Будь мужиком, Макфлай: чему нас учит «Назад в будущее»
Трилогию «Назад в будущее», давно ставшую научно-фантастической классикой, многие считают просто качественным развлекательным кино. Однако это произведение с оригинальной философией, которое может научить как хорошему, так и плохому. Многие люди воспринимают жанровые фильмы как жвачку для мозга — нечто, не требующее усилий для осознания и апеллирующее исключительно к эмоциям. Хорроры пугают, экшн захватывает дух, мелодрамы вызывают слезы, а фантастика заставляет удивляться. Большего от них не ждут. На самом деле, как вы понимаете, все совсем не так просто. Даже если не брать в расчет многочисленные случаи пересечения авторского и жанрового кино (Кубрик и Тарковский снимали фантастику, Хичкок — хорроры и детективы, а Содерберг выиграл Каннскую пальмовую ветвь с мелодрамой), почти в любом «чисто развлекательном» кино будет отпечатан и след эпохи, и мировоззрение режиссера. Есть очевидная закономерность: чем более популярен фильм, тем лучше он отражает надежды и чаяния своего исторического периода. Хотя, конечно, бывает, что слава и статус культового приходит к картине через годы после выхода на экраны, как, например, случилось с «Бегущим по лезвию» — он в данном случае опередил свое время. Причем фильму совсем не обязательно напрямую заявлять о своей политической позиции, как это произошло, например, с недавней «Черной пантерой» или «Американским снайпером» Клинта Иствуда. Позиция может прослеживаться лишь тематически, на уровне самых общих ассоциаций. Ужасы Вьетнамской войны и борьба за права афроамериканцев эхом отозвались в первом в истории зомби-хорроре «Ночь живых мертвецов», пессимизм в отношении американского правительства и опасность социального неравенства воплотились в «Побеге из Нью-Йорка», страх изнасилования и принудительного оплодотворения стал основной темой «Чужого», а обращение рейгановской Америки к историческому образу бравого ковбоя-индивидуалиста отразилось в «Крепком орешке». В этой франшизе, поверьте, хватает, смыслов, как скрытых, так и не очень Современные жанровые проекты, «Форма воды», «Прочь», «Не дыши» и даже многочисленные поделки «Марвел» и DC, разумеется, тоже отражают эпоху и философии своих создателей. Неудивительно, что в 2017-м едва ли не каждый второй кинопроект Голливуда критики называли антитрамповским. Но мы сейчас поговорим не о современных комиксах, а о любимых фильмах детства — трилогии Роберта Земекиса об эксцентричном ученом Доке Брауне, изобретательном, но несдержанном подростке Марти Макфлае и его семейке неудачников, решающих свои личные проблемы с помощью машины времени. В этой франшизе, поверьте, хватает, смыслов, как скрытых, так и не очень. Как сказали бы в «Коне БоДжеке», чему нас учат фильмы «Назад в будущее»? Учат ли они нас хоть чему-нибудь? Давайте выясним. 1. Каждый сам творит свое будущее Начнем с самого очевидного. С того, что нам говорят буквально прямым текстом. В заключительной части трилогии Док Браун трижды произносит фразу «Будущее нигде не записано» и придерживается этой философии, даже когда узнает, что скоро умрет от руки бандита. Кадр из фильма «Назад в будущее» Однако есть проблема: его слова заметно расходятся с реальностью. По большому счету, он не погибает только из-за вмешательства Марти, который это самое будущее, что называется, «подсмотрел», а совсем не из-за своих активных действий. В этом плане третий фильм франшизы значительно проигрывает первому, в котором, по всем кинематографическим законам, эту идею не проговаривают и не разжевывают, а просто... показывают. Весь фильм Марти старается свести свою мать, которая так некстати в него влюбилась, и своего неуверенного отца, но все его попытки навязать их друг другу проваливаются. И только когда он сходит со сцены, позволяя Макфлаю-старшему самому решить свою судьбу, тот оказывается крепче, чем мы могли представить. 2. Реальная жизнь важнее эфемерных понятий Как известно, вторая и третья части трилогии снимались одновременно и, в сущности, представляют собой единый фильм со связным сюжетом. Их главной объединяющей чертой стало противопоставление импульсивного и рационального поведения, сердца и мозга, причем, что очень необычно для Голливуда, как раз последний показывается в более выгодном свете. Внезапно возникшая любовь Дока едва не становится причиной его гибели, тогда как взрослеющий на глазах Марти спасает положение. Ему хватило лишь небольшого намека на грядущие неприятности в будущем, чтобы полностью изменить свое отношение к таким неосязаемым понятиям как репутация, общественное мнение и мужская честь. В какой-то момент Марти осознает, что слово «цыпленок» (в смысле трус), включавшее в нем режим берсерка, люди используют для манипуляции, и гораздо важнее защитить себя, свою семью и друзей, чем пытаться что-то доказывать глупому и жестокому обществу. Если расширить эту идею, можно сказать, что фильм проповедует главную либеральную заповедь, призывая придавать меньше значения символическому (как понятиям, так и предметам — вроде государственных флагов или религиозных символов) и больше — реальному, то есть, людям и их жизни. Неудивительно, что эта мысль так хорошо легла на американскую почву, где первая поправка защищает любое выражение свободы слова, включая невозможные во многих странах жесты вроде сожжения национального флага. 3. Даже маленькое преступление развращает За многочисленными сюжетными поворотами двух последних частей франшизы можно не заметить еще один важный посыл. В отличие от первого фильма, где Макфлай был всего лишь жертвой обстоятельств, в других он только и делает, что разбирается с последствиями собственных ошибок. Конечно, можно поспорить, что в начале сиквела Марти вынужден отдуваться за своих детей, но на самом деле их безответственное поведение — тоже следствие его глупого спора с Нидлзом, травмы и последующей депрессии. Превратившись в жалеющего себя обывателя, он явно не уделял должного внимания детям. Кадр из фильма «Назад в будущее — 2» Но это еще цветочки. Ягодки начинаются, когда высокоморальный Макфлай не придает особого значения маленькому жульничеству и покупает спортивный альманах, чтобы зарабатывать на ставках в своем времени. Может показаться, что проблемы возникают, только когда старый Бифф перехватывает этот артефакт и меняет историю, но на самом деле все несколько сложнее. Дело в том, что сюжет второй части «Назад в будущее» во многом (иногда даже покадрово) повторяет классический фильм «Эта замечательная жизнь» Фрэнка Капры, где ангел показывает разочаровавшемуся в себе главному герою, насколько страшным стал бы мир без его доброты и смелости. И потому антиутопию, в которой Джордж Макфлай погиб, Док в психбольнице, а город Хилл-Вэлли погряз в насилии, стоит воспринимать не как «мир, где Бифф получил власть», а как «мир, где Марти предал свои идеалы». То есть, мир, в котором не оказалось того самого Марти, что мы знали по оригинальному фильму, бесстрашного, честного и никогда бы не позволившего себе жульничества. «Назад в будущее» — это фильмы о взрослении и дорогах, которые мы выбираем С этого момента главной темой картины становится борьба Марти не с Биффом, а с собственными демонами, которых он, в конечном счете, побеждает. Не исключено, что создатели с помощью мрачной империи Таннена показали возможное будущее самого Марти, если бы альманах все же достался ему. Позволив себе мошенничество один раз и заработав на этом, вполне возможно, наш герой бы не остановился и тоже стал развращенным и безжалостным. Почему нет? Если из-за травмы Марти был способен превратиться в беспомощного неудачника вроде «изначальной» версии своего отца, то из-за обрушившегося на него богатства вполне мог деградировать до уровня Биффа. Так что можно сказать, что «Назад в будущее» — это фильмы о взрослении и дорогах, которые мы выбираем. 4. Патриархальные ценности и «женские» тропы Правда, не стоит считать, что трилогия Земекиса учит нас исключительно хорошему. Есть в ней и несколько как минимум спорных моментов. Все три части снимались в самый разгар рейгановской эпохи, когда Америка переживала в некотором роде патриотический ренессанс. Успехи в экономике и внешней политике были предметами общенациональной гордости, движение пацифистов вызывало уже не сочувствие, а отторжение, а Вьетнамская война впервые за долгие годы перестала восприниматься в исключительно темных тонах. Плюс ко всему в моде были 50-е с их фильмами о ковбоях, деловыми мужчинами и заботливыми домохозяйками. Кадр из фильма «Назад в будущее» Неудивительно, что «Назад в будущее» вобрал в себя все черты, присущие этому времени. Земекис настолько удачно переложил общественные настроения на киноязык, что картина стала одной из самых любимых у президента Рейгана. На первом просмотре он несколько раз просил прогнать эпизод, где Док не верит, что главой государства может стать актер. Мало того, даже велись переговоры об участия Рейгана в третьей части франшизы в роли мэра Хилл-Вэлли, но успехом они не завершились. Неудивительно, что и в плане гендерных стереотипов «Назад в будущее» прочно стоит на патриархальной основе 80-х. И дело даже не в том, что сюжет здесь двигают исключительно мужчины (это обычное явление и в 2018-м). Дело в том, какими методами достигается успех героев и как тут показаны женщины. Больше других отличился первый фильм, который вообще имеет довольно мало тематических сходств с двумя другими. Иногда даже кажется, что Земекис дискутирует сам с собой посредством разных картин трилогии. Неудивительно, что и в плане гендерных стереотипов «Назад в будущее» прочно стоит на патриархальной основе 80-х Вся проблема первой части состоит в том, что отцу Марти, Джорджу Макфлаю, не хватает решительности и смелости. То есть, выражаясь терминами 80-х, мужественности. Он очевидно умнее многих, но не может ни завладеть вниманием девушки, в которую влюблен, ни дать отпор хулигану. И мало того, что это делает его неполноценным человеком в глазах авторов фильма, так еще и выход из этой ситуации он находит совершенно патриархальный — все же решается и бьет морду злодею. Не придумывает хитрую комбинацию благодаря своему уму (что делает Марти в третьей части), не превосходит соперника в упорстве, благородстве и мастерстве (как, например, в серии фильмов «Карате-кид»), а просто оказывается физически сильнее. Причем без каких-либо предпосылок. И самое забавное, что именно эта странно интерпретированная «мужественность» и привлекает в нем мать Марти. Если вдуматься, это довольно сомнительная мораль как для мальчиков, так и для девочек. А в реальной жизни такое решение проблемы могло закончиться для Джорджа совсем плохо. Актер Томас Уилсон, сыгравший Биффа, как-то даже пошутил: «Не верьте кино. Я не упаду, если меня ударит 50-килограммовый пацан. Я актер. Хотите меня завалить — заплатите». Теперь к женским образам. Здесь все еще веселее. Мать Марти Лоррейн Бэйнс, а точнее проснувшаяся в ней сексуальность, — едва ли не главный злодей оригинального фильма наряду с Биффом. Ее симпатия к сыну (которого она, конечно, не воспринимает как сына) выглядит карикатурной и грозит физическим уничтожением целой семье. То есть фильм говорит почти буквально: из-за вашего сексуального влечения, девушки, могут погибнуть люди. Держите себя в руках. Мало того, Лоррейн — еще и лицемерка, критикующая сына за то, что в молодости делала сама. Да и в Джорджа она влюбляется не за его ум, талант, интересы или даже внешность, а потому что он «показал себя мужиком». В двух других частях франшизы женские персонажи уже не столь однозначно осуждаемы, а скорее просто лениво прописаны. С девушкой Макфлая сценарист обращается как с пустым местом. Это настолько ненужная фигура, что ее буквально усыпляют на середине второго фильма, и больше мы ее не видим вплоть до конца третьего. Возлюбленная Дока Клара в свою очередь — типичная представительница тропа «дама в беде». Она никак не помогает героям, зато ее приходится спасать на регулярной основе. 5. Плохие люди не способны меняться Еще одна значительная претензия к знаменитой франшизе — это образ семейства Танненов, сплошь состоящего из бандитов, убийц, хулиганов и прочих негодяев всех мастей. Хорошему блокбастеру нужны хорошие антагонисты, но на протяжении всей трилогии семейная склонность Танненов к насилию ничем (кроме, возможно, генетики) не объясняется и персонажи, в отличие от неоднозначных и сложных Макфлаев, остаются совершенно одномерными. Для не очень продуманного детского мультсериала такая диспозиция могла бы считаться нормальной, но почти во всех больших франшизах — «Звездных войнах», «Гарри Поттере», «Терминаторе», «Властелине колец» мы видим развитие антагониста. Дарт Вейдер, Северус Снейп, Боромир и Т-800 в разных эпизодах выступают и на стороне добра, и на стороне зла. Будущее, конечно, в твоих руках, говорит нам режиссер, но если у тебя плохая наследственность — то извини Есть, конечно, такие персонажи как Палпатин, Волан-де-Морт, Саурон и Скайнет, но они представляют собой абсолютное зло, скорее символ, чем реальную личность. При всем уважении задиру и придурка Биффа сложно ставить в один ряд с этими хтоническими монстрами Лавкрафта. Тем не менее, Земекис не дает семье Танненов ни шанса на исправление. Они злы без особых причин, и их обязательно постигнет наказание, но сами они никогда ничего не поймут и не изменятся. И это довольно сильно противоречит всей концепции франшизы. Будущее, конечно, в твоих руках, говорит нам режиссер, но если у тебя плохая наследственность — то извини. Обиднее всего, что у фильма была возможность показать Биффа с человеческой стороны и отчасти объяснить его поступки. Во втором эпизоде нам показывают, что он, по всей видимости, сирота и живет с бабушкой, с которой постоянно ссорится. Бабушка ни разу не появляется в кадре, а только кричит, что, возможно, говорит о том, что она не может передвигаться без помощи. И это, в свою очередь наталкивает на мысль, что жизнь Биффа — сущий ад. Он с ранних лет вынужден заботиться о лежачей бабушке, самостоятельно зарабатывать, у него жесточайший комплекс неполноценности из-за отсутствия родителей и именно поэтому он постоянно срывается на других. Быть может, ему нужна психологическая помощь и настоящая дружба, а не удар в лицо и последующие многолетние унижения? Вот только все это наши домыслы, тогда как сам фильм быстро сворачивает неудобную тему, оставляя Таннена примитивным злодеем.
