Потерянный Райт: почему «Малыш на драйве» – плохое кино

Playboy рассказывает, почему «Малыш на драйве» оказался одним из самых переоцененных фильмов 2017 года. «Малыш на драйве», комедийный боевик Эдгара Райта о юном водителе, работающем на криминального босса, стал хитом 2017 года. Сборы фильма в семь раз превысили затраты, его оценили и зрители (7,7 на IMDB, 7,2 на «Кинопоиске»), и особенно критики (93% свежести на Rotten Tomatoes, 86 из 100 — на Metacritic). Однако при всех очевидных плюсах картины, от классного саундтрека до великолепно поставленных гонок, нужно отметить и его масштабные сценарные недочеты, не характерные для других фильмов Райта (среди которых есть шедевры — «Скотт Пилигрим против всех» и «Типа крутые легавые») и заметно портящие общее впечатление. Расскажем о некоторых из них. Злодейская эстафета Первая проблема бросается в глаза даже при самом поверхностном наблюдении. Фильм страдает той же бедой, что и третья часть «Человека-Паука» Сэма Рэйми, — в нем слишком много злодеев и ни на ком из них сюжет не может сосредоточиться. Здесь и далее кадры из фильма «Малыш на драйве» На протяжении целого часа однозначным главгадом и «финальным боссом» кажется персонаж Кевина Спейси Док. Затем он разбавляется Психом Леоном в исполнении Джейми Фокса. А после оба они выходят из игры (Леон умирает, а Док и вовсе жертвует собой ради Малыша, семью которого еще недавно угрожал порезать на ленточки), тогда как главным противником Майлза внезапно становится Бадди (Джон Хэмм). В итоге решающая битва происходит с антагонистом, у которого меньше всего противоречий с героем. Чтобы понять, насколько неправильно это выглядит в плане структуры повествования, представьте компьютерную игру, к примеру, Марио, где храбрый водопроводчик в конце сражается не с драконом, а с одним из обычных «грибов». Сам же дракон погибает еще в середине квеста, бросившись грудью на защиту Марио. Хотя зачем ходить так далеко? Взять любой другой фильм самого Райта, допустим, «Скотта Пилигрима». Смотрелся бы он так эффектно, если бы Гидеон (персонаж Джейсона Шварцмана) раскаялся в середине, а на финальное сражение вышел любой из «рядовых» злых бывших? Или если Тимоти Далтон в «Типа крутых легавых» сдался бы по дороге, а грандиозная погоня и драка пришлась бы на какую-нибудь второстепенную семейную пару? Конечно, возможно создать сюжет, где победа над кажущимся главгадом будет лишь прологом к новому противостоянию. Вот только для этого необходимо либо наличие тайного злодея (как мисс Барашкинс в «Зверополисе» или Арес в «Чудо-женщине»), либо интеллектуальное усложнение конфликта (в «Убить дракона» более страшным соперником, чем реальный Дракон, оказывается покорность дракону в головах людей, а в «Обитаемом острове» Стругацких судьба Неизвестных Отцов — ничто по сравнению с накопившимся внутри- и внешнеполитическими, а заодно и социальными проблемами страны). К «Малышу на драйве» оба варианта неприменимы. Персонаж Джона Хэмма по ходу сюжета не раскрывается с новых сторон и к тому же заметно уступает героям Спейси и Фокса в плане непримиримости в отношении Малыша. В сущности, у Бадди с Малышом нет никакого внутреннего конфликта, он даже симпатизирует этому не повзрослевшему спиди-гонщику. А охоту за ним начинает по приземленной и объективной причине — из-за Малыша погибла девушка Бадди. Он не выглядит ни как абсолютное зло, ни как полная противоположность героя, он даже вызывает сочувствие, и потому после его жестокой смерти нет никакого катарсиса, она не выглядит кульминацией происходящего. Ружья Чехова с холостыми патронами Эдгар Райт — большой мастер по части чеховских ружей и сюжетных твистов. Если какой-то незаметный элемент появляется в начале его фильма, можно с уверенностью утверждать — в конце он выстрелит, причем так, что у киноманов отвиснут челюсти. В «Зомби по имени Шон» режиссер, иронизируя над тропом, даже использует в качестве «чеховского» настоящее охотничье ружье, а «Типа крутые легавые» состоят из подобных «ружей» чуть более, чем полностью. Однако в «Малыше» у режиссера почему-то отказало чутье. На протяжении всего фильма нам упорно рассказывают о двух особенностях Майлза Монро — в его ушах стоит звон и он водит, как бог. Как же эти важнейшие элементы раскрываются в концовке? А никак. В длинной и запутанной кульминации он теряет наушники, помогавшие ему избавляться от звона, убегает от полиции на своих двоих, а противников побеждает не водительскими навыками, а банальными отвлекающими маневрами. Ни его слабость, ни его суперспособность в финале не получают никакого развития. Это как если бы Флэш в финальной битве вдруг отказался от суперскорости, или Аквамен решил бы обойтись без воды, или Супермен вдруг оказался невосприимчив к магии и криптониту. Причем с этими героями такие повороты возможны, поскольку они достаточно хорошо известны, чтобы деконструкция была понятна, но Малыша мы узнаем только в этом фильме, так что деконструировать тут просто нечего. Никуда не годится и «ружейная» арка с записями разговоров преступников на аудиоплеер. Нам дали понять, что они сыграют важную роль в сюжете, но когда их существование открылось, злодеи, и так недолюбливающие Малыша, просто стали недолюбливать его еще больше. Бомба не взорвалась. Юрий Деточкин с кровавыми руками В экшн-фильме важно выбрать правильный тон, создать мир, где тот или иной персонаж будет одинаково восприниматься как создателями, так и зрителем. У Тарантино, Гая Риччи или Мартина Макдонаха почти все протагонисты в своих поступках мало отличаются от антагонистов, но видно, что режиссеры это осознают и не пытаются доказать «моральность» своих героев снятыми с деревьев котятами. Они честны с собой и аудиторией: их герой (будь то Джанго, Турок из «Большого куша» или офицер Диксон из «Трех билбордов») чаще всего удивительная сволочь, но пока он сражается с еще большими подонками и смотреть за ним интересно, в оправданиях от автора нет никакой нужды. У Райта же с выбором тона явно не задалось. В тарантиновском мире ультранасилия он вырастил нежный цветок, который вынужден заботливо опылять. Фильм отчаянно пытается выгородить Малыша, загладить его вину, словно стесняясь собственного персонажа. Да, в детстве Малыш угонял машины и в итоге нарвался на неприятности, но ведь он сирота, что еще ему было делать. Да, теперь он участвует в ограблениях, но ведь не по своей воле. Да, от его действий гибнут люди, но ведь он вздрагивает при звуке выстрелов, что уж точно характеризует его как пацифиста. Да, в итоге он начинает убивать самостоятельно, но только плохих парней, таких не жалко. Да, он принимает за свои услуги большие деньги, но ведь ему надо заботиться о пожилом отчиме. Да, он бросает отчима на произвол судьбы, но это тоже вынужденно, не брать же его с собой. Да, он угоняет машину у старушки, но ведь благородно оставляет ей сумку. И даже на суде она отмечает этот эпизод как пример невероятного великодушия. Да, он до последнего бьется с полицией, подвергая опасности кучу невинных людей, но ведь в итоге, загнанный в угол, все же сдается. Словом, до каких бы глубин ни добрался персонаж Энсела Эльгорта, фильм прощает ему все преступления только потому, что он милый. Представьте того же героя с другой внешностью или хотя бы показанным с точки зрения его жертв, и поймете, что от образа несчастного инвалида не останется и следа. Будь у Юрия Деточкина из «Берегись автомобиля» столь же кровавая история угонов и эгоистичная мотивация, едва ли его возвращение в конце фильма казалось бы таким трогательным. Отношение авторов к своему герою входит в жестокий диссонанс с реальными действиями последнего, и потому герой не может восприниматься цельно. Мешок без дна В «Малыше» хватает и привычных голливудских странностей, говорящих о наплевательском отношении к сценарию, которого ожидаешь от кого угодно, но не от Райта. Так, в какой-то момент только от Малыша зависит, будут ли гангстеры продолжать операцию, и он делает выбор в пользу ограбления. Этот выбор фактически превращает героя в главного виновника всех последующих смертей, но фильм не акцентирует на этом внимание и никаких уроков Малыш не извлекает. Зачем нужно было так подставлять собственного протагониста, если можно было спокойно обойтись без этого эпизода, решительно непонятно. Ничем не обоснована и замена в команде грабителей героя Джона Бернтала на Джейми Фокса. Именно Бернтал поначалу кажется главным противником Малыша, но исчезает к концу первой четверти фильма, а его место занимает совершенно идентичный персонаж с другой внешностью. Смысл этой рокировки остается загадкой. Очень часто в картине не хватает всего одной сцены, чтобы до конца прочувствовать происходящее. Переход Спейси на светлую сторону мог стать куда логичнее, если бы зрителям не рассказали о его потерянной любви, а показали ее — посредством флэшбека, фотографии или любого другого кинематографического приема, и не в последний момент, а значительно раньше. Малышу не хватило момента самоосуждения. Один ненавидящий взгляд в зеркало после очередного ограбления сделал бы героя понятнее и трогательнее, чем все многочисленные инвалидности, воспоминания о погибших родителях и неловкие смущения в разговорах с девушками. А прими он решение сдаться не в безвыходной ситуации, а осознанно и добровольно, понимая, что наказание будет заслуженным, его человечность возросла бы в разы. Складывается впечатление, что действительно талантливый сценарист и режиссер Эдгар Райт на этот раз слишком много внимания уделил созданию крутых персонажей и подбору музыки и просто забыл перечитать сценарий, сделав историю рваной, непоследовательной, противоречивой, а самое главное — несущей двусмысленную мораль о том, что вы можете совершать любые преступления, от угонов до убийств, но оставаться хорошим человеком. Главное иметь трагичное прошлое и внешность коалы.