Эта лента вдохновила будущих великих режиссеров связать свою жизнь с кино, завоевала сердца миллионов зрителей в СССР и за рубежом, поразила самого Пабло Пикассо и рассказала о войне без единой батальной сцены. А еще — она стала революционной с точки зрения операторского искусства. Все это о фильме режиссера Михаила Калатозова «Летят журавли». 60 лет назад, 18 мая 1958 года, он получил «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля и до сих пор остается единственным русским фильмом, удостоенным этой награды. В память о триумфе в Каннах рассказываем, почему стоит пересмотреть легендарную ленту. Революция Урусевского Революция — слово громкое, но по-другому не описать то, что сделал оператор Сергей Урусевский в фильме «Летят журавли». Даже нам, зрителям XXI века, избалованным невероятной компьютерной графикой, интересны его визуальные приемы. А 60 лет назад это был настоящий прорыв. Операторы в Каннах были настолько поражены, что просили раскрыть секреты применения определенных методов. Например, кинематографистов привлекли многослойные экспозиции. Сергей Урусевский снимал кадр, запоминал его длину и, не проявляя негатив, заворачивал его в плотную ткань. Затем в темноте вставлял ту же пленку в камеру и снимал следующий слой. Для фильма впервые в истории кинематографа использовали круговые операторские рельсы. Сергей Урусевский сконструировал их для съемок сцены гибели Бориса. В этом эпизоде вообще много изобразительных приемов, потому что момент очень важный и эмоциональный. Там и многослойная экспозиция, и нестандартные ракурсы, и легендарная пробежка героя по лестнице, которую мы уже видели в начале фильма. Легендарная опять же с точки зрения операторского мастерства. Как плавно провести в кадре героя, который бежит вверх и по кругу? Для этого установили столб, на котором закрепили операторскую люльку. Урусевского дубль за дублем поднимали с помощью веревок по спирали. Кстати, это не единственный раз, когда оператора в буквальном смысле слова носили на руках в погоне за определенным ракурсом. Чтобы снять сцену, в которой Баталов несет на себе раненого солдата, осветители тащили Урусевского по земле на листе железа. Интересных кадров и планов много — на них можно разложить практически весь фильм. Очень компактная для того времени камера позволила снимать с рук. Благодаря этому мы как будто оказываемся вместе с Вероникой в толпе провожающих, а в конце фильма — в потоке встречающих людей. Более того, в одной из сцен камеру держит сама Самойлова — когда Вероника бежит на мост с мыслью покончить с собой. Здесь же используются приемы субъективной камеры и смены кадровой частоты. Все вокруг очень сумбурно, двигается то быстро, то медленно — зритель как будто смотрит глазами Вероники, решившейся на самое страшное. Каждый кадр у Сергея Урусевского был продуман до мелочей. По воспоминаниям участников съемок, все группа четыре раза подряд приезжала в четыре часа утра к Крымскому мосту, выставляла оборудование, но ничего не снимала: небо было не то. Но Михаил Калатозов не считал это капризами и шел навстречу. Он сам, будучи в прошлом оператором, понимал лучше других, чего хочет добиться Урусевский. Возможно, именно поэтому фильм и получился таким, каким получился. Кстати, в Каннах новаторство Сергея Урусевского оценили по достоинству. Ему вручили отдельную награду — Первый приз высшей технической комиссии Франции. Ни до, ни после операторы специальных призов не получали. Очаровательная Татьяна Самойлова Татьяна Самойлова, тогда начинающая актриса, тоже удостоилась особого приза Каннского кинофестиваля. Она стала настолько популярна во Франции, что девушки красили глаза «как у Самойловой». Михаил Калатозов увидел в молодой актрисе искренность и естественность и всячески помогал сохранить эту манеру игры в течение всего съемочного процесса. Отсутствие опыта 23-летняя Самойлова заменяла проживанием каждой сцены. Во время съемок у нее начался туберкулез. Каждые несколько часов ей проводили поддувание легких и кололи уколы, но девушка продолжала работу. Если бы не Калатозов, профессиональная судьба Татьяны Самойловой могла сложиться не лучшим образом. По советским меркам красота актрисы была нетипичной. Как отмечал Лев Анненский, ее «асимметричное и странноватое» лицо «не подходило ни под классический тип красоты, ни под милый типаж субретки». Это лицо мы много раз видим крупным планом, и оторваться от него невозможно, в нем есть что-то большее, чем просто красота. Магнетический взгляд раскосых глаз часто говорит больше, чем реплики героини. Сейчас сложно даже представить другую актрису в образе Вероники. Роль принесла Татьяне Самойловой оглушительный успех, на нее посыпались предложения сниматься за рубежом, в том числе в Голливуде. Но, естественно, советская актриса не могла их принять. По идеологическим же соображениям фильм со скрипом выпустили в широкий прокат в СССР — поначалу он вышел очень небольшим тиражом. Дело в том, что образ главной героини никак не соответствовал канонам соцреализма: не дождалась бойца с фронта, выскочила замуж за другого — да кто она после этого? Никита Хрущев очень грубо ответил на этот вопрос после просмотра фильма. Тем не менее миллионы зрителей и в Союзе, и за рубежом полюбили Веронику, сопереживали и продолжают сопереживать ей. Вот так нетипичная актриса встретилась с «идеологически невыдержанной» героиней и оставила в золотой коллекции кино неповторимый образ. Москва в фильме Москва у Калатозова очень разная. Веселая, светлая и беззаботная в первых сценах фильма, серая и унылая во время войны и вновь светлая, но уже далеко не беззаботная в конце — после Победы. Фильм начинается с прогулки главных героев, Бориса и Вероники, в ночь на 22 июня 1941 года — в ночь, когда началась война. Но герои еще ничего об этом не знают. Они гуляют, болтают, любуются на стаю журавлей и договариваются о следующем свидании. Крымский мост в качестве фона для первой сцены выбран неслучайно. Это один из символов Москвы того времени, шедевр предвоенной архитектуры. Дальше Борис и Вероника бегут по Красной площади. Мы видим крупным планом, как часы на Спасской башне бьют четыре часа утра (именно это время принято считать началом войны). Очень сильная и яркая сцена — проводы добровольцев. Вероника пробивается сквозь толпу в поисках своего любимого, и благодаря динамичной камере Урусевского мы оказываемся в самой гуще событий вместе с главной героиней. Напряжение усиливает марш «Прощание славянки», который играет оркестр. Сцену снимали около школы в Армянском переулке. Кстати, здесь действительно в июне 1941 года формировался истребительный батальон Куйбышевского района, и отсюда солдаты уходили на фронт. В первые месяцы войны Вероника и ее мама прогуливаются по Болотной площади, заставленной противотанковыми заграждениями. Город, показанный в первых сценах, не узнать: все серое, дождливое, тревожное. Также в фильме можно увидеть Спиридоньевский переулок, Андроньевскую набережную, железнодорожный мост через Яузу и, конечно, Белорусский вокзал, на котором встречали победителей. Канны и не только Еще одна причина пересмотреть шедевр Михаила Калатозова — то, что его по достоинству оценило, пожалуй, самое строгое жюри киноиндустрии. На тогда еще молодом, одиннадцатом по счету Каннском кинофестивале фильму присудили «Золотую пальмовую ветвь» за единство и высокое качество всех его художественных компонентов и гуманизм. Как было сказано выше, отдельных призов были удостоены Татьяна Самойлова (почетный приз за исполнение главной роли) и Сергей Урусевский (Первый приз высшей технической комиссии Франции). Стоит отметить, что на фестиваль фильм попал по невероятному стечению обстоятельств. Прибыв впервые в Россию летом 1957 года в качестве оператора документального кино, молодой Клод Лелуш оказался на «Мосфильме». Михаил Калатозов, работавший в павильоне, пригласил его присутствовать на съемках картины «Летят журавли». Будущий режиссер был так впечатлен, что по возвращении во Францию рекомендовал картину дирекции Каннского фестиваля. Конечно, «Золотая пальмовая ветвь» — это знак качества, который сложно сравнивать с другими наградами. Тем не менее нельзя не упомянуть, что у фильма «Летят журавли» есть и другие призы. Например, лента получила особый приз I Всесоюзного кинофестиваля в Москве, диплом IX Международного кинофестиваля трудящихся в Чехословакии, почетную грамоту на I Международном кинофестивале в Ванкувере и почетный диплом на Международном смотре фестивальных фильмов в городе Мехико. А также премию Слезника, присуждаемую ежегодно лучшему иностранному фильму, демонстрировавшемуся на экранах США.
