Фильм «Хан Соло», новый спин-офф «Звездных войн», выходит на экраны 24 мая. По этому случаю рассказываем о космическом кино. Нас поддерживает петербургский Планетарий №1 — место, где лучше всего изучать далекие галактики. Время тревог и надежд Космические сказки Новые горизонты В конце позапрошлого века мощные телескопы приблизили к нам космос. Астроном Джованни Скиапарелли умудрился разглядеть на Марсе рукотворные каналы — с тех пор вера в жизнь на Марсе неистребима. А уж если где-то есть другие цивилизации, мы когда-нибудь должны с ними встретиться. Еще ближе космос стал к людям, когда открыли первый планетарий, в 1924 году. Звездное небо в подробностях захватило людей почти наравне с модным кинематографом. Между прочим, и специальное устройство планитария близко кинопроектору. Но в 1920-м кинематограф уже и сам осваивал тему космоса, соответствующие технологии и спецэффекты. Время тревог и надежд Кадр из фильма «Путешествие на Луну» Кино и космические путешествия связаны неразрывно. Уже в 1902 выходит первый научно-фантастический фильм «Путешествие на Луну» Жоржа Мельеса: земляне прилетают на обитаемую Луну внутри выпущенного из гигантской пушки снаряда, и сразу начинают войну с местной цивилизацией. Наивный колониализм начала века сменили более утонченные футуристические мотивы, например, в советской «Аэлите» (1924). Подлинный расцвет sci-fi начался уже после Второй Мировой, когда выходят классические книги жанра — например, «Я, робот» Айзека Азимова, «Город» Клиффорда Саймака, «Марсианские хроники» Рэя Бредбери... Количество фильмов про инопланетян и столкновения с другими мирами растет как на дрожжах. Основные мотивы связаны со страхами эпохи: шпиономанией и предчувствием ядерной войны. «День, когда земля остановилась» (1951) символизировал ужас перед космосом, а «Место назначения — Луна» (1950) являл оптимистический и технократический подход. Но тогда же зародился совсем особый жанр фильмов о межзвездных приключениях. Постер фильма «Барбарелла Речь о «космической опере». Название определенного сорта sci-fi-романов, сперва уничижительно отсылавшее к «мыльным операм» для домохозяек, приобрело особое значение для кино. Театральные декорации, бутафория, спецэффекты и драматические жесты оказались странно-уместными на фоне таинственного космоса. Ключевые фильмы — «Запретная планета» (1958), вольная экранизация «Бури» Шекспира с молодым и серьезным Лесли Нильсеном в главной роли, а также полный эротики кинокомикс Роже Вадима «Барбарелла», который вышел в один год с «Космической одиссеей 2001» (1968) и оказался по-своему не менее значимым. Космические сказки Кадр из фильма «Звездные войны. Новая надежда» Впрочем, успеха и шокирующего воздействия первых «Звездных войн» (1977) не мог предсказать никто. Декорации Джорджа Лукаса не просто обозначали кусок космоса местом действия, но создавали иллюзию населенной галактики. В ней жили не герои, злодеи и статисты, а неисчислимые крестьяне, контрабандисты, инженеры, авантюристы, первобытные племена, посетители дешевых баров и обитатели дорогих пентхаусов... Пространство при этом не выглядело искусственным и вылизанным. Все от звездолетов до пещеры отшельника было реалистично потрепанным. Этот мир обладал достаточной иллюзией глубины, чтобы в нем казалось возможно жить. И вокруг саги сформировалась многомиллионная армия фанатов, которым не нужно было ни философского, ни научного, ни социального комментария к их фильму. Неслучайно нарочито банальный сюжет словно взят из фэнтези с рыцарями и колдунами: к тому времени именно этот жанр уже пару десятилетий привлекал впечатлительные подростковые натуры и всевозможных эскапистов. Собственно, после «Звездных войн» надолго сошла со сцены «научная» фантастика в чистом виде. Космос предстал не полем исследования, а площадкой для игр. Другое дело, что порой это были страшные игры. Элементы триллера были и в фантастике 1950-х, и в великом фильме Кубрика, и, скажем, в таких фильмах как «Потерянные» (1974), где три космонавта на корабле остаются без кислорода. Но с конца семидесятых годов тема жуткого космоса становится доминирующей. Лукас показал вселенную обитаемой. И да, это повод для паники — согласились другие режиссеры. Кадр из фильма «Чужой» «Чужой» Ридли Скотта (1979) и последовавшие фильмы франшизы сделали космос головокружительно страшным, буквально — таящим и порождающим чистое зло, принципиально враждебное и неподвластное человеку. Схожий пессимизм разделяют и апокалиптические фильмы о будущем, от «Бегущего по лезвию» (1981) до «Хроник Риддика» (2004). В 1990-е режиссеры обращаются к сюжетам пятидесятых: такие разные фильмы как «Марс атакует», «Звездный десант» и «День независимости» однозначно говорят, что космос и его обитатели нам чужды. Новые горизонты Кадр из фильма «Дюна» Конечно, жанр страшного предполагает существование жанра смешного. После успеха «Звездных войн» появился вал «космических» пародий. Самой удачной, пожалуй, до сих пор остается картина «Космические яйца» Мэла Брукса (1987). В основном обращаясь к саге Лукаса, фильм пародирует и «Чужого». Для этого специально приглашен Джон Херт, и пришелец, вылезший из его живота, пляшет джигу на барной стойке — что это, как не смеховое снятие страха перед неизвестностью космоса. Таковы и «Приключения Бакару Банзая» (1984), и «Шестой элемент» (2000) с вернувшимся в космос Лесли Нильсеном. Сам же фэнтезийно-космический путь, заданный «Звездными войнами», был сперва не так плодотворен. Главным образом, потому что у трилогии не было достойных конкурентов. В 1984 году вышла «Дюна», еще одна эпопея, развернувшаяся в «далекой-далекой», но знакомой до боли галактике. У фильма появилась своя армия фэнов (гораздо более скромная, чем у фильмов Лукаса), но в целом «Дюна» считается одним из крупнейших голливудских провалов вообще и самым странным проектом Дэвида Линча. Кадр из фильма «Пятый элемент» В 1990-е жанр несколько реабилитирует Люк Бессон с комиксом «Пятый элемент» (1997) — а через двадцать лет он осуществит свою давнюю мечту, экранизировав «Валериан и город тысячи планет». На рубеже веков подоспели и приквелы классических «Звездных войн». Новому поколению романтичных подростков нужен мир, куда можно проецировать свои мечты. Но со временем в историях Лукаса появилось и другое измерение. Как и классическая фантастика прошлого, появившиеся в 2010-е сиквелы и спин-оффы саги становятся поводом для обсуждения социальных проблем, включая гендерную и расовую самоидентификацию. Более того, новые фильмы уже не штампуют очередные похождения пресловутого «тысячеликого героя», а скорее ставят под сомнение саму концепцию героизма, который так и не предотвратил коллпапса цивилизации «Звездных войн». Под стать серьезности все более сухой, темной делалась и картинка, будто наливаясь угрозой — теперь это уже не яркий расцвеченный огнями космос семидесятых. Мы в каком-то смысле вернулись к классической sci-fi традиции говорить о современности, показывая высокотехнологичный, но проблемный мир грядущего. Кадр из фильма «Звездные войны: Последние джедаи» Космос снова предстает местом для встречи человека с самим собой. Этого бы не произошло без «Аватара» Джеймса Кэмерона, который безусловно был космооперой, но был и высказыванием о человеке и мире и, наконец, снова научной фантастикой. Представления о технологиях виртуальной реальности совпали с новой волной всеобщего эскапизма и предчувствием иных форм общественной жизни, где каждый человек сможет быть тем, кем хочет. Все это породил взгляд человека в звездное небо. Такие далекие звезды, планеты и пространства становятся для нас крайне важными. Мы можем порой забывать это — но в конце концов, космос тянет нас снова к себе. Мы рождены для вечного познания и вечного путешествия, даже пока твердо стоим на земле. Грядущий «Хан Соло», надеемся, станет еще одним поводом для вдохновения ценителям космической романтики. А чтобы наглядно почувствовать себя частицей огромной вселенной, можно отправиться в Планетарий №1: взгляд в звездное небо дополнит поход в кино.
