Сказки о маме
"Атлантида русского севера" - многоплановая эпическая картина, посвящённая брошенным северным деревням, местным жителям, которые доживают в них свой век, разрушающимся деревянным храмам. Фильм получился тонким, умным, грустным, но в конечном счёте всё-таки - светлым. И при этом – очень красивым. Кстати, авторы его несколько лет подряд своими силами восстанавливают деревянные храмы в Нюнежской и Хаврогорах в Архангельской области. Фото: Каро 11 Октябрь "Сказки о маме" продолжают развивать ту же северную тему, но ещё дальше ушли от традиционной социальной журналистики в область чисто фольклорной поэтики. Свой первоначальный проект Кузнецов и Горленко собирались сделать краунд-инвестинговым, чтобы желающие могли бы вложить в него деньги, и затем на правах пайщиков получать прибыль с проката. Подобная идея, помнится, была лет пять назад и у Тимура Бекмамбетова. Но как у маститого продюсера, так и у молодых энтузиастов ничего из этого не вышло. Наш зритель может пожертвовать деньги, но вложить их в нечто неопределённое – не готов. В конечном счёте снова удалось собрать значительную сумму, так что список жертвователей составил пол тысячи человек. Удача "Атлантиды" очень поспособствовала новому краундфандинговому циклу. Команда осталась прежней. Сценарист и продюсер Глеб Кузнецов выступил на этот раз в роли фольклориста, собирая поверия и рассказы Кенозерья. Музыку снова написал Марат Файзулин, оператором картины опять стал Даниил Сальхов. Все съёмки проходили на территории Кенозерского национального парка и порадуют взгляд самого взыскательного ценителя природных красот. Главным героем картины стал местный житель Василий, живущий на Лекшмозере. Он пытается представить своего умершего деда, который потерял в войну четырёх сыновей, и эту вневременную связь пробует установить через сказки и предания Кенозерья, которые и составляют поэтическое содержание фильма. Война выкосила в своё время эти рыбацкие деревни, где из 400 ушедших на фронт вернулись только 70, причём все – инвалиды. Но кроме того война, а так же новое хозяйствование, урбанизация, повредили особый духовный строй Кенозёрья. Сказок тут теперь никто не хочет помнить, и Василию от этого становится одиноко. Два беса верёвкой мерили расстояние от деревни до деревни. А верёвка-то у них и порвалась. Один говорит – давай верёвку свяжем. А другой ему – нет, давай так скажем. Вот и сказали. И расстояния между деревнями – 100 вёрст. Действительно – расстояния тут большие. Василий преодолевает их и пешком через болота, и на лодке, а русалки отбирают весло, - мир Кенозера по сей день напоен особенными образами. Здесь жили да повывелись потомственные знатки, которые умели обуздывать чертей и заставлять их работать, здесь люди никогда не заканчивали жизнь самоубийством, потому что не будет тогда ни ада, ни рая, а будешь работать на лешачиху до конца света. Здесь природа обожествлялась, и языческое мироощущение не адаптировалось мировоззрением христианским. Фото: Каро 11 Октябрь Конечно, напрашивается сравнение "Сказок о маме" с фильмом Андрона Кончаловского "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына" (2014). Он тоже снимался целиком на Кенозере и тоже с участием местных жителей, сыгравших почти все главные роли. Но это – только формальное сходство. У Горленко и Кузнецова нет придуманного сюжета, есть только искусственная фабула путешествия, поиск сказок. Всё остальное – документалистика. В отсутствии сюжета, итриги, - определённая слабость даже рыхлость картины. Не каждый сможет выдержать это очень неспешное фолклорное повествование. Сила фильма – в замечательной музыке, очень красивых съёмках и конечно – в искренности, которой всё меньше становится как в нашей жизни, так и в кино. И которой так хорошо можно научиться и так глубоко напитаться на заповедных землях русского севера.
