Режиссер фильма "Во власти стихии": я стал режиссером из-за советской картины "Иди и смотри"

Исландец Бальтасар Кормакур часто берется за фильмы о природных силах: "Море", "Пучина", известный голливудский проект "Эверест" с Джейком Джилленхолом, и вот теперь еще и "Во власти стихии", который 28 июня вышел в российский прокат. Это кино основано на реальной истории Тами Олдхэм и ее друга Ричарда Шарпа, которые в одиночку поплыли на яхте с острова Таити в Калифорнию, попали в шторм и потерпели кораблекрушение. Корреспондент ТАСС позвонил Бальтасару в Исландию и спросил его о любви к советскому кино, о влиянии глобализации на человечество и о том, как правильно произносить его фамилию (потому что это важно). — В первую очередь должен сказать, что мне действительно понравился ваш фильм "Во власти стихии", который сейчас стартует в прокате. Для меня было неожиданно увидеть в таком триллере очень серьезный сюжетный поворот в самом конце: обычно в этом месте случается или трагическая развязка, или чудесное спасение, никак иначе. Присутствовал ли этот поворот в сценарии с самого начала, или решено было привнести его уже на монтаже? — Что ж, идея уже была в сценарии, но тот путь, который мы проходим, приближаясь к этому внезапному повороту, сильно менялся на монтаже. Например, фильм начинается со сцены, где героиня уже находится на разбитом судне посреди моря в 2500 километрах от берега. Так что дальше фильм отвечает сразу на два вопроса: о том, как она туда попала, и о том, как же она оттуда выберется. — Мне показалось, что и "Во власти стихии", и "Эверест" во многом о том, что вы сами домосед и из Исландии никуда уплывать не любите. Каждое место мира в ваших фильмах опасно: в море можно утонуть, а с горы можно свалиться. Правильна ли моя интерпретация? — Что ж, мне кажется, что многое из того, что происходит дома, тоже опасно. У меня был фильм "Море" в 2002 году, семейная драма, которую показывали в России, и там, например, отец избивает ребенка, кроме того, происходит много других неприятных коллизий, так что и дома бывает опасно. Да, наверное, везде опасно. Но я на самом деле так не думаю, мне безусловно нравится сила стихии и тот страх, который она внушает человеку. Это то, с чем я живу, у меня в Исландии всегда очень дождливо, всякие вулканы и прочие. В Исландии много людей просто пропадают без вести. Но в то же время я бы не хотел никого отговорить от того, чтобы путешествовать. В моих фильмах люди в большинстве случаев выигрывают эту битву со стихией. Если продемонстрировать природе свою покорность и смелость, то можно выжить. А я к тому же рассказываю реальную историю. — У ваших героев в принципе нет дома, ощущения того, что где-то есть место, где тебя всегда ждут обратно, они потеряли это ощущение, поэтому они так легко соглашаются на авантюру и решают поплыть на яхте через пол земного шара, а это ничем хорошим не заканчивается. Можно ли сказать, что это такое кино о детях глобализации? — Да, наверное, в чем-то это такое кино, мне нравится, как вы это сформулировали. Это кино о странниках, которые находятся далеко от своих семей, и я в фильме пытаюсь объяснить, что дело не в том, что люди плохие, а в том, что семьи у них какие-то сломанные. Они блуждают по миру, ищут друг друга и создают свои, новые семьи. Отчасти это кино и моем жизненном опыте. Я имею в виду, что у меня тоже есть семья, и в моей семье все тоже далеко не так гладко. — В одном интервью вы сказали, что "Во власти стихии" был отчасти вдохновлен советским фильмом Элема Климова "Иди и смотри". Как именно связаны эти картины? — Когда мне было 20, я увидел этот фильм и тогда решил, что хочу стать режиссером. Я на тот момент был в театральной школе, изучал актерское мастерство. В этом фильме была какая-то непостижимая глубина, когда ты смотришь на мир глазами главного героя, с которым ты соединяешься на каком-то очень подсознательном уровне. У меня больше никогда не было такого опыта в жизни. Наверное, если бы нужно было выбрать один фильм, который сделал меня режиссером, то это — "Иди и смотри". Я пытаюсь, может, если не воссоздать это ощущение в своих фильмах, в "Эвересте" и "Во власти стихии", то хотя бы попробовать сформировать у зрителя аналогичный опыт при просмотре моего кино. — Мы, кстати, не так давно разговаривали с Алексеем Родионовым, оператором, снявшим "Иди и смотри", одним из самых высокооплачиваемых в России. — Здорово, передавайте от меня привет и наилучшие пожелания. Я постоянно показываю этот фильм здесь в Америке и говорю о нем. — Почему вы выбрали на главную роль Шейлин Вудли? Мне кажется, что у вас она играет персонажа, который неуловимо напоминает ее героиню в громком сериале "Большая маленькая ложь". — Думаю, я выбрал ее еще до того, как увидел "Большую маленькую ложь". Впервые я обратил внимание на ее игру в картине "Потомки" Александра Пэйна. Меня очень заинтересовала эмоциональная достоверность, с которой она играла свою роль. Я не фанат тех подростковых антиутопий из серии "Дивергент", в которых она снималась, но я думаю, что ее игра в других фильмах, в том числе и в "Большой маленькой лжи", делает ее одной из самых серьезных молодых актрис Голливуда. С другой стороны, мне хотелось найти одну из тех девушек с американского восточного побережья, не голливудских, а вот откуда-то из Сан-Диего, Сан-Франциско. Там многие любят природу, такие очень переменчивые, активные, часть из них вегетарианки. Такая же свобода видна и в Шейлин: она может поехать в Дакоту, протестовать там против прокладывания газовых труб, даже попасть за это в тюрьму и при всем при этом оставаться кинозвездой. Шейлин вообще похожа на свою героиню Тами, у нее примерно так же нет дома и ощущения родины. Мне не хотелось, чтобы люди обсуждали, как Шейлин в фильме выглядит, хотя она очень красивая женщина. Но в первую очередь зрителей должна интересовать ее личность, ее дух. Она очень сильная, и здесь ее образ никак не сексуализируется. Кроме того, должен сказать, что мне просто очень понравилось с ней работать. — Интересны ли вам будут и дальше фильмы о природе и ее разрушительной силе? Может, о вулканах или о землетрясениях. — Не уверен. Прежде всего важно, какие темы мне кажется необходимым поднять. Намного интереснее мне рассказывать истории, которые происходят по всему миру, не только в Америке или Исландии, а где угодно, например, на Таити. И мне бы очень хотелось снять фильм в России. Я бы хотел дальше познавать мир через свое кино, а не, например, познавать Америку, если честно. — Я большой фанат вашей маленькой камерной драмы "Клятва", снятой в Исландии, где вы сами исполнили главную роль, она выходила у нас в прокат в прошлом году. Интересует ли вас до сих пор развитие вашего национального кинематографа, или вы все же финально стали американцем, или же вовсе человеком мира? — Нет, я много работаю дома, например, делаю экранизацию романа лауреата Нобелевской премии из Исландии Халлдора Лакснесса "Самостоятельные люди", это будет большое событие в Исландии. Я продолжаю работать над популярным и в Исландии, и во всем мире сериалом "Капкан", в следующем месяце будет второй сезон. Я не хочу выбирать, исландец я или американец, я лучше буду это комбинировать в себе. И я в любом случае найду правильный проект для себя, неважно, на каком языке он будет. — Давно хотел у вас спросить: в среде журналистов иногда идут споры о том, как правильно произносить вашу фамилию, Кормакур или как-то иначе? — Нет-нет, Ко́рмакур, мы всегда ставим ударение на первый слог. Вообще это забавно: когда мы впервые с женой прилетели в Москву, то ее все называли миссис Кормакова. В России все иностранцы превращаются в русских (смеется). Беседовал Егор Беликов