Александр Панкратов-Черный: «Моя жена – святая женщина

В этом году музыкальная комедия отмечает 35-летие со дня выхода на экраны. «После фильма я проснулся знаменитым, и многие режиссеры стали приглашать меня в свои музыкальные фильмы. Но когда пробовали, падали от смеха с кресел. А я чуть не плакал от стыда», – вспоминает исполнитель главной роли. Александр Панкратов-Черный: – Перед съемками «Мы из джаза» у меня печально сложилась судьба с картиной «Похождения графа Невзорова», которую я снял как режиссер, – к ней очень плохо отнеслось Госкино, – сетует народный артист России в разговоре с «Антенной». – Ей дали хорошую категорию, но после на пленуме раскритиковали в пух и прах. Сделали заявление, что «Панкратов-Черный как будто из подворотни посмотрел на Октябрьскую революцию». Навесили такой ярлык, что я понял – как кинорежиссеру теперь не жить. И я уже собрался уходить из кино в театр на Малой Бронной к Анатолию Эфросу, с которым дружил. Но в один прекрасный вечер друг е по институту Карен Шахназаров предложил попробоваться у него в новой ленте. Хотя я был совершенно не музыкальным человеком – не пел, не танцевал, ни на чем не играл. Но до этого откровенно признался Карику, что все – ухожу из кино. И он ради товарища рискнул и даже пошел на обман. Сказал, что приехал мой друг Боря Брондуков из Киева пробоваться на роль Колбасьева и ему надо подыграть. Кинопробы режиссер отнес на «Мосфильм» и… меня утвердили. После этого он объяснил, что если я откажусь сниматься, то у него будут неприятности. Это хитрость настоящего друга. Пришлось засучить рукава. Карен дал прекрасных педагогов, которые научили степу, чечетке и танцам, игре на банджо и трубе. Невыносимая мука. В Одессе я даже перенес микроинфаркт – сказалось колоссальное напряжение. А песни за меня отлично исполнил наш кинооператор Владимир Шевцик, обладавший великолепным музыкальным слухом и голосом. «Желтый чемоданчик» и «Прости, прощай, Одесса-мама» – это он поет. Причем так попал в тембр, что все убеждены – это мой голос. После фильма я проснулся знаменитым, и многие режиссеры стали приглашать меня в свои музыкальные фильмы. Ведь поверили, что это я сам так потрясающе пел! Но когда пробовали, падали от смеха с кресел. А я чуть не плакал от стыда. Но магия кино так действовала на режиссеров, что звали снова и снова. И в том числе в фильм «Шляпа» на роль трубача. Я от нее отказался, предложив Олегу Янковскому. Не знал, что Олежек тоже без слуха. Потом ко мне подходили с «Ленфильма» и говорили: «Да, Панкратов, удружил ты нам с Янковским, поменяли шило на мыло!» И сегодня «Чемоданчик» не пою – не позорюсь. «В кино работают жулики!» – Александр Васильевич, а к началу съемок в судьбоносном для вас кино, что вы сами знали про джаз? Александр Панкратов-Черный: – Ничего не знал. Я же парень деревенский. На родине на Алтае, в моей деревне с джазом до сих пор напряженно. Считал, что Леонид Утесов, с которым дружил, джазист. А он отвечал, что никакой не джазист, а эстрадник. То есть джаз не пользовался особенной популярностью, но во время премьеры в Доме композиторов зал переполнился профессиональными музыкантами. Мы очень волновались, как они воспримут фильм, но они подходили и благодарили. Нашу четверку – Игоря Скляра, Николая Аверюшкина, Петра Щербакова и меня – даже пригласили в Киров на недельку с гастролями! Я чуть не прослезился от такого предложения. Представляете, профессиональный музыкант поверил, что мы владеем инструментами. Когда я ему сказал, что это все под фонограмму, он изменился в лице и сказал: «Всегда подозревал, что в кино работают жулики!» Воспринял это как комплимент, хотя аппликатуру я соблюдал, то есть руки двигались профессионально. Даже триоли брал. Но играть так и не научился. – Подружились вы с ребятами, с которыми создали джаз-банду? Александр Панкратов-Черный: – Да. И с Петром Щербаковым мы дружили до конца дней. Это была замечательная, хлебосольная семья. Петр Иванович сам готовил. С Игорем Скляром мы играем в одном спектакле «Любовь не картошка». Он очень музыкальный – играет и на гитаре, и на клавишных, поет замечательно. Первым исполнил хит «Я поеду в Комарово». Не очень часто, но встречаемся и с Колей Аверюшкиным, у которого свой музыкальный коллектив. Леша Кузнецов приглашал меня на свои концерты во время джазового фестиваля в Москве. С Анатолием Кроллом, который написал музыку ко многим картинам Шахназарова, мы ездили в Израиль с джазовым квартетом. Я у них был в качестве конферансье. На 30-летие фильма мы ездили с женой в немецкий город Эссен, где директриса кинотеатра – старушка-немка – наша поклонница и подруга Марлен Дитрих. Почти неделю «Мы из джаза» крутили в кинотеатрах города с субтитрами. В Лос-Анджелесе меня узнавали американцы (причем не выходцы из России, а натуральные, темнокожие) после юбилея джаза, когда фильм показали по местному ТВ. Лева Дуров, который ездил со мной, поражался. Очень трогательно и неожиданно. – Доставали ли вы диски с запрещенным джазом или другой музыкой, как все советские люди? Александр Панкратов-Черный: – Музыкой я не увлекался, но книги доставал. Хранил сборник замечательной петербургской поэтессы Светланы Радловой «Красный террор». Она была современницей Блока, Гиппиус. Его я купил в магазине старых книг. Стал «черным», потому что брюнет – А узнав джаз, полюбили его? Александр Панкратов-Черный: – Полюбил! Дружу с джазистами, хорошо знаю многих из них. А в то время меня даже пригласили в жюри международного джазового фестиваля в Донецке. Я сидел, делал умное лицо, а сам подсматривал, что ставят профессионалы, и повторял за ними. Как будто что-то соображал. Я себя ощущаю счастливым человеком: считаю, в основном по жизни везло. Не всегда, но грех жаловаться на судьбу. Улыбаюсь и смеюсь почти все время. Но в поэзии я довольно грустный. В Петербурге вышел огромный том моих стихов «Хочу сказать». Благодарен составившей его Марине Тарковской, сестре Андрея Тарковского, дочери поэта-фронтовика Арсения Тарковского. Эта книга удостоена премии имени святой блаженной Ксении Петербургской. Поэты наконец признали меня и приняли в свой цех, а в Союз писателей приняли после первой книги «Шаги к стихам». До этого не печатали – я был под запретом. Стихи я писал с детства, а мечтал стать кинорежиссером. – Как же вас тогда в актеры занесло? Александр Панкратов-Черный: – Вот-вот, об актерстве и не помышлял. Вычитал в брошюрке «Сельский киномеханик», что кино делают кинорежиссеры, которым приходится иметь дело с артистами. И решил, что к мечте надо идти последовательно: сначала стать артистом и понять, что это такое. Так я и делал все по порядку. В 14 лет поступил в нижегородское театральное училище (выбор пал на город Горький, потому что только там еще не прошли экзамены) и около трех лет работал в Пензенском областном драмтеатре. Меня приглашали несколько городов, но там мне дали самую высокую зарплату – 110 рублей, в то время как везде предлагали только 75. Кстати, в следующем году в феврале нашему училищу в Нижнем Новгороде, которое носит имя Евгения Евстигнеева (он тоже наш выпускник), исполняется 100 лет, а я председатель его попечительского совета. Попробую добиться приема у губернатора и попрошу выделить помещение под общежитие – к столетию-то. Общежития до сих пор нет, а студентов много – есть даже бутафорское отделение. Оттуда выходят знаменитые кукольники – работают по всем театрам России. Училище разрослось, и нам на 90-летие уже дали шикарный подарок – здание в самом центре города. Людмила Хитяева, Ириночка Мазуркевич – все наши выпускницы. – Рядом с вами по жизни шел ваш полный тезка Александр Панкратов. Александр Панкратов-Черный: – Саша, который старше меня на год, учился во ВГИКе, где он сначала окончил операторский факультет, а потом поступил на кинорежиссуру. Он был племянником Эдуарда Тиссэ, великого оператора, снимавшего «Броненосец Потемкин». Чтобы нас не путали, я и стал Панкратовым-Черным. Но мой первый фильм «Взрослый сын» в качестве режиссера шел еще под именем Александра Панкратова без приставки. Поэтому многие считают, что его снял мой однофамилец. Моя картина «Штрихи к портрету» по мотивам произведений Шукшина удостоился приза на международном фестивале. И когда наш педагог начал разбирать его, студенты спросили, какого Панкратова он имеет в виду. Тот ответил: «черного», потому что я был жгучим брюнетом, а Саша –светлый, уходящий в рыжину. Так я и взял эту приставку и стал Панкратов тире Черный. А Сашу иногда называли Панкратовым-Белым. Александр Панкратов-Черный: «Телевизор из Воронежа работает до сих пор» Джаз или классика: что лучше? Сын на свадьбу не позвал, чтобы мы не тратились – Сегодня, насколько я заметила, график у вас напряженный: беседуем в ваш единственный выходной за целый месяц! Александр Панкратов-Черный: – Да, график очень плотный. Сейчас пишется продолжение сериала «По законам военного времени», у него высокие рейтинги, где я в той же роли – шофер, который возит главных героев. Киноэкспедиция – в Подмосковье на полигоне. Ухитрился сломать два ребра – падал между взрывами. Но больничный не брал: простаивать нельзя, кинопроизводство – дорогое удовольствие. Идут также досъемки детективного сериала «Динозавр». Такая чехарда была с этим проектом, его сейчас делает уже третий режиссер. Деньги заканчивались, но вот нашлись недавно. Андрей Смирнов исполняет главную роль Динозавра – вора в законе, медвежатника, специалиста по вскрытию сейфов, а я – хранителя общака, воровской кассы, к которому он бежит из лагеря, узнав, что с его сыном несчастье. Про другие проекты не буду говорить – я суеверный. У меня кипа сценариев, но читаешь их – и неинтересно, и несмешно, хотя жанр – комедия. Со школой драматургии у нас печально. Может, драматургам грустно, поэтому у нас нет комедий. А комедии хочется, я люблю, когда люди улыбаются. Смех помогает пережить все жизненные невзгоды. Я с детства люблю комедии. Мы всегда радовались метели, потому что тогда передвижка (передвижное кино. – Прим. «Антенны») застревала у нас на неделю, и мы могли каждый день смотреть один и тот же фильм, например, старых добрых «Веселых ребят». Когда нет съемок – играю на сцене. Нина Усатова ввела меня в петербургский спектакль «Любовь не картошка», а Наташа Егорова – в московский «Заложники любви». А из режиссуры я ушел после того, как снял в 1990 году фильм «Система ниппель» и его 8 лет не выпускали на экран. – Как семья поживает? Чем супруга встречает дома после рабочего дня? Александр Панкратов-Черный: – Юля у меня святая женщина. Она окончила киноведческий факультет, где мы и познакомились, и 12 лет трудилась редактором на студии имени Горького. Работала и с Татьяной Лиозновой, и с Сергеем Герасимовым. Потом оттуда ушла, сейчас она мой домашний редактор. Пишу стихи и даю ей на редактирование. У нее забот хватает. Она следит и за моим графиком. В свободное время едем на дачу в Барыбино, которую купил много лет назад. Старый дом сгорел, я построил новый, тоже небольшой – нам много не надо. Иногда приезжают сын с невесткой воздухом подышать. Здесь цветы невероятной красоты, потому что бывшие хозяева полвека проработали в Ботаническом саду. Смородина была – 70 кустов. Все яблони разных сортов. Снег выпадет, а на одной еще яблоки дозревают. Когда они плодоносят, я обзваниваю друзей и приглашаю к себе с рюкзаками за яблоками. Юля – мастерица по части компотов и варений. – Слышала, ваш сын не приглашал родителей на свадьбу. Почему? Александр Панкратов-Черный: – Да, Володя с Олей прожили вместе несколько лет, а потом расписались и пригласили студенческих друзей. Отца с матерью не позвали потому, что не хотели, чтобы мы тратились на торжество. Володя сейчас оканчивает Высшие режиссерские курсы в мастерской у Володи Хотиненко. Он уже окончил эстрадно-цирковое училище, потом ГИТИС. Очень талантливый парень, музыкальный в отличие от папы. Хорошо поет, сочиняет музыку и пишет слова на английском языке. Жду, когда покажет, что написал. Но не показывает, не доверяет. Говорит: «Ты, пап, устарел, не поймешь». Ну-ну. Молодежь, что с него взять. Снял философскую дипломную работу об осознании человеком, что такое доброта и любовь. Смысл ее в том, что любому человеку нужно внимание и не надо отмахиваться от заботы мамы. Заканчивает сейчас монтаж. У него был еще один прекрасный сценарий – короткометражка в качестве курсовой, который я похвалил. Но сделал всего два замечания, и он его тут же порвал, сказав, что это будет уже не его кино. Такой принципиальный. Надеюсь, что когда-нибудь созреет до того, чтобы снять мюзикл, с которыми у нас в стране напряженка. 7 июля ему исполнится 38 лет. Он Рак, как и я. Жена у него тоже Рак, немножко старше, она грамотный экономист, имеет три образования, отлично разбирается в электронике и компьютерной технике, работает в НИИ. Сын с невесткой живут душа в душу – я за них радуюсь, правда, внуков пока нет. Пока отнекивается, говорит, что они пойдут, когда начнет много получать. А я ему: мы-то тебя родили, когда я ничего не зарабатывал. Блиц. Присутствуют ли в вашей жизни черные... – Чай и кофе. Александр Панкратов-Черный: – Присутствуют. Пью их с сахаром. Обожаю сладкое, потому что в детстве был лишен его. Особенно жалую мороженое. Лучшее в мире мороженое – в Пятигорске у моего товарища Виктора Соломко, который дает его детям на все школьные праздники бесплатно. На мое 65-летие он прислал несколько высоченных тортов из мороженого, украшенных разноцветной шоколадной кинопленкой с кадрами из фильмов с моим участием. – Кошка. Александр Панкратов-Черный: – Помню, на съемках фильма «Мастер и Маргарита» едем мы по Ялте на машине, и вдруг дорогу перебегает черная кошка. Я скомандовал водителю остановиться и подождать, пока не проедет кто-то еще (согласно примете, дорогу, которую перешла черная кошка, нельзя пересекать первым тому, кто это видел. – Прим. «Антенны»). Так прождали 45 минут. Невероятно, чтобы из аэропорта в Ялту не ехали машины! Тогда наказал водителю, чтобы он развернулся и проехал это место задом. Так и сделали, водитель хохочет. И тут другие машины поехали – и за нами и впереди. Какая-то мистика. Владимир Бортко ведь сначала предлагал мне не Степу Лиходеева играть, а вампира, но я отказался. Когда Роберт Де Ниро сыграл дьявола, три месяца из больницы не вылезал. – Брюки. Александр Панкратов-Черный: – Вот в них сижу. Черный цвет – вообще мой любимый. Как-то в Вашингтоне с сыном зашли на выставку Малевича посмотреть «Черный квадрат». Оказывается, он написал очень много квадратов разных цветов. Там целый зал его квадратов – и желтых, и зеленых, и всяких. – Дыра. Александр Панкратов-Черный: – Я не человек науки, но на звезды смотреть люблю. Знаю, что дыры существуют и в них проваливается вечность. Досье Родился: 28 июня 1949 года в деревне Конево Алтайского края в семье военного. Образование: Горьковское театральное училище, режиссерский факультет ВГИКа. Карьера: снялся более чем в 100 фильмах и сериалах (среди них – «Сибириада», «Жестокий романс», «Зимний вечер в Гаграх», «Ширли-мырли», «День святого Валентина», «Мастер и Маргарита», «Кухня»). Народный артист России. Семья: женат на киноведе Юлии Монаховой. Сын Владимир (37 лет). Валерий Сюткин: «Живу с одной и для одной» 10 штампов из романтического кино, которые не работают в реальной жизни Читайте также: