Лариса Голубкина: Для меня семья всегда была на первом месте

Лариса Голубкина рассказала о своем новом спектакле «Заплатки», а также откровенно о своих отношениях с Андреем Мироновым. В Театре Российской армии, где вот уже полвека служит Лариса Голубкина, в мае этого года прошла премьера моноспектакля «Заплатки». Режиссер Гарольд Стрелков определил его жанр так: «спектакль-репетиция». На сцене два героя – актриса и режиссер, который задает ей неудобные вопросы. Перед зрителями предстает Лариса Голубкина, женщина, чья личная жизнь связана с одним из самых любимых актеров – Андреем Мироновым. – Лариса Ивановна, ваш новый спектакль «Заплатки», о чем он? – Это «заплатки», которые накопились в моей душе за все годы жизни. Мне захотелось показать, что у меня происходит внутри, начиная от детства, заканчивая сегодняшним днем. Каждый спектакль – это своего рода интервью на грани. Я вспоминаю переломные моменты своей жизни и пытаюсь разобраться в своих сомнениях. – А какие комплексы могли быть в детстве, ведь у вас была хорошая московская семья, любящие родители? – Мой отец (Голубкин Иван Павлович был военным. – Авт.) был очень строгим. Он не одобрял моей страсти к актерству, считал, что все женщины этой профессии легкомысленны. Чтобы «замести следы», я устроилась на курсы биофака, ходила три раза в неделю на лекции. После оглушительного успеха в картине «Гусарская баллада» к моему подъезду выстроилась восьмикилометровая очередь из поклонников. Папа был жутко недоволен, особенно толпой каких-то неадекватных людей, преследовавших меня. – Зато после такой популярности к вам наверняка стали обращаться лучшие режиссеры и предлагали роли? – Нет. Почему-то никто не прибежал… А в Театре Советской армии, куда я поступила на службу, пришлось ждать ролей целых пять лет. Меня тем самым проучили за мою популярность. И именно в Театре Советской армии я стала накапливать «заплатки». Меня пригласили в театр на роль Шурочки Азаровой в пьесу «Давным-давно», но роль свою я получила только спустя много лет, и то после того, как сказала, что ухожу. – Но вы много ездили с фильмом по фестивалям по разным странам, это как-то компенсировало простой? – После «Гусарской баллады» я объездила почти весь мир, познакомилась с разными знаменитостями. Не буду скрывать: это было приятно. Журналисты меня спрашивали, как я живу, есть ли у меня вилла. А у меня зарплата в театре была 69 рублей в месяц, на такие деньги, конечно, ничего нельзя было себе позволить. А я говорила, что у меня собственная вилла, лошади… Сейчас это звучит смешно, но тогда мне приходилось врать, изворачиваться. Чтобы прилично одеться и достойно смотреться, нам приходилось все доставать, ведь ничего не было в продаже – ни хорошего белья, ни одежды, ни туфель. Это сейчас легко поддерживать звездный статус. А в наше время вся эта «звездность» порицалась обществом. И как не взяться сомнению, если в театре ролей не давали, в кино приглашали мало? Оставалось одно – играть с достоинством роль жены. Для меня семья всегда была на первом месте. «С Андреем жить было непросто» – Как строились семейные отношения с великим актером Андреем Мироновым? – С Андреем, конечно, жить было непросто. Приходилось постоянно подстраиваться и в отношениях, и в бытовом плане. Андрюша был потрясающим человеком, милым, славным, но мог и взбрыкнуть. И тут самое главное было – не полезть в бутылку. Мы работали в разных театрах. Если ехали вместе на концерт, то выступали в разных отделениях. Если бы мы были беспрерывно вместе, то скорее всего уже развелись бы. Очень важно, чтобы у мужа и жены в отношениях был воздух. Не давить и не надоедать друг другу, иметь разные интересы. – Когда жена – известная актриса, а муж – известный актер, вольно или невольно возникает соперничество. Как вы с этим справлялись? – За мной ходили в основном странные девушки переходного возраста. Их было очень много, эти девушки преследовали меня везде. Андрюша еще не был тогда знаменит. Он стал безумно популярным в 1969 году, когда снялся в фильме «Бриллиантовая рука». И тогда многие мои поклонницы «перекочевали» к нему. Некоторые на пороге ночевали, везде за ним ездили, надоедали. Конечно, это очень раздражало. – Участие в картине «Бриллиантовая рука» стало переломным в карьере Андрея Миронова? – В этом фильме Андрей запел по-настоящему. После чего все поняли, что он уникальный актер с потрясающими вокальными данными. Андрей был настоящий артист, и сцена у него затмевала всё. Если так можно выразиться, он бросил к ногам актерской карьеры всю свою жизнь. – Зато вы создали ему надежный тыл. Не обидно было жертвовать актерской карьерой ради семьи? – Однажды Андрей пришел домой после репетиции, мы сели ужинать, и я вижу, что он сидит какой-то грустный. И он мне говорит: «Может, рюмочку нальешь?» Я его спрашиваю: «А что случилось?» Он говорит: «Сегодня дата – прослужил в театре 25 лет, и никто меня не поздравил». Обычно как-то в театрах поздравляли коллеги на словах или в стенгазете. Я, конечно, поддерживала его во всем, говорила, что у него есть настоящая зрительская любовь, а это намного важнее, чем стенгазета. И это было правдой, зрители любили Андрея, он тоже их обожал. – До сих пор ходят легенды, что вы с мужем устраивали зажигательные актерские посиделки у себя дома. Как вы все успевали: и в театре играть, и гостей принимать? – Все как-то удавалось само собой: и дочку воспитывать, и репетировать, и работать, и гостей принимать. В нашем доме всегда было чисто, уютно и, когда приходили друзья, у меня всегда был очень щедро накрыт стол. Что тут скрывать, иногда удавалось воспользоваться своей популярностью и что-то достать по блату. Андрей всех развлекал, я вкусно кормила. Очень весело проводили время, есть о чем вспомнить. «Мне надо было растить дочь» – Как вы пережили его уход из жизни? – Мне было очень тяжело, но я с головой ушла в работу, мне надо было растить дочь. Есть такое поверье: сцена может уничтожить, а может придать силы. В Советском Союзе, если ты актер, это было звание, и неважно, платят тебе или не платят, главное – тебе оказана честь, тебя пустили на сцену, и будь любезен, неси это звание. А сейчас полно «факиров на час»: спела, сплясала, сыграла и исчезла… – Сегодня в нашей стране так много актеров. Что вы как проницательный и мудрый человек можете сказать о молодых дарованиях? – Ой, ну вы меня так оцениваете, как будто я какая-то волшебница. Вы никогда от меня не услышите критики. Помню, еду в метро, еще хорошенькая, молоденькая студентка. У меня на ногах красивые туфли, мои родители жили за границей и могли себе позволить привезти импортные вещи. И вдруг какая-то женщина по соседству говорит: «Вот расселась тут и показывает свои ноги». А я ей в ответ: «А у вас скрученные чулки!» Вот это неимоверно плохо. Прежде чем что-то сказать, всегда надо подумать, а лучше ничего не говорить, суметь промолчать. Я себя к этому приучила. Поэтому хочу сказать, что никого судить не надо, посмотрите на себя. – Лариса Ивановна, у вас такой бесценный опыт. А вы не хотели бы пойти в педагоги? – Я всю жизнь сомневалась, правильно ли я сделала, что пошла в артистки. Я сыграла в Театре Российской армии много ролей, много лет проработала в кино, но у меня всегда было самокопание. А вы разве не копаетесь в себе? Я всю жизнь спорю и конфликтую со сценой. И какой же из меня педагог? Начиная с раннего детства, заканчивая сегодняшним днем я постоянно обрастаю «заплатками» – это мои комплексы. Но я научилась скрывать свои комплексы от людей, чтобы, не дай бог, кто-либо не догадался, о чем я думаю, что чувствую. Признаюсь, что никогда не говорю правду, но именно в этом спектакле я пытаюсь искренне рассказать о том, что происходило в моей жизни. Надеюсь, что когда-нибудь я освобожусь от своих «заплаток».