В прокате — один из самых хитроумно устроенных фильмов сезона «Ничего хорошего в отеле "Эль Рояль"», причудливая нуар-головоломка о десятке эксцентричных незнакомцев, ищущих славу, богатство, гостайны и смерть в лас-вегасском мотеле 1969-го. По радио каркает Никсон, его перебивает соул из музыкального автомата, а вместе с персонажами (среди которых присутствуют священник, коммивояжер, музыканты и вождь натуральной секты) в китчевых интерьерах постепенно испускают дух шестидесятые. В своей предыдущей работе «Хижина в лесу» режиссер Дрю Годдард (он же писал сценарии «Монстро» и «Марсианина») деконструировал жанр хоррора, здесь же — заново собирает традицию криминального фарса, отсылая одновременно к Хичкоку и Тарантино. «Ленте.ру» удалось поговорить с Годдардом после премьеры «Ничего хорошего в отеле "Эль Рояль"» на фестивале в Сан-Себастьяне. «Лента.ру»: Мне кажется, что этот отель «Мария Кристина», где мы разговариваем, тоже чем-то похож на ваш «Эль Рояль». Дрю Годдард: Да, есть ощущение величественности и истории, мне здесь нравится. Величественности в каком смысле? Чувствуется присутствие эмоциональной памяти — то, за что я люблю отели, особенно отели с долгой историей: ощущаешь присутствие людей, которые здесь бывали, чувствуешь, что это были за люди, оттенки их ауры, какие у них были проблемы, какой характер. В атмосфере отелей есть что-то, что нигде больше воспроизвести невозможно. Вот почему столько фильмов ужасов снимают в именно в отелях. Верно. И другое замечательное свойство отелей: это пространство, где можно воплотить романтическую идею, что, поселившись в отеле, ты можешь временно побыть другим, не таким, каков ты на самом деле. И, думаю, это создает прекрасную обстановку и для великих историй любви и для всяческих кино-ужасов. Но ваш фильм, безусловно, не ужастик, вы сняли что-то другое. Как вы изобретали стиль этого фильма, кстати? Что ж, должен признаться, что мной руководила исключительно моя любовь к жанру криминального триллера. Обожаю криминальные боевики — в литературе и в кино. И я решил изобрести свой собственный стиль и поиграть с ним в этом пространстве. Вы какой, собственно, стиль имеете в виду? Чем вообще навеяна стилистика вашего фильма? Он напоминает о конце 60-х, о закате движения хиппи... Действие фильма происходит в 1969 году, и у меня были совершенно конкретные основания выбрать этот исторический момент. 1960-е — очень бурное время: в Америке убиты Джон, а затем Роберт Кеннеди, за очень короткий период времени мы увидели, как к власти пришел Никсон, но именно тогда, среди всех потрясений, создавались истинные шедевры и в музыке, и в кино. И я восхитился этим сочетанием двух тенденций — мне захотелось написать о том, что политические бури иногда могут давать толчок к созданию великого искусства… Полагаю, в фильме идет битва не только между разными героями, но и битва между разными музыкальными стилями. Верно, именно так. В 60-е годы атмосфера была так наэлектризована, что породила массу всевозможных музыкальных стилей. Я взял для фильма рок-н-ролл, соул, даже классическую музыку — это все создает обстановку, в которой кто-то словно наступает своей музыкой на чужую, пересекая невидимые границы. Вообще музыка лучше иных видов искусства моментально переносит нас в те времена, в которые она была создана. Вы наверняка досконально изучили этот период, знания отложились в вашей памяти, в книгах, которые вы прочитали. Но затем вам нужно было полностью забыть о реальных событиях, и придумать свои собственное время, свою собственную эпоху конца 60-х… Да, именно так. Одно из лучших свойств профессии режиссера — возможность придумывать свой собственный мир. И я словно собрал все, что мне особенно нравится в 60-х, поместил это в мой отель, и это пространство стало жить своей жизнью само по себе. В какой мере ваш фильм — что-то вроде модели общества? И в каком виде представлено общество в этом фильме, в лице различных персонажей? Это фильм — о семи героях, они очень разные, и я надеялся, что каждый зритель найдет среди них хотя бы одного персонажа, в котором сможет узнать себя. Священник, провинциальная певичка, бывший солдат, подрабатывающий гостиничным служащим, другие герои без определенных занятий. Мы представили зрителю широкий спектр жизненных переживаний, и я хотел, чтобы каждый из этих семи персонажей имел в фильме свой звездный час, и в определенный момент выходил на передний план. Я обожаю фильмы, в которых мы не знаем, кто из героев — главный, в которых мы поначалу даже и не знаем, за чьей именно историей следим, ведь это может быть история любого из персонажей. И мы поэтому всячески старались внушать актерам, что все они будут главными действующими лицами фильма, чтобы позволить каждому разыграть свою версию. А вы сами узнаете себя, наверное, …в поющей девушке? Ее менее всего можно заподозрить в злых намерениях… Я узнаю себя во всех семерых. Под этим следует понимать, что каждый из этих семи персонажей — какая-то из граней моей собственной личности. Но поскольку никто из них, прямо скажем, не является образцом нравственности, можно ли сказать, что в каком-то смысле, вы боретесь в картине со своими внутренними демонами? Думаю, что да. Я действительно люблю изливать душу в своих фильмах, когда я работаю, я обычно показываю на экране свои собственные чувства, потому-то кинорежиссура приносит мне такое удовлетворение. А трудно ли вам как писателю сочинять сценарий, в котором никто никому не верит? Да, в этом фильме все лгут. Лгут беспрерывно, у каждого свои секреты. И, думаю, это дает фильму энергию. А мне как писателю это позволяет заглянуть в глубинную часть характеров героев. Есть поверхностные впечатления — то, какими герои кажутся — но под этой оболочкой течет их внутренняя жизнь, и это делает их объемными, они оживают, поэтому очень занятно их описывать. Какова роль религии в фильме? Фильм по касательной затрагивает тему религии, но в большей мере он затрагивает тему духовной жизни. То есть, фильм ставит перед моими персонажами вопросы: что есть добро и что есть зло для человека, дает ли эта система понятий тебе что-то такое, на чем ты можешь выстроить свою жизнь? Я получил истово-католическое воспитание, но до поры сам не осознавал, что пишу сценарий именно об этом. Я поначалу воспринимал сценарий отстраненно — глазами рассказчика, история словно сама себя рассказывала, раздавая реплики героям. А затем, когда фильм был готов, я мысленно окинул его взглядом и понял, что он — прежде всего о духовной жизни у нас на Западе, о роли, которую религия сыграла в моей собственной жизни. После фильма все друг друга спрашивают: а герой Джеффа Бриджеса — настоящий священник? Тут дело в другом — фильм ставит вопрос: что значит в принципе быть настоящим и как мы это трактуем. «Настоящие» опознаются по своим внешним признакам? Или по своим делам? Мы устанавливаем, кто настоящий, а кто нет, исходя из ярлыков? Или мы исходим из поступков? Должен ли человек именоваться «священником», чтобы выполнять функции священника? Я бы не назвал этот фильм реалистичным, в нем есть жанровая текучесть, даже примеси чего-то фантастического — все эти окна в подземельях... Как вы объясняете эти переходы от одного образного ряда к другому? Меня всегда влекло к фильмам, которые с трудом поддаются классификации, мне не нравится, когда фильм можно четко подогнать под одну категорию. И здесь мне хотелось исследовать мысль, каково быть вуайеристом и как это отражает опыт кинозрителя: много ли вуайеризма в том, что ты сидишь в кинозале и наблюдаешь за другими людьми? Что это такое, когда множество людей следит за тобой через односторонние зеркала, и каково это — почувствовать себя вуайеристом в реальном времени. Именно эта идея и продиктовала мне устройство отеля. Ведь этот фильм прежде всего о дуализме, о двух сторонах личности, о борьбе между праведностью и пороком, и я хотел представить это наглядно, показать дуализм в поступках персонажей. И так я набрел на идею отеля, который стоит на границе между двумя штатами, все в фильме словно постоянно раздваивается. И кто же побеждает в этой борьбе между праведностью и пороком? Я лично думаю, что фильм в конечном счете очень обнадеживает. Впрочем, я хочу словно отвести зрителя в сторонку — в фильме нет ни абсолютного добра, ни абсолютного зла. Но если люди задумаются о том, что они увидели, то для них в каком-то смысле замаячит свет в конце тоннеля. Борьба между светом и тьмой в этом фильме очень жестока, но при этом зал то и дело взрывается смехом. Вас это устраивает? Да, мне нравится, когда посреди драмы начинается комедия, я считаю, что самые комичные события в жизни — иногда одновременно и самые печальные. И я люблю фильмы, в которых нас швыряет от смешного к серьезному или мы зависаем где-то посередине. На мой взгляд, это свойственно человеку. Что ж, давайте одновременно плакать и смеяться. Вот-вот. Купить билеты на фильм «Ничего хорошего в отеле "Эль Рояль"» на «Афише»
