Мечты обернулись кошмаром. "Лоро" Соррентино не сказал ничего нового

В перерыве между съемками сериала "Молодой папа" с Джудом Лоу итальянский режиссер Паоло Соррентино решил снова обратиться к политике, но уже светской, и рассказать об одном из самых ярких и противоречивых ее представителей — Сильвио Берлускони. Серджио (Риккардо Скамарчо) занимается тем, что просаживает честно заработанные деньги отца и заключает сделки на реализацию государственных заказов с помощью красивых женщин. Но его родной город для него маловат. На самом деле он мечтает перебраться в Рим и стать евродепутатом, что возможно только с ЕГО благословения. Кого — его, не называют, но всем и так все понятно. Про него говорят исключительно с придыханием, как о ком-то эфемерном, но очень могущественном. Серджио арендует виллу напротив его дома, надеясь заманить загадочного персонажа теми же красивыми женщинами, только в большем количестве. Во второй части фильма нас переносят на виллу напротив и, наконец, рассказывают, кто же это, всеобщий кумир Сильвио (Тони Сервилло). Он оказывается совсем не страшным, а, наоборот, душевным бонвиваном с практически клоунской улыбкой, который тоскует по большой политике, много поет, пытается вернуть расположение жены, но не забывает поглядывать на сторону. Когда два мира сталкиваются, повествование превращается в вялый ритуал соблазнения: светское общество хочет Сильвио, чтобы "порешать вопросики", а он хочет всю Италию, пытаясь продать ей мечту, которая существует только на бумаге. Соррентино при помощи своего излюбленного баррочного визуального ряда, граничащего между красотой и китчем, показывает мертвое изнутри высшее общество. При этом, судя по обилию голых тел и психотропных веществ, он пытается дать этакого "Волка с Уолл Стрит" Скорсезе, но выходит это без присущего последнему задора. Соррентино утверждает, что "Лоро" — это рассказ "о красоте жизни и красоте вульгарности", но фильм больше похож на неудачную попытку реанимации раскрашенного трупа. Такое ощущение, что в какой-то момент картину настигает стокгольмский синдром, и из намеренной безвкусицы она превращается в безвкусицу настоящую. В "Лоро" можно найти и "Вечную красоту", и "Молодость", и "Молодого папу", но вместо цитирования получается самоповтор, поэтому фильм полностью лишен индивидуальности. Удивительно, как режиссер, снявший сцену облачения папы римского под песню "Sexy and I know it", мог сделать фильм таким невыразительным. Однако проблема даже не в форме, а в том, что на поверку объект изучения "Лоро" оказывается безумно скучным. Все политики — продажные, бизнесмены — вруны, у выдуманного Берлускони мания величия, но его никто не любит. Герой выходит настолько предсказуемым, что наравне с его женой начинаешь задаваться вопросом, зачем мы так долго слушали рассказы о том, какой он прекрасный. И то ли это от того, что Соррентино с его постоянным соавтором Умберто Кантарелло целились не туда, либо проникать было особо не во что. В фильме на одной из вечеринок Берлускони пытается убедить красивую, но скептично настроенную студентку не грустить, так как "здесь музыка и танцы, и красиво", на что она резонно спрашивает его: "А потом что?" А потом, видимо, ничего. В кино с 25 октября