Надя Михалкова: Стать режиссером - последнее, что я могла сделать

Фото: Владимир Василъчиков. Стиль и идея: Алиса Жидкова. Интервью: Денис Мережковский GRAZIA: «Проигранное место» - фильм ужасов. С этой идеей к вам пришли авторы сценария братья Пресняковы? НАДЯ МИХАЛКОВА: Раньше мы уже работали вместе - у них всегда огромное количество историй на разные темы, много задумок. На этот раз мы понимали, что если хотим обратиться к молодежи, то кино должно быть жанровым. Так появилась идея снять хоррор, и братья начали писать сценарий. GRAZIA: То есть цели начать именно с такого специфического жанра не было? Н.М.: Я вообще никак себе этот старт не представляла и хоррорами никогда не увлекалась. Но жизнь преподносит свои сюрпризы. И вот моя первая картина сделана в этом жанре, который не то чтобы не люблю, а скорее боюсь. Я вообще не любительница острых ощущений. Такая вот шутка судьбы. GRAZIA: Но мысли о режиссуре были давно? Н.М.: Не могу сказать, что мечтала об этом всю жизнь и постоянно что-то для этого делала. Наверное, я просто не отказываюсь от идей, которые поселяются у меня в голове. Особенно если в них кроется какая-то сверхзадача, которая выше, чем просто продемонстрировать себя в новом качестве. Так получилось и с «Проигранным местом» - я просто не очень согласна с большинством картин, которые снимаются для молодых ребят. Есть семейное кино, и есть 18+. Хотя два года назад афиши кинотеатров были еще беднее. Это сегодня мы можем посмотреть, например, «Кислоту», фильм, показывающий на экране молодых людей и современность, которую в кино мы все никак не могли нащупать. GRAZIA: Кстати, автор «Кислоты» Александр Горчилин, тоже режиссер-дебютант, рассказывал, что ему снова и снова хотелось что-то переделать в своем фильме. Вам это знакомо? Н.М.: Да, я понимаю Сашу как никто. (Смеется.) Это ужасный процесс. У нас было даже так, что мы сделали весь монтаж с определенным ритмом, настроением, потратили на это несколько месяцев. И мне потребовалось много эмоциональных сил, чтобы в итоге понять, что он не работает, и заново с холодным сердцем смонтировать «другое» кино. Тяжелый момент. GRAZIA: Вы упомянули про молодую аудиторию. Как думаете, почему так сложно снимать для нее? Н.М.: Современные молодые люди не прощают поверхностного к ним отношения, притворства и вранья. Они очень детальны, въедливы, любят тебя просто так. Они не терпят оценок и нравоучений. Как и все. Есть прекрасное слово «трушность» - это для них самое главное. Есть родители, которым психолог посоветовал быть с детьми на одной волне. И вот вдруг они из людей, ходивших по дому в тапочках и с газетой, превращаются в тех, кто не расстается с айпадом, ложится на диван, не снимая кроссовок, и пытается разговаривать на сленге. Тогда дети просят их вернуться обратно на «взрослую» территорию. Каждый должен находиться на своем месте. GRAZIA: Если говорить о какой-то морали, с которой вы обращаетесь к своим зрителям, то как можно ее сформулировать? Н.М.: Больше всего я боюсь именно «морали». Но идея была следующей: это зарисовка из жизни ребят, которые переживают что-то впервые. Теряют друзей, влюбляются, разочаровываются, кого-то обижают, кому-то ломают жизнь, но еще об этом не подозревают. Школьные годы - это очень тяжелый и опасный период, не знаю, почему на него так редко обращают внимание. GRAZIA: Большинство фильмов, которые снимались раньше на эту тему, имели социальное настроение. Ках вам удалось этого избежать? Н.М.: Мы выбрали чуть утрированный язык повествования, продиктованный жанром, в котором мы работали. В фильме почти нет родителей - они появляются через записки на холодильнике и сообщения в телефоне. Основной посыл звучит в словах главной героини, которая говорит: «Ребят, почему вы такие жестокие?» И заставляет всех объединиться. Ведь любое искусство всегда об одном и том же – о любви и ненависти, дружбе и предательстве, пустоте и наполненности. Только рассказано об этом по-разному. GRAZIA: Вы упомянули о «сверхзадаче», которой можете загореться. Как реагируете на мнения окружающих, которые могут не только поддерживать, но и отговаривать, например? Н.М.: Я Весы и могу бесконечно долго выбирать продукты в магазине. А вот в работе у меня этого нет. И когда возникла идея фильма, не было ни тени сомнения, стоит снимать или нет. Просто была цель, интерес с моей стороны и понимание, ради чего я это делаю. GRAZIA: Все отмечают ваш неожиданный кастинг, включающий множество новых имен. Насколько гладко он проходил? Н.М.: Главной героини у нас не было за неделю до начала съемок. Я находилась в состоянии, когда волнуешься оттого, что уже перестал волноваться. (Смеется.) Мне было важно, чтобы актеры составили одну команду, поэтому, когда утверждался один, под него подбирались другие. Потом он слетал, и поиск начинался заново. Я смотрела готовых артистов, девочек и мальчиков, которые не имели отношения к кино, школьников 17 лет… Затем стали искать постарше. Чудом все сложилось. GRAZIA: Легко ли было договориться с ними на площадке? Н.М.: Ребята называли меня Надеждой Никитичной, разрисовывали мне чашки для кофе, чтобы у меня было хорошее настроение, слушались. Я называла их «жучками» и писала в общий чат, чтобы в 11 вечера шли спать. На что они из разных увеселительных мест присылали мне фотографии, где спят на столе или за барной стойкой. Я отвечала, что они будут самыми некрасивыми в кадре, и просила нашего гримера не зарисовывать им синяки под глазами. (Смеется.) Если серьезно, то ребята подошли к делу с большой ответственностью и были мне помощниками. Я их очень люблю. GRAZIA: Что чувствовали после финального «Стоп, снято!»? Н.М.: Ужасно не хотелось это говорить. Потому что понимала – дальше будет ощущение, словно прощаешься с детьми перед долгим отъездом. А в данном случае, может, и на несколько лет. GRAZIA: Ваша фамилия помогала вам в работе или больше мешала? Н.М.: Шутку на эту тему я придумала сама. Что самое последнее, что я могла сделать, – это влезть в режиссуру. (Смеется.) Чтобы наконец-то услышать о себе все «прелести». Но эти взгляды я чувствовала на себе всегда, вне зависимости от того, в качестве кого пришла на площадку. Когда-то меня это раздражало, потом я привыкла и вообще перестала обращать внимание. Прежде всего по той причине, что точно знаю, что умею и смогу сделать. И если у меня есть четкое понимание, зачем я нахожусь на тех или иных съемках, и я влюблена в историю и сам процесс, то через дубль, день или двое суток окружающие будут общаться со мной как с человеком, занятым своей профессией. Это нормально. GRAZIA: А вы спокойно обращаетесь за советом или с вопросом к членам семьи? Н.М.: Конечно. Я с папой много советовалась. Дело в том, что, если бы мне просто хотелось показать себя как режиссера, меня бы это погубило – я бы столько не продержалась. Но у меня есть интерес и влюбленность в это дело, поэтому мне легко просить совета. Слышать критику непросто, но я всегда стараюсь прислушиваться к ней. Нескромно называть себя скромным человеком, но я адекватна и объективна. И точно в облаках не витаю. Волосы: Константин Кочегов. Макияж: Алексей Молчанов, национальный визажист Lancôme в России. Ассистент фотографа: Василий Патраков. Ассистенты стилиста: Виктория Казарян и Нора Шертвитис. Продюсер: Ульяна Кальсина. Кролики: @samocvetie_kroliki_arenda. Благодарим Усадьбу Середниково @serednikovo за помощь в организации съемки