«Ва-банк-4»: Квинто против Сталина. Кино, которое вы не видели и не увидите

В марте 1982 года у жителей Польской Народной Республики, которая уже три месяца жила в условиях военного положения, было две причины для счастья. Первая — в стране, наконец, возобновили автоматическую междугороднюю связь, а вторая — состоялась премьера комедии «Ва-банк», творческого дебюта Юлиуша Махульского. Юлиуш Махульский родился в актёрской семье, собственно, именно его отец Ян Махульский сыграл главную роль — медвежатника Квинто — в дебютном фильме сына. Будущий режиссёр поступил в киношколу в Лодзи и во время поездки на студенческие каникулы в Болгарию в 1977 году написал сценарий фильма «Ва-банк». Перед этим Юлиуш несколько месяцев читал подшивки довоенного польского журнала «Тайный детектив», и именно там нашёл прототип главного героя — варшавского медвежатника 20-30-х годов ХХ века Станислава Цихоцкого. Тот, в частности, использовал небольшую металлическую пластинку для нейтрализации систем сигнализации, что также нашло отражение в фильме. Кстати, в ленте есть ещё одна отсылка к реальности. Датчанин говорит, что если бы они «провернули» дело несколько месяцев назад, то он поехал бы в Италию на чемпионат мира по футболу (в 1934 году в Италии действительно проходил чемпионат мира по футболу, но поляки отказались от участия в нём). Квинто отвечает: мол, теперь придётся ждать ещё лет 40, прежде чем Польша поедет на чемпионат мира (сборная ПНР выиграла бронзу футбольного чемпионата мира 1974 года). Режиссёр не отрицает, что ещё одним вдохновителем «Ва-банка» стал классический американский фильм Sting 1973 года, снятый Джорджем Роем Хиллом (у нас известен под названием «Афера»). Действие фильма происходит в Америке 1930-х годов, два мошенника (Пол Ньюман и Роберт Редфорд) придумывают подробный план, чтобы отомстить влиятельному гангстеру за смерть друга. Для Махульского было принципиальным, чтобы его фильм описывал именно 30-е годы ХХ века, и не только потому, что режиссёр, как и большинство творческих людей его поколения, пытался максимально дистанцироваться от реалий Польской Народной Республики. «Разумеется, события должны были происходить в довоенной Польше, потому что после войны уже не было ни серьезных денег, ни квалифицированных взломщиков, да и банки остались только государственные», — шутит режиссёр. Хотя за сценарий Юлиуш Махульский получил от народной Польши немыслимый для дебютанта гонорар — 40 тысяч злотых (максимальная ставка тогда составляла 50 тысяч), за эту сумму можно было, к примеру, купить новый автомобиль. На съёмках «Ва-банка» молодого режиссёра опекал опытнейший Ежи Кавалерович (известный по фильму «Фараон»), а советами помогали другие мэтры польского кино. Кстати, фильм поначалу должен был называться просто «Квинто», а нынешнее, ставшее легендарным название, предложил Ежи Гофман. Нет смысла пересказывать сюжет фильма: большинство читателей его неоднократно смотрели. Напомню только одну из сцен, которая была снята совсем не по сценарию. В конце фильма вся компания налетчиков отмечает успех в ресторане, попивая шампанское под музыку. «У Витольда Пыркаша, сыгравшего Датчанина, было какое-то событие, и на съемки этого эпизода он пришел уже изрядно навеселе, — вспоминает Махульский. — Но сцена сидячая, и съемки решили не отменять. И вдруг он понёс отсебятину. Оператор и я так растерялись, что не остановили камеру. А Витольд обращается к компании, говорит, что просто обязан это сделать, и, к нашему удивлению, тащит Эльжбету Зайонцувну (Наталию) танцевать. И это у него вышло совсем неплохо. Когда я отсмотрел материал, то решил все так и оставить. На следующий день пан Пыркаш пришел извиняться, а я ему за эту сцену вручил бутылку вина и сказал, что все было великолепно». При этом одну из уже снятых сцен режиссёр в фильм не включил, и цензура тут ни при чём. «Мы сняли продолжение вечера банкира-мошенника Крамера (Леонард Петрашак) с Натальей, которую Квинто и Датчанин подсунули ему в качестве приманки. В фильме их вечер заканчивается только её просьбой «быть джентльменом». Однако мы сняли сцену, предполагающую, что они были в постели. Но при монтаже я подумал, что зашел слишком далеко и что со стороны героини это была бы слишком большая жертва», — признался Махульский журналистам в год тридцатилетия выхода фильма на экраны. Успех «Ва-банка» был настолько большим, что практически сразу было принято решение снимать продолжение. «Но вопрос был не только в успехе, — говорит Махульский. — Съемки этого фильма были таким захватывающим опытом для меня и команды, что мы действительно хотели снова его испытать. Конечно, при съёмке второй части мы были в гораздо лучшей ситуации. Создание «Ва-банка» было похоже на высадку в Нормандии, а «Ва-банк-2» уже напоминал парад в Берлине». В 1989 году Махульский попытался снять третью и четвёртую части истории о Квинто. Действие «Ва-банка-3» должно было происходить во время Второй мировой войны. По сюжету Крамер благодаря своему немецкому происхождению назначен нацистами генеральным директором всех банков Польши. В одном из банковских сейфов хранится список агентов гестапо, который хочет добыть Армия Крайова (АК). Наталья, которая стала курьером АК, пробирается к Квинто в Швейцарию, чтобы убедить его помочь открыть этот сейф. Конечно, старые враги должны были опять встретиться… «Сегодня я очень сожалею, что не снял этот фильм, — говорит Юлиуш Махульский. — Когда актеры стали становиться всё старше, мне показалось, что для «Ва-банка-3» время прошло, и нужно сразу снимать «Ва-банк-4». У меня была такая идея: в марте 1953 года Квинто и Датчанин совершают в Москве налёт в таком масштабе и крадут такое состояние, что Сталин получает сердечный приступ и умирает. Финал должен был быть сильным!» Однако реалии первых лет новой, на всех парах несущейся в капитализм Польши мало способствовали национальному кинопроизводству. Поэтому третья и четвёртая части «Ва-банка» так и остались в планах, несмотря на их идеологическое соответствие новой эпохе. Правда, в 1988-м Махульский создал собственную киностудию ZEBRA, однако первый фильм — «Дежа вю» — она сняла в 1989-м фактически за советские деньги совместно с Одесской киностудией. Но это, как говорится, уже совсем другая история…