Бенисио дель Торо о критике и работе над ролью Че Гевары

Пуэрториканский актёр Бенисио дель Торо — лауреат множества кинематографических премий, в числе которых «Оскар», «Золотой глобус» и «Премия Гильдии актёров». В эксклюзивном интервью RT на полях 40-го Международного фестиваля нового латиноамериканского кино в Гаване дель Торо рассказал о своих тесных связях с Кубой, подготовке к съёмкам фильма о Че Геваре и отношении к критике. Кроме того, актёр объяснил, почему не любит смотреть картины со своим участием и как выбирает проекты, в которых готов сниматься. — Вы постоянно приезжаете на Кубу для участия в Международном фестивале нового латиноамериканского кино, а также в кинофестивале в городе Хибара. Все эти визиты в какой-то мере свидетельствуют о вашей тесной связи с этой страной. Как зародились ваши отношения с Кубой? — Мои отношения с Кубой и её историей начались со сбора материала при подготовке к съёмке в фильме Стивена Содерберга о Че Геваре 2008 года. Он называется «Че». В то время я ездил на Кубу именно с этой целью, и мне удалось подружиться со многими людьми, которые впоследствии стали для меня почти семьёй. Впрочем, интерес к Кубе у меня был и до того. Он появился благодаря кино — фильмам Томаса Гутьерреса Алеа, Пастора Веги, Фернандо Переса и многих других кубинских режиссёров. Ещё до съёмок в «Че» я был знаком с их работами, и мне всегда хотелось узнать больше о Кубе, о её жителях и её кинематографе. — Поговорим о фильме «Че». Кубинцев невероятно впечатлила ваша игра в этом фильме. Как вы готовились к роли? — Я готовился к фильму так же, как вы готовитесь к съёмке какого-либо сюжета. Я провёл определённую исследовательскую работу, чтобы не только разобраться в личности самого Че, но и понять ту эпоху — историю Че, историю страны и, можно сказать, историю континента. Это было частью моей подготовки. Помню, сидел как-то рядом со вдовой Че, Алейдой, и она мне сказала: «Неважно, похож ты на Че внешне или нет, важно понять человека, выяснить, каким он был». На меня её слова сильно повлияли, и я постарался показать на экране именно человека из плоти и крови. Не супергероя, а живого человека. Думаю, эта мысль помогла мне почувствовать, что я способен его понять и благодаря этому перевоплотиться в него перед камерами и, повторюсь, показать его как человека. — Но это сложная роль, ведь у Че была очень характерная жестикуляция. Не было ли вам страшно? Многие великие актёры опасаются играть некоторых персонажей. — Да, конечно. Потому что речь идёт о человеке, которого в одних странах знают очень хорошо, а в других — меньше, и имеют совсем иное представление о нём. Так что были моменты, когда я спрашивал себя: «Что я делаю? Удастся ли мне сыграть хорошо?» Я часто чувствовал неуверенность. Но рядом находились съёмочная группа и актёры, которые исполняли роли людей, составлявших окружение Че. Все были заинтересованы в том, чтобы результат получился максимально правдоподобным. Таким образом, мне очень помогло наблюдение за актёрами, которые были со мной на съёмочной площадке. — Вы сыграли Че Гевару, которого многие любят, но некоторые ненавидят. Как вы отнеслись к критике? Насколько весомо для вас мнение людей, которые, как я полагаю, раскритиковали вас как за отношения с Кубой, так и за роль Че? — Я считаю, что каждый человек имеет право на своё мнение. И за мной стоит мнение деятелей кино, которые участвовали в исследовательской работе. Мы не были ни на чьей стороне, а просто собирали материал. Целых шесть лет. Мы приехали на Кубу, изучили то, что здесь есть, а также съездили во многие другие места, связанные с Че: в Майами, Францию, Боливию. Другие точки зрения нужно уважать. А наше мнение — это та точка зрения, которая на сегодняшний день лучше всего подкреплена исследованиями. После нас будут и другие фильмы о Че, но мы и правда проделали очень серьёзную исследовательскую работу. Версия, которую мы представили,— это не только моё видение истории Че Гевары, но и видение всей съёмочной команды: сценариста, режиссёра, продюсеров. Мы познакомились как с людьми, которые не слишком его любили, так и с теми, кто готов был отдать за него жизнь. И в результате уравновесили эти две точки зрения. Так что всё, что показано в фильме, — правда. — Я не могу не отметить огромное количество и разнообразие персонажей, которых вы сыграли, — от упомянутого вами Че Гевары до Человека-волка. Как вы выбираете проект? Что должно быть в фильме, в сценарии, чтобы вы сказали: «Да, я хочу здесь сниматься»? — Нужен хороший руководитель, хороший режиссёр. Пусть без большого опыта, но зато с серьёзной мотивацией. Это должен быть режиссёр-демократ, который готов к сотрудничеству с другими участниками съёмочного процесса, с актёрами. Важны также сюжет, сценарий: являются ли они оригинальными, вызывают ли в процессе чтения какие-то эмоции. Также отмечу актёрский состав. Итак. Режиссёр, сценарий и актёры, с которыми тебе предстоит играть, — вот, что влияет на решение. Если есть хороший режиссёр, который полностью погружается в процесс, то он будет подавать пример в качестве лидера. Так что это очень важно. И он должен уметь слушать. Я сам снимаю фильмы уже много лет. — Вас наверняка слушают. — Я сам это заслужил, потому что много лет работаю как режиссёр. Вначале ко мне не так уж и прислушивались, но теперь — другое дело. Возможность сотрудничать, высказывать сомнения, которые возникают относительно персонажа или сюжета, обсуждать их, приходить к решению — вот что важно. Это должна быть совместная работа с режиссёром, а иногда и со сценаристами. Я бы сказал, что для меня это сейчас очень серьёзный фактор — готовность режиссёра работать над сценарием. Потому что идеального сценария я ещё никогда не видел. Всегда требуется что-то доделать. — По вашему мнению, все жанры кино одинаково важны? Возьмём так называемое авторское кино и фильмы более коммерческого характера, вроде того же «Чeловека-волка» — они ведь вполне могут быть хорошими фильмами. — Да. Можно сказать, что некоторые фильмы рассчитаны на определённый уровень развлечения, другие и развлекают и заставляют задуматься, а третьи предназначены для размышлений. Но, как правило, если перед нами разворачивается какая-то история, то мы ставим себя на место её персонажей. Так же и я: когда читаю сценарий, я идентифицирую себя с героем. Думаю, что и зрители в кинотеатре хоть и не участвовали в создании фильма, но идентифицируют себя с его персонажами. И здесь важно разнообразие, иначе все ленты были бы похожи друг на друга. Мне, как поклоннику кино, нравятся и научно-фантастические фильмы, и вестерны, и комедии — короче говоря, все жанры кино. — Вы любите и смотреть фильмы, и создавать их. — Именно. Но вот с ролями, где надо танцевать, как-то не выходит. Я далеко не лучший танцор. — Но если представится такая возможность? — Почему бы и нет? Это было бы интересным вызовом и возможностью попробовать что-то новое. — В одном из интервью вы говорили, что наибольший интерес у вас вызывают персонажи, которые эмоционально меняются по мере развития конфликта. Есть ли у вас в этом плане особо любимые персонажи? И могли бы вы в своей обширной фильмографии выделить роли, которые как-то на вас повлияли? — Я бы сказал, что все роли так или иначе на меня повлияли. Например, роль Че Гевары: благодаря ей я смог сильнее ощутить связь со своими карибскими, латиноамериканскими и пуэрториканскими (а, значит, отчасти и североамериканскими) корнями. Эта роль помогла мне сильнее почувствовать собственные корни и дала возможность познакомиться с этой историей, которую я, честно говоря, не очень хорошо знал. Есть и другие примеры — скажем, моя роль в фильме «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», в основе которого лежит художественный роман. Когда я работал над этим фильмом и читал книгу, я начал понимать, в чём заключается работа писателя. Тут дело не только в его особом даре. Перечитывая книгу снова и снова, я начал осознавать, что автор как бы выстраивает своё произведение. А потом приходим мы и пытаемся адаптировать его для театра или кино. То есть писатель работает так же, как работаю я — актёр. Он постоянно что-то добавляет, каждый элемент у него играет какую-то свою роль, есть некое развитие, есть реплики, которые обязательно должны быть сказаны, потому что без них пострадает образ персонажа. Так же происходит и со сценарием фильма. Благодаря работе над этим фильмом я увлёкся литературой, стал много читать. Он оказал на меня большое влияние. Кроме того, я познакомился с автором романа Хантером Томпсоном; мы с ним много общались, разговаривали о литературе и о писательском ремесле. Так что многие фильмы дают что-то новое, оставляют какой-то свой след, как и многие роли. Опыт от участия в двух разных фильмах никогда не был для меня одинаковым. — Возникает ли у вас, как и у многих актёров и актрис, некое противоречивое чувство? С одной стороны, ваши персонажи на экране, а с другой — Бенисио дель Торо, который смотрит фильмы со своим участием. Есть ли у вас такое чувство? — Да, такое противоречивое чувство есть, когда я смотрю на свою игру. Можно сказать, что у меня как бы две позиции. Во время работы над фильмом я не анализирую свою игру. Поскольку в киноиндустрии я уже давно, то с какого-то времени начал смотреть фильмы ещё до их показа и наблюдать за процессом монтажа. И в такие моменты я отношусь к своей работе, наверное, как хирург: во время операции он ведь не воспринимает кровь так, как воспринимаем её мы. Вот и я подхожу к тому, что делаю, с холодной головой. При этом я не испытываю никакого дискомфорта. Но потом, когда фильм выходит в прокат, мне уже не слишком нравится смотреть на себя на киноэкране. Я не смотрю фильмы со своим участием. Дома я не сажусь и не говорю: «А давай-ка посмотрим «Убийцу»? Я не трачу время на свои фильмы. Мне нравится наблюдать за другими актёрами или актрисами. В общем, я предпочитаю смотреть не свои фильмы, а чужие. Но, конечно, мне бы хотелось, чтобы все ходили на фильмы с моим участием. Правда, бывает, что почти неизбежно возникает некий дискомфорт, когда ты видишь себя на экране. — Однажды при мне поспорили молодой человек и девушка. Он сказал ей: «Но ведь в Голливуде снимают лучшие фильмы в мире». А девушка, которая изучала искусство, ответила: «Да, возможно, в Голливуде снимают лучшее кино, но там же снимают и худшее кино в мире». Как вы, человек, работающий в киноиндустрии, относитесь к этому феномену с художественной и с коммерческой точек зрения? В чём его положительное влияние и в чём отрицательное? — История Голливуда очень интересна. Идея создать студию, целую фабрику по производству кинофильмов, родилась в начале XX века — более ста лет назад. Мысль о том, чтобы сделать кино развлечением, донести его до народа, создать саму эту индустрию, была оригинальной, невероятной. И есть много потрясающих голливудских фильмов. Но в других странах также было снято много прекрасных фильмов. В том числе в этот период. Во Франции, в России. Во всех частях света уже много лет снимают хорошее кино. Плохое кино тоже делают везде. Я бы не сказал, что это свойственно лишь какой-то одной стране. На мой взгляд, голливудское кино является индустрией, которая уже стала частью не только менталитета, но и культуры, как, например, во Франции, где, собственно, и придумали киносъёмку. Во Франции очень любят футбол и кино. То есть это стало частью культуры. Здесь, на Кубе, тоже очень развита культура кино. И это одна из причин, по которым Гаванский фестиваль имеет такое значение для латиноамериканского кинематографа. Он стал частью местной культуры. Ты идёшь по улице и видишь огромные очереди, которые в три ряда закручиваются вокруг кинотеатров, где идут фильмы. Это часть культуры. Кроме того, киноиндустрия продолжает развиваться. Нет ничего постоянного, вырезанного в камне. Кино будет развиваться. Сейчас, например, очень хорошие фильмы появляются в Мексике. — Где кино — тоже давняя традиция. — Именно давняя традиция. И мексиканское кино имеет свой неповторимый характер, язык, другие особенности. Кино будет развиваться, пока появляются сценарии и есть люди, готовые воплощать их, несмотря на все ограничения. Полную версию интервью смотрите на RTД.