"Власть" Адама МакКея: анекдоты и мифы из Белого дома

Sobesednik.ru — о том, почему «Власть» Адама МакКея имеет все шансы завоевать главную награду Американской киноакадемии. Так уж повелось, что Адам МакКей, известный по дилогии о злоключениях телеведущего Рона Бургунди, в последние годы своих творческих исканий обратил взор на темы далеко не комедийного, но глубоко сатирического порядка — мировой кризис и мировое господство. Взяв за основополагающую сложную для понимания рядового зрителя идею, МакКей сумел найти особый киноязык, способный легко и без особого погружения в теорию разжевать даже самому не смыслящему в экономике гражданину мысль о преступности кредитного пузыря. В триумфальной для режиссера «Игре на понижение», к примеру, о краеугольных камнях американской финансовой системы зрителю с экрана вещала Марго Робби, фривольно распивающая шампанское в наполненной до краев ванне. Динамичный монтаж, очевидные визуальные метафоры, ракурсная съемка, вставки сцен, заведомо не подходящих к жанровому оформлению фильма («шекспировская сцена» во «Власти») и так называемый разрыв четвертой стены превращают ленты МакКея в смотрящиеся на одном дыхании, но крайне сложные по структуре, почти постмодернистские полотна. В этот раз голливудский комедиант МакКей решил вновь собрать удивительный актерский состав (Кристан Бэйл, Эми Адамс, Сэм Рокуэлл, Стив Каррел) для того, чтобы рассказать о «самом загадочном в истории Америки вице-президенте» — Дике Чейни (в администрации Джорджа Буша — младшего в 2001–2009 гг.). Кристиан Бэйл в роли Дика Чейни // Фото: стоп-кадр с YouTube И пусть создатели фильма на каждом углу трубили, что их целью было «показать все, что скрыто» и наиболее полно раскрыть роль Чейни в создании того образа Америки, который существует и по сей день, обманываться не стоит — картина носит открыто антиреспубликанский характер, хоть порой и мило, будто для соблюдения приличий, критикует демократов. Сам Дик Чейни хоть и раскрывается с разных сторон — как безработный пьяница, влюбленный романтик, понимающий отец, вкрадчивый помощник и безжалостный политик — его образ отнюдь не реалистичен, а скорее мифологичен. Фигура вице-президента по ходу повествования расширяется в физическом (стараниями Кристиана Бэйла) и символическом аспектах до невероятных габаритов. Теория абсолютной исполнительной власти (читай — мирового господства) — вот что руководит героем, за пару кинематографических часов вырастающим из стремящегося угодить любимой жене карьериста в инициатора войны в Ираке и невольного создателя ИГИЛ. МакКей «начиняет» Дика Чейни жирными плюшками, будто пародируя карикатуру Оноре Домье на французского короля Луи Филиппа, и больным сердцем, подсказывая зрителю: дурные идеи убивают и самих авторов. Глубоко иронично, а местами и с полным отчаяния пафосом Маккей одну за другой рисует потрясающие своей карикатурностью сцены кулуарной жизни, противопоставляя им кадры ужасов войны, успешно внушая зрителю поражающую цинизмом мысль «здесь решают — там умирают». Подавляющее большинство известных нам американских политиков-республиканцев показаны МакКеем либо беспринципными бюрократами, либо помешанными на деньгах и развлечениях идиотами. Так, опытному Чейни всего за пару минут удается выбить из уплетающего жареную курицу Буша-младшего дополнительные и невиданные ранее полномочия для должности вице-президента. Сэм Рокуэлл в роли Джорджа Буша-младшего // Фото: скриншот с YouTube Почти мессионерский пафос картины заключен и в фигуре введенного режиссером рассказчика, которой оказывается связан с Чейни абсолютно случайно, однако знает обо всем, что происходило в его спальне, ванной и за дверями кабинета в Белом доме. Не доверять такому рассказчику у зрителя нет абсолютно никаких оснований, ведь именно он проводит нас по основным страницам политической жизни Америки и самого Чейни за последние полвека, начиная с Уотергейтского скандала и заканчивая избранием Барака Обамы, а после и вовсе оказывается мертвецом, вещая откуда-то из демократического рая. А о мертвецах, как известно, либо хорошо, либо никак. Справедливости ради, МакКей дает возможность оправдаться и самому вице-президенту, который, разрывая экранную условность, обращается напрямую к зрителю со словами триумфатора, испытывающего гордость за свою работу по защите американских интересов. И в этой попытке рассказать хитросплетенную историю, в подлинности которой нет абсолютно никакой уверенности, просто и смешно, но в то же время ни на миг не забывая о серьезности темы, и заключается режиссерский дар Адама МакКея. Даже увлекаясь порой играми с формой, прерывая повествование и запуская титры в середине фильма, режиссер с завидной легкостью возвращается к рассказу. Получит ли номинированная на восемь «Оскаров» лента МакКея статуэтку за лучший фильм, разумеется, зависит исключительно от настроений в Голливуде и от того, возьмет ли ненависть к нынешнему президенту верх над чувством вины по отношению к чернокожим. Однако каким бы ни был исход, «Власть» — достойный претендент на звание главного голливудского продукта за прошлый год. ркн