Что происходило на скандальном «Дау» Хржановского

В выходные в Париже завершил работу проект «Дау» режиссёра Ильи Хржановского. Изначально планировавшийся как фильм-биография великого физика, «Дау» разросся до эпических масштабов и превратился в нечто напоминающее вывернутый наизнанку Диснейленд для взрослых. Вместо волшебного мира антропоморфных мышей и уток в нём — сталинская Россия вперемежку с БДСМ-клубом, а вместо веселящихся людей — зрители, не всегда находящие в себе силы досидеть до конца сеанса. «Аттракцион» Хржановского за несколько дней до закрытия посетила корреспондент RT. Ни один рассказ о «Дау», пожалуй, невозможен без ставшей традиционной прелюдии из цифр. Они и правда впечатляют: 700 часов отснятого материала, бюджет — около $70 млн, то ли 13, то ли 15 (точно, кажется, не знают даже сами создатели) фильмов, более двух лет съёмок, семь лет монтажа, не говоря уже о людях, костюмах и декорациях. Съёмки «Дау» начались в 2008 году. Тогда планировалось, что фильм станет экранизацией мемуаров Конкордии — супруги советского физика-теоретика Льва Давидовича Ландау, а сценарий к картине напишет Владимир Сорокин. На роль Ландау пригласили дирижёра Теодора Курентзиса (по слухам, к исполнителю главной роли было выдвинуто только одно требование — он должен быть гением). Съёмки начались в Санкт-Петербурге и Харькове. Но потом что-то пошло не так. Вчерашний дебютант Илья Хржановский (до «Дау» у него вышел только один фильм — «4») по ходу съёмок передумал экранизировать биографию. Вместо этого в Харькове создали мир — макет некоего НИИ, (Института — так он фигурирует в «Дау»), который стал и главной съёмочной площадкой, и главной декорацией, и чем-то вроде общежития для участников проекта. Его заселили самыми разными людьми, от учёных с мировым именем до бездомных: физик Андрей Лосев вместе с женой находился на проекте почти всё съёмочное время, в НИИ обитали художница-перформер Марина Абрамович, режиссёр Ромео Кастелуччи, нобелевский лауреат по физике Дэвид Гросс, российские и украинские журналисты, музыканты и деятели культуры разной степени известности. О происходившем на съёмках по интернету и сейчас расползаются зловещие слухи. То там, то здесь появляются откровения людей, покинувших «Дау» и рассказывающих о почти тюремных порядках и отсутствии границ между искусством и реальностью на съёмочной площадке. Бывшие участники проекта жаловались на якобы происходившее в Институте психологическое и физическое насилие над людьми, убийства животных (это, впрочем, зафиксировано камерой), кабальные контракты с участниками, увольнения одним днём за малейший проступок... Ещё одной темой для обсуждения стал маниакальный перфекционизм режиссёра Ильи Хржановского, превратившего байопик в растянувшийся на годы мегаломанский проект, в котором подлинным было всё: от пуговиц на трусах до человеческих отношений. Кстати, о трусах. Предмет отдельной гордости создателей «Дау» — абсолютная достоверность и аутентичность. Людей не только окружали советским бытом, но и с ног до головы переодевали в одежду сталинской эпохи, не исключая нижнее бельё — многих, кстати, именно этот обязательный пункт программы отвратил от участия в проекте. Чтение дискуссий в соцсетях о том, можно ли разделять этику и эстетику и что же такое это самое «Дау» — великое художественное произведение, раздутый до размеров вселенной мыльный пузырь или просто-напросто «Дом-2» для эстетов — способно забрать не один день жизни. Говорят, что 700 часов отснятого материала Хржановский планирует когда-нибудь смонтировать в один полнометражный фильм знакомого нам формата. Пока же «Дау» — не кинолента в привычном понимании этого слова, а некое интерактивное действо, уже заработавшее славу «тоталитарного аттракциона». Первой площадкой для «аттракциона» Хржановского был выбран Париж — там «Дау» шёл с 25 января по 17 февраля. Теперь декорации разбирают, чтобы увезти проект в следующий город — Лондон. Дальше, если продюсерам удастся договориться с немецкими властями, будет Берлин. Москва в этом гастрольном туре пока не значится. «Дау» в Париже Даже тем, кто во время работы «Дау» находился во французской столице, для посещения «аттракциона» пришлось приложить определённые усилия: зрители, которым не повезло войти в число приглашённых на предпремьерный показ, в обязательном порядке оформляли так называемую визу. Уже на этом этапе создатели проекта подчёркивали: вы покупаете не билет на представление, а пропуск в закрытый мир, где вам, возможно, не очень-то и рады. Существовало три варианта «визы»: 6 часов (€35), 24 часа (€75) и безлимитная (€150). Я выбрала вариант на сутки, посчитав, что больше всё равно не выдержать. И начался первый акт «Дау». Как и положено при получении всякой визы, сбор заплатить недостаточно — необходимо пройти анкетирование. Сначала всё было вполне обыкновенно: страна, пол, возраст, семейное положение. Но каждый новый вопрос становился всё более странным: «Как вы считаете, не устарела ли идея моногамных отношений?», «Подвергались ли вы когда-нибудь насилию?», «Были ли у вас необычные сексуальные желания?», «Есть ли у вас или ваших знакомых какие-нибудь психические расстройства?» и всё в таком духе. Всего вопросов было задано около пятидесяти, и касались они самых разных моментов, начиная от политических взглядов и заканчивая личной жизнью. Итак, после анкетирования оставалось только добраться до Парижа. Там показы «Дау» круглосуточно шли сразу в трёх местах: в Théâtre du Châtelet, Théâtre de la Ville и центре Помпиду (в последнем — только перформансы и инсталляции). Театры, в которых показывали кино, находятся в самом центре города друг напротив друга, так что все просто перебегали из одного в другой. Прежде чем приступить к просмотру, было необходимо получить «визу», а значит — выстоять длинную очередь в стоящий на улице между двумя театрами специальный киоск. Там волонтёры забирали у зрителя паспорт и вскоре возвращались с ним, картой и «визой» в пластиковом бейдже. Выглядела она действительно как настоящий документ. Отстояв ещё одну очередь, можно было наконец оставить мобильный в камере хранения на входе и пройти через металлоискатель. На электронном табло — расписание. Только оно не очень-то помогало — вместо названий фильмов там были обозначения: DAU 02, DAU 12, DAU 9-1 и так далее. Так что даже тем, кто подготовился, прочёл рецензии и хотел посмотреть какие-то определённые истории, идентифицировать их было непросто. Прямо у входа — магазин мерча, в котором можно было купить ватник, консервы, календари и открытки с портретами героев «Дау». Все желающие перед началом просмотра могли пройти интервью. Вопреки слухам, оно оказалось необязательным. Беседы проводились в похожих на исповедальни закрытых кабинках. Подождать своей (да, опять) очереди можно было, устроившись на мягком диване в виде гроба. Вопросы задавали на выбор на английском или французском языках специально обученные психологи и, как говорят, священники разных конфессий. Разговор записывался на камеру. В конце его можно было удалить или сохранить — в последнем случае зрителям открывали доступ к «исповедям» других людей. Сами беседы у всех проходили по-разному: кому-то попадался интервьюер, говорящий в основном о себе, кого-то спрашивали о детстве. Мне же достался человек, на полном серьёзе полагавший, что выезжать за границу россиянам можно только по специальным разрешениям. В целом разговоры касались двух главных вопросов: «Зачем вы пришли?» и «Что вы ждёте от этого?». Вид изнутри Оглядевшись вокруг, можно было заметить детали: то там, то тут, за столами, у стены, возле лестницы — не настоящие люди, а манекены. Они расставлены повсюду — к примеру, моим соседом по креслу в одном из кинозалов был силиконовый Теодор Курентзис. Один из буфетов, кажется, просто в неизменном виде перенесли из советского времени, причём вместе с запахом и буфетчицами. Выбор, как положено, невелик: водка, пиво, борщ, сушёная щучья голова, сало, хлеб. Всё в жестяной посуде. И очереди, и непонятное расписание, и суровые буфетчицы, и запрет на мобильные не казались случайностью или тривиальными мерами безопасности, а ощущались как метафора: всё это лишает человека выбора, нервирует, но в конце концов заставляет смириться с обстоятельствами. Пространство «Дау» разделили на зоны: «Садизм», «Оргия», «Власть», «Коммунизм», «Мораль» и так далее. В ожидании сеанса можно было сходить на экскурсию «по задворкам «Дау». Я прибилась к небольшой группе французов, которым экскурсовод, назовём её Элоди, восторженно рассказывала о своей работе в проекте: вот уже два месяца она буквально живёт здесь, трудится по 15 часов без выходных и периодически засыпает прямо среди декораций. Нас с французами заводят в служебные помещения. Здесь кипит работа. Кто-то напряжённо мониторит соцсети, кто-то звонит по телефону, кто-то просто бегает, кто-то присел на диван перекусить рядом с одетым по моде 1930—1940 годов манекеном. Ему в руку тоже вложили бутерброд. Одним глазом заглянула в кабинет директора: на стене шкура белого медведя, винный шкаф от пола до потолка, заполненный разными самогонными настойками. Нас ведут на задворки Théâtre du Châtelet, открывают неприметную дверь, велят спускаться в подвал. Кажется, это и есть знаменитый бар Shitty Hole («Сраная дыра») — здесь придумывалась и готовилась парижская премьера «Дау». Садимся за круглый стол под абажур. Кругом рассажены наряженные манекены. «Здесь мы отдыхаем, разговариваем, пьём vodka и едим sushki». Sushki приносят и нам вместе с чуть тёплой и почти прозрачной водичкой — это tchai», — говорит Элоди. Умоляем Элоди раскрыть тайну зашифрованных названий фильмов. Она колеблется, но всё же идёт на должностное преступление — показывает на минутку список. Я успеваю переписать несколько названий, и — ура! — в нём есть, пожалуй, самый обсуждаемый критиками — «Саша, Валера». Первые десять минут при чёрном экране звучит композиция «Синий платочек» в разных вариациях (не скоро мне захочется её снова услышать). Последним поёт Леонид Фёдоров из группы «Аукцыон», тоже снимавшийся в «Дау». Показывают очень жёсткий, физиологичный, состоящий из практически сплошного мата фильм о любви двух дворников. В кадре ни одного актёра, всё это просто люди: буфетчики, уборщики, завхозы. Их драки, поцелуи, выпивка и рвота такие же реальные. Как результат долгого съёмочного периода — герои фильма просто не замечают камеры, не пытаются играть и не боятся делать всё, что их душе угодно. Уже в первые полчаса зрители начинают покидать зал, и до конца фильма остаются не больше пяти человек. Почти все они из России: французы не смогли оценить часовую пьянку с мордобоем и бурным гомосексуальным половым актом. Это вам не Франсуа Озон! Начитавшиеся рецензий, подготовленные, специально приехавшие в Париж русские оказались более стойкими. В конце концов, и не такое видали. Один из досидевших до конца — молодой человек по имени Александр. Просмотренный в юности дебютный фильм Ильи Хржановского «4» произвёл на него неизгладимое впечатление, а для того, чтобы увидеть «Дау», Александр взял отпуск и уехал в Париж на целый месяц. Александр — один из немногих, кто видел почти все фильмы, включая рабочие материалы, которые показывают в случайном порядке в специальной кабинке. Он же советовал между «Катей, Таней» и «Эдипом» выбрать последний. «Эдип», проходящий в расписании как DAU 11, — история о Норе (Коре) Ландау (её играет едва ли не единственная на проекте актриса — Радмила Щёголева) и её сыне Игоре (его играет Николай Воронов). Сам Дау стар, немощен и парализован после автокатастрофы. Нора и её домработница Аня борются за расположение Игоря и в итоге обе занимаются с ним сексом, который показан на экране абсолютно беспощадно и к исполнителям, и к зрителю. «Это всё правда происходит?» — спрашивает у меня девушка с соседнего кресла, но у меня нет ответа. Кино и танцы Вообще, все 13 (или всё же 15?) фильмов «Дау» — эпос о деградации некоего Института. Именно поэтому фильмы лучше всего смотреть в хронологическом порядке (но не обязательно), хотя показывают их вразнобой. Постепенно находящиеся под постоянным давлением герои начинают саморазрушаться, пока не разрушаются уже физически с помощью так называемых новых людей — банды Тесака (Максима Марцинкевича), который успел сняться в «Дау» в тот непродолжительный момент, когда не сидел в тюрьме или не находился в бегах. Посмотреть более трёх фильмов за сутки мало у кого получалось. Поэтому лучшим вариантом для всех заинтересованных было получить безлимитную «визу» и провести на «Дау» несколько дней. Кроме, собственно, кино, были на «Дау» и другие «развлечения»: концерты, перформансы, оформленный как секс-шоп из 1980-х бар, встречи с шаманами. Желающие могли даже сходить к гадалке, которая, как уверяла экскурсовод Элоди, ещё и лечит наложением рук все болезни. Ночью мы застали в одном из баров «Дау» что-то вроде вечеринки. Звучала музыка, люди выпивали, кто-то даже танцевал. В толпе мелькали знакомые лица: вот главный редактор одного известного СМИ, а эта девушка с фотоаппаратом — та самая домработница Норы. Здесь и сам режиссёр, похожий на скромного советского интеллигента, стоит в стороне и смотрит на происходящее. Всё это кажется одновременно и частью перформанса, и цепью заметных только тебе случайностей, а вместе создаёт совершенно сюрреалистическую и немного пугающую атмосферу.