«Холодная война» за второй «Оскар»
В последние годы в Польше снято немало фильмов о страданиях и жертвах польского народа в годы Второй мировой войны. Однако для Запада куда более важным является уничтожение нацистами польских евреев и роль самих поляков в этом злодеянии. В «Пианисте» Романа Полански, получившем «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах в 2002-м и «Оскар» в трёх номинациях в 2003-м, эта тема проходит на втором плане. А вот первый фильм на польском языке, который в 2015-м получил награду Американской киноакадемии, «Ида» Павла Павликовского, полностью посвящён убийству поляками своих сограждан-евреев. Эта чёрно-белая лента повествует о судьбе еврейской семьи, которую соседи-поляки сначала прятали в лесу, а позже там же и убили. Как отмечали критики, в отличие от классического восточноевропейского кино здесь нет эзопова языка, а рассказанная история до ужаса буднична и конкретна. Несмотря на парад международных наград (кроме «Оскара» фильм получил премию Европейской киноакадемии в нескольких номинациях, а также премию BAFTA), на родине «Ида» подвергалась всевозможным нападкам, среди которых обвинение антидиффамационной лиги Польши в «антипольскости» картины. Новой ленте Павликовского «Холодная война» повезло больше. Собственно, времена холодной войны являются в ней лишь фоном для сложной любовной истории главных героев — танцовщицы Зули (Йоанна Кулиг) и пианиста Виктора (Томаш Кот). Действие фильма происходит в 40-х — 60-х годах ХХ века в Польше, Югославии, Берлине и Париже. фильм "Холодная война" Казалось бы, о польской меланхолии, комплексах, одержимости памятью, чувстве изгнания, архетипе утраченной родины, подвешенности между отсталым Востоком и желанным «там», то есть несоответствии западной цивилизации, написано столько, что возвращение к этой теме, особенно в кино, не предвещает ничего хорошего. И все же в «Холодной войне» — захватывающей истории о заключении, а затем о побеге из мира тоталитаризма и поисках «рая на земле» — благодаря удивительной силе воображения Павлу Павликовскому удалось создать связный и, что самое главное, читаемый не только местными зрителями образ «польскости». Это поэтическое произведение, универсальное, легкое и, казалось бы, очевидное — и в то же время чрезвычайно духовное, глубокое, насыщенное любовью, которая осуществляется только в акте самоуничтожения. Этот фильм, несмотря на некоторые аналогии, не является стилистическим повторением «Иды». Черно-белые кадры, зажатые в рамки узкого экрана 4:3, кажутся похожими, но в «Холодной войне» значительно больше стилизации — от немого кино, ранних работ Вайды до фотографий Жана Бартета и картин Тарковского. В «Иде» было меньше динамизма и больше тишины, а здесь молитва заменена феноменальным саундтреком, в котором выражены эмоции и трагическая судьба пары главных героев, напоминающих родителей Павликовского. Музыка фильма — смесь репертуара бывшего главного ансамбля песни и танца ПНР «Мазовше» в удивительной аранжировке Марцина Масецкого, отсылающая также к творчеству Джорджа Гершвина и других корифеев джаза ХХ века. Что интересно, именно через музыку в фильме появляется тема ещё одного народа, который столетиями жил на территории Польши, а потом вдруг «исчез», хотя и не так трагически, как местные евреи. Речь о лемках-русинах, которые в конце 1940-х с нынешнего польско-украинского пограничья были насильно переселены на территорию УССР или на бывшие немецкие земли ПНР, где были ассимилированы. В фильме звучат лемковские мелодии и песни, а часть съёмок происходила на руинах греко-католической церкви в некогда населённом русинами селе Князи, в нескольких десятках километров от границы с Украиной. Визуальная и звуковая сторона ленты, составленная и управляемая режиссером с почти незаметной иронией, разыгрывается как будто на грани реализма и мифа. Дистанция, идеализм, погруженный в чувство юмора и грусти, высшей пробы актерское мастерство Йоанны Кулиг и Томаша Кота на высшем уровне, прекрасная операторская работа Лукаша Жала — всё вместе прекрасно сработало, доводя эту мелодраму до высот киноискусства. На киноэкраны России лента вышла в ноябре 2018-го, и её сразу же начали сравнивать с «Летом» Кирилла Серебренникова — кстати, эти два фильма сошлись в конкурсе Каннского кинофестиваля в минувшем году. Действительно, здесь тоже любовь на фоне тоталитаризма, черно-белые картины минувшего, связавшая героев музыка. Но метод Павликовского и масштаб затронутого им материала заставляют, скорее, вспомнить «Белую ленту» Михаэля Ханеке, еще один ретрофильм, в котором не было ничего внешне новаторского или вызывающего, но каждый кадр говорил со зрителем как никто и ничто прежде. Самой же точной аналогией будет «Невыносимая легкость бытия» Филипа Кауфмана, а скорее даже сам роман Милана Кундеры. Виктор и Зуля — наследники Томаша и Терезы по прямой, их случайная встреча, их общий финал поразительно схожи. Кстати, фильм Кауфмана, в котором сыграли Дэниэл Дей-Льюис (единственный актёр в истории Американской киноакадемии, трижды удостоенный премии «Оскар» за лучшую мужскую роль), Жюльет Бинош и Лина Олин, в 1989-м «Оскар» не получил. В ночь с 24 на 25 февраля все любители польского кино будут напряжённо смотреть трансляцию из Голливуда, надеясь, что киноистория Павла Павликовского будет более удачливой.
