Режиссер Тимофей Жалнин: Как мы ошибаемся, когда, идя на компромисс, думаем, что проскочим…
Премьера драмы Тимофея Жалнина «Двое» состоялась в конкурсе дебютов на «Кинотавре-2018». Жесткая история выяснения взаимоотношений молодой пары на фоне полной опасностей тайги, сравнимой с микромиром, из которого они сбежали, по-настоящему будоражит зрителей, заставляя четко определиться в оценках. Фильм собрал целый букет призов на отечественных и зарубежных фестивалях: «Best Emerging Talent/Лучший восходящий талант» - премия Золотой Единорог на Неделе российского кино в Лондоне;«Выбор зрителя» - главный приз зрительского голосования на XII фестивале «Спутник над Польшей» (г. Варшава); Приз прессы «за художественное сочетание зрелищности и психологизма», а также награда за лучшую женскую роль на XVI Российском фестивале кино и театра «Амурская осень»; призы за лучшие игровой фильм и мужскую роль на Фестивале российского кино «Человек, познающий мир» (Крым). - Тимофей, что все-таки было первично для вас – сложные отношения двоих, таежные мотивы или социальное расслоение общества, так больно ударившее по героям? - Конечно, отношения молодых людей, потом эта тема обросла кругом других вспомогательных линий - потребительским отношением к природе и все увеличивающимся разрывом в обществе из-за финансового расслоения. Но вначале была эта история, ее рассказали мне в тайге, родом я из Западной Сибири, из Новокузнецка, и с детства много ходил по тайге с дедом. Мы встречали охотников, таежников, шишкарей, все обычно делились байками, разными случаями. Вот и эту историю о парне и девушке, приехавших в места молодости прадедов рассказал нам милиционер из отдаленного села. Ребята пошли искать могилки, которых, конечно, давно уже нет, и потерялись, нашли их недели через две… Но это просто канва, в основном, сюжет собирательный. Историю эту я услышал второкурсником университета, она как-то «попала» в меня и долго лежала в уголках сознания. Курсу к четвертому набросал синопсис, его одобрили, потом написал сценарий, причем, не сразу, не за год – лет пять ушло на все это. - В вашем фильме открытый финал, зритель теряется в догадках, что станется с главным героем, пару нашли, и героиню увозят верные служки папы-олигарха? - Поначалу финал был более трагичен, но из всех возможных я выбрал наиболее щадящий вариант. Не для зрителей – для героев, я не сторонник того, чтобы в угоду зрителю смягчать финал, когда история диктует другую логику развития событий. Зритель все равно почувствует фальшь, вот и в «Двоих» невозможен был хэппи-энд. Герои пошли в тайгу, чтобы разобраться в самих себе, и вернулись из похода совершенно иными. Ведь это он хотел поставить точку в их отношениях, и для меня было важно, что главный герой не сломался в душе, и у него есть силы жить, а выживет ли в реальности, покажет время. И героиня, как мне кажется, стала сильнее, для всех нас крайне травматично разрушение наших надежд и чаяний, она тоже очистилась до белого листа. Что с ней будет дальше, думаю, либо впадет в депрессию, либо начнет строить себя заново, в этом смысле тоже финал открыт. Но то, что оба прошли некое очищение, можно не сомневаться. - А что вам хотелось сказать по поводу той среды, в которую оказался втянут герой из-за женитьбы, и попытался играть по правилам «вершителей судеб»? - Человек часто идет на сделку с совестью под разными предлогами, чаще всего, в партнерских или супружеских отношениях, мне хотелось показать классический, если не мифологический, сюжет. Когда, идя на компромисс, мы думаем, что проскочим, ничего плохого с нами не произойдет, привыкнем, смиримся, у нас получится. Наш герой не «проскочил», не учел фактор своей совести. - Зрителю трудно согласиться с тем, что в финале, в ситуации для ее мужа на грани жизни и смерти, героиня даже не делает попытки спасти его… - Все ее попытки обречены, во-первых, головорезы отца, в любом случае, увезли бы только ее, а с ним могли еще и расправиться на берегу. А, во-вторых, она поняла - то потепление, которое возникло между ними, не даст результатов, он не отреагировал на ее слова – «давай останемся, выйдем сами», и, скорей всего, примирение невозможно. Для нее это точка: ты хотел меня отпустить, получай свою свободу. Мне кажется, она правильно поступила, она сделал все, что могла. Понимаю, что зрителя всегда волнует возможность хэппиэнда, и, если бы герои обрели рай в шалаше, наверное, это могло случиться. По-человечески они сблизились, между ними вновь промелькнула страсть, они придумали план, как освободиться от тирана-отца. Но то, что она скрыла от него появление людей на берегу, он счел очередным предательством, попыткой привязать его к себе во что бы то ни стало, и его переклинило. Он побежал к этой лодке, где и получил веслом по голове. - Вдохновляли ли вас таежные истории в кино и литературе? - Разве что, «Неотправленное письмо» Михаила Калатозова. А в литературе, скорее, греческие мифы, например, где Кронос пожирает своих детей. - Где вы снимали тайгу – это третий персонаж в картине? - В Западных Саянах, а также в Туве и Хакассии. Дело в том, что я изначально хотел снимать в настоящей тайге, хотя многие предлагали сделать это в Подмосковье. А что - бюджет на авторские проекты небольшой, продать зрителю тайгу в виде леса средней полосы России – обычное дело. Для меня это было невозможно, снимать эту историю я хотел в горной тайге, где есть соответствующие пейзажи: рваные горы, пики, перевалы, таежные реки. Мы долго искали натуру, ездили на Урал, в Карелию, и я пришел к выводу, что снимать надо там, где эта история приключилась в реальности. - Как актеры прижились в тайге? Встречались ли вы на съемках с опасностью? - Для Антона Момота и Татьяны Полосиной это было полное потрясение, они ни разу не были в тайге, а съемочный график был очень жесткий, туристом не побудешь. На съемочную площадку мы попадали не из гостиницы, а из палатки, и порой прямо в холодную реку. Приходилось рано вставать, когда еще было холодно, и допоздна работать, это выматывало, но ребята справились, воли и терпения хватило всем. Неудивительно, актеров я искал три года, хотел найти неизвестных людей, за которыми не тянулся бы шлейф ролей, и зрители не воспринимали бы их как актеров определенного театра, воспринимали бы историю с чистого листа. Смотрел по внутренним качествам и по внешним, отмечал, совпадает ли у нас видение персонажей. Особенно долго пришлось искать актрису, в героине должны были сочетаться хрупкость и скрытый волевой характер. - Татьяна Полосина по специальности режиссер, у вас не случались разночтения по поводу ее героини? - Татьяна и по складу характера режиссер, умеет управлять чувствами. Никакой борьбы у нас не было: примерно одинаково смотрели на рисунок ее роли. Прочитав сценарий, она сразу поняла, что роль сильно попадает в нее, режиссерские качества только помогали ей, она хорошо понимала мои задачи. Именно с ней приключилось ЧП на съемках: чуть не утонула во время сложного трюка, течением ее надолго затащило в водоворот, под холодную воду. Конечно, ее сразу вытащили, но этот кошмар еще долго оставался с нами. - Вы воспитанник мастерской Сергея Овчарова в Санкт-Петербургском университете кино и театра, какими были методы его обучения? - Сергей Михайлович – мой учитель и творческий отец, мы до сих пор контактируем, у нас очень хорошие отношения. Он никогда никого не ломал, давал всем возможность проявить индивидуальность, учил профессии, а на тому, как ты должен мыслить, и каким должно быть твое мировоззрение. Не лез во внутренний мир, в мастерской царили партнерские отношения. Мы говорили на занятиях о режиссуре как психологии и анализе человеческой души, он всегда акцентировал внимание на том, как следует оценивать поступки человека. Делился секретами ремесла, своими открытиями, но свой взгляд на человека никогда не навязывал. Из всех его фильмов мне больше всего нравится картина «Оно» - по Салтыкову-Щедрину. - Каковы ваши предпочтения в литературе? - Нравится читать земную фантастику – о том, что происходит на земле. Драмы, конечно, интересны, а также люблю читать мемуары, дневники, биографии. Есть у меня потребность в поглощении чужого опыта, хочется знать, как люди разных исторических эпох оценивали окружающий мир и то, как менялся человек. Бывает, документально очень точно описывают, мне нравится. - Суперкосмический боевик снять не хотите, сейчас это модно? - Нет, хотя я смотрю в сторону фантастики, но хотел бы снять историю современного человека в нереальных условиях. - Могли бы ответить на вопрос, почему у молодых режиссеров, сужу по конкурсу «Короткого метра», на десятом месте тема любви? - Думаю, это параллельное явление, во всяком случае, не массовое, невозможно жить без любви. Это какой-то момент игры, рано или поздно человек все равно поймет, что эта тема – из главных. Вспомните, как в раннем детстве мы нуждались в любви… - Чем оснастила вас малая родина? - Могу сказать, что моя мама привила мне любовь к чтению и самообразованию: школа школой, институт институтом, но, если человек сам над собой не работает, ничем не интересуется, ничего толкового из него не получится. А мой дед, который тоже повлиял на мое воспитание, привил мне любовь к природе, и, чем старше я становлюсь, тем больше понимаю необходимость того, чтобы находиться с ней рядом, всматриваться в нее.
