Война у каждого своя: "Братство" Лунгина

"Братство" неожиданно превратилось в фильм нелегкой судьбы. Сложности появились даже не во время его создания, как могло бы показаться, а при выпуске картины в прокат. Планировалось, что она выйдет 9 мая, но некоторые посчитали, что режиссер искажает исторические события и порочит советскую армию. Чтобы не волновать общественность, было решено пойти на компромисс и выпустить фильм на день позже — 10 мая. После такой бурной реакции депутатов, как и когда-то с "Матильдой" Алексея Учителя, от "Братства" ждешь какой-то невероятной крамолы, как минимум русской версии "Апокалипсиса сегодня". Тем более что иностранные журналисты прозвали Афганскую войну "Вьетнамской войной Советского Союза". Но в новом фильме Лунгина нет ни одуревшего от войны руководящего состава, ни безмозглых солдат, ни каких-либо нелицеприятных деталей или, наоборот, обобщений, порочащих подвиги советского народа. На войне, как на войне. Более того, сюжет основан на воспоминаниях бывшего директора ФСБ Николая Ковалева. А воспоминания, как известно, никогда не претендуют на историческую достоверность, так как у каждого они всегда свои. Да и фильм на то и художественный, чтобы отразить видение авторов, а не процитировать параграф из учебника по новейшей истории России. С той же проблемой сталкивались создатели и "Лета" Кирилла Серебренникова год назад, и фильма про Толкина сейчас. А был ли Цой таким на самом деле? Ну, может, и нет. А какая разница? В основе картины лежат реальные события, которые произошли в 1988 году, накануне вывода советских войск из Афганистана. Командование 108-й мотострелковой дивизии планирует отход через перевал Саланг, подконтрольный группировке моджахедов Инженера Хошема. Об этих глобальных планах советских войск из фильма понятно мало, пока дело не доходит до человеческой истории: в плену у моджахедов оказывается советский пилот и, что играет решающую роль, сын одного из генералов. Последнего играет Виталий Кищенко, который как будто перенесся в "Братство" из недавнего "Спасти Ленинград", где он исполняет примерно такую же роль, только форма у него другая. Вызволять пропавшего поручают разведывательной роте, и тут уже начинается этакий российский "Спасти рядового Райана" (с вкраплениями сериала "Траст" Дэнни Бойла). Сюжет развивается неторопливо, но из-за большого числа участников событий, где каждый тянет одеяло на себя, он постепенно закручивается в тугой узел. Бойкие диалоги, прописанные Александром Лунгиным, быстро обрисовывают характер каждого: здесь есть и честный и благородный (иногда даже слишком) следователь, и задиристые солдаты, и незапятнанные души, не желающие убивать, и спокойные и смелые новички, служащие моральным камертоном для всего происходящего, — в общем, примерно все архетипы, которые встречаются в любом другом военном фильме. За юмористическую составляющую отвечает непонятно откуда взявшийся журналист и по совместительству оператор, непременно полноватый и в очках, и вездесущий Ян Цапник. Его постоянно ищущий материальной выгоды персонаж, скорее всего, и возмутил членов Совета Федерации, которые успели посмотреть фильм. Режиссер не встает ни на чью сторону, не облагораживает и не демонизирует: предатель может встретиться как среди русских, так и среди моджахедов, а последние совсем не варвары, а любители Булгакова. Там даже есть небольшой привет сериалу "Родина" в лице русского солдата, который попал в плен и переметнулся на другую сторону. К счастью, в "Братстве" Лунгин больше сосредотачивается на действии и не сильно ударяется в рефлексию, хотя без нее не обходится. Она предсказуема и тщательно проговаривается: в реальной жизни страшнее, чем на войне, потому что непонятно, кто друг, а кто враг; войну легко начать и сложно закончить, и чем дольше она идет, тем сложнее вспомнить о ее причинах. Несмотря на то что с окончания Афганской войны прошло тридцать лет, говорить о ней все равно что резать по живому, поэтому и фильм у Лунгина получился больше личный, чем политический, хотя и без неизбежной художественной условности. Его герои получились не ходячими памятниками советскому солдату, а живыми людьми. Поэтому интересы государства, которые остаются тайной для всех участников событий, отодвигаются героями на второй план, но даже не из-за жажды личной наживы (хотя и такое присутствует), а потому, что война у каждого своя и каждый идет на нее по своим причинам.