Почему большинство качественных российских фильмов оказывается за рамками проката
Авторские фильмы «Рай» Андрея Кончаловского и «Холодное танго» Павла Чухрая оказались в числе претендентов на получение премии ТЭФИ, которую вручали 22 мая в столичном Музее Победы. Между тем у авторского кино в России — сложная судьба. Сегодня оно если не задвинуто в угол, то пребывает в положении падчерицы, которую не оберегают, а лишь терпят, соблюдая приличия. И если такое кино и появляется на экране, то лишь точечно и на глубокой периферии. В России в отношении авторского кино по-прежнему нет внятной прокатной государственной политики, отсутствует эффективная стратегия его продвижения со стороны государства. Но тем не менее ни это обстоятельство, ни рекомендации сверху в выборе «проходных» тем не могут повлиять на наличие прослойки режиссеров, готовых к экспериментам на экране и способных на них. Зрители же нутром чувствуют, насколько обеднеет палитра отечественного кино без авторской сложносочиненной краски. И с удовольствием смотрят игнорируемые прокатом авторские новинки на отечественных кинофестивалях, которые за годы стали главной площадкой, открытой для альтернативного искусства. Сегодня наши эксперты рассказывают о наиболее достойных картинах авторского кинематографа, которые в последние годы оказались за пределами внимания широкого проката, и размышляют над тем, какими путями авторское, в том числе и артхаусное кино, может пробиться к зрителю. — В последние десятилетия все лучшие российские фильмы с точки зрения искусства так или иначе оказались вне проката, — констатирует Кирилл Разлогов, программный директор Московского международного кинофестиваля и действующий президент Гильдии киноведов и кинокритиков России. — Яркий тому пример — «Война Анны», снятая год назад, которая добралась до нашего зрителя только к маю нынешнего года. При этом лента за год взяла все возможные фестивальные призы. На самом деле это — болезнь общая. Прокат носит жесткий коммерческий характер, существует очень острая конкуренция. Российские фильмы, которые делаются в рамках популярных жанров, оказываются конкурентоспособными, всячески поддерживаются всякими мерами того же Министерства культуры. В то время как российские фильмы, которые пользуются международным признанием, оказываются в результате за бортом нашего проката. А это значит, что миллионы, которые оказываются единственным критерием качества при современной экономике, эти фильмы, увы, не приносят. Вот такой парадокс. Программный директор самого крупного кинофестиваля в стране размышляет над тем, как исправить эту ситуацию. — Я думаю, — продолжает Кирилл Эмильевич, — что сегодня данную проблему можно решить лишь созданием параллельной системы клубного проката для всех людей, которые интересуются настоящим кино. И расширением этой системы при всех киноклубах, в частности — при всех высших учебных заведениях России. Наиболее сложная задача тут — установить законные рамки для этой идеи. То есть финансово поощрить людей, которые этим занимаются и показывают авторские картины, причем не только отечественные, но и зарубежные, представляющие мировую кинематографию. Для любителей хорошего умного кино Кирилл Разлогов предлагает свой список фильмов, получивших крупные международные премии на ведущих кинофорумах мира, которые надо непременно посмотреть. — Это «Нелюбовь» и «Левиафан» Звягинцева, — комментирует он. — Это все современные якутские картины, которые прошли мимо большого проката и либо не выходили на экран совсем, либо выходили маргинально. Это картины других региональных кинематографий, к которым столь высок сегодня интерес на фестивалях. Член академий ТЭФИ и «Ника», консультант Венецианского биеннале по вопросам кино Петр Шепотинник продолжает список, начатый Кириллом Разлоговым. — Давайте я тоже перечислю фильмы, которые обязательно нужно посмотреть, если их кто-то еще не видел. Это «Шапито-шоу» Сергея Лобана — отличная картина, у которой не было нормального проката. Она совершенно уникальна, на мой взгляд, тем, что показывает то, о чем думает современный молодой человек, показывает то, как он мыслит. Тем более что ее молодой герой — человек без рамок, стандартов, абсолютно свободный. Вторая картина, достойная внимания, — это «Милый Ханс, дорогой Петр» Александра Миндадзе, незаслуженно обойденная вниманием проката. Она рассказывает о событиях, предшествовавших началу Великой Отечественной, и требует активного соучастия зрителя. Фильм блестяще снят. Сейчас, кстати, мы ждем новый фильм Александра Миндадзе «Паркет», и его тоже не стоит пропускать (сюжет «Паркета» разворачивается вокруг танго-клуба, где встречаются мужчина и его бывшая возлюбленная, которую он не видел целых 25 лет. Между героями снова вспыхивают чувства, которые постепенно трансформируются в любовный треугольник. — «ВМ»). Это, безусловно, и фильм Рустама Хамдамова «Мешок без дна» — картина долгоиграющая, которая, будучи показана на ММКФ в конкурсной программе в прошлом году, всегда останется актуальной. Она не привязана к какой-либо эпохе как любое живописное произведение. Потому что когда человек снимает фильм как художник — а живописные работы художника Хамдамова висят сегодня в Эрмитаже, — то он и мыслит соответственно. «Мешок без дна» будут смотреть, пересматривать и что-то такое в нем находить, открывать заново, а это мне кажется очень важным. Стоит посмотреть и фильмы молодого режиссера Ян Гэ. В прошлом году она показала нам свою дебютную ленту «Ню», а сейчас снимает фильм совсем другого рода. Ян Гэ в центр своей новой истории «Троица» поместила такие понятия, как измена, верность и вера. Эта картина — о чудачестве, игра превращений сюжета в музыку, музыки в сюжет, внешне слегка фривольный, который перерастает в настоящую драму с привлечением всех возможных музыкальных скрещений. В фильме соединяются разные времена и музыкальные течения, в том числе там присутствует советская музыка. Я думаю, что «Троица» будет очень интересна зрителю. Не мог Петр Шепотинник не высказать свою точку зрения и на то, как помочь российскому авторскому кино достичь зрителя. — Мне кажется, что роль киноклубов сейчас уже выполняет торренты, — считает Петр Шепотинник. — В сети можно найти все что угодно, в любых форматах, с любыми вариациями и переводами. А я бы вот обратил внимание на другое явление, которое постепенно становится трендом: в обществе возросла потребность в кинокомментариях. В том же кинотеатре «Октябрь» часто проходят премьеры картин с последующей возможностью обсудить фильм с его создателями прямо в зале. Все более становится важен разговор с теми, кто фильм сделал, или с теми, кто его может интересно откомментировать. И вот этого не хватает. В этом процессе сегодня участвуют все наши ведущие киноведы и кинокритики — Андрей Плахов, Антон Долин, Стас Тыркин... Потому что поток информационный — очень плотный, в нем необходимо найти педали, на которые потом можно будет самому нажимать, чтобы рулить по собственной полосе. В этом смысле комментарий человека, которому доверяешь, важен. Примитивные лайки, столь популярные три-пять лет тому назад, окончательно надоели. О назревшем разговоре о том, какое именно кино нужно современному зрителю, размышляет режиссер Глеб Панфилов. Он считает, что существующие сегодня кинофестивали призваны не только донести до экрана интересное авторское кино, обойденное широким прокатом, но и наладить прямой диалог «режиссер — зритель». — Сегодня часто звучит мысль, что фестивалей больше, чем картин, — говорит Глеб Анатольевич. — А мне кажется, что просто на наших глазах складывается новая форма общения со зрителем. Ибо нарушена какая-то внутренняя связь между творцами и публикой. Любой российский фестиваль затевается для того, чтобы мы, кинематографисты, увидели лица тех, кто пришел смотреть наше кино, чтобы между нами наладился более тесный контакт. Очень важно пообщаться, и, наконец, понять, что именно представляют из себя наши зрители, особенно молодая их часть. Несколько с иной точки зрения — с позиции зрительского спроса — на проблему авторского кино предлагает взглянуть кинорежиссер Никита Михалков: — А мне кажется, что сегодняшнего зрителя в принципе стало труднее зацепить. И даже те картины, которые назывались артхаусными и считались знаменитыми, постепенно отходят в сторону, потому что зритель не показал, что его это волнует. Да, эти картины трогают прессу, киноведов, кинематографистов, но это все равно не то кино, которое заставляло бы зрителя прийти на него второй раз. А ведь это и есть главный критерий! И ты можешь очень долго после премьеры объяснять прессе, что хотел сказать своим фильмом, но если зрителей это не цепляет, то ты никогда не заставишь людей прийти на твой фильм вторично. А ведь есть фильмы, которые захватывают тебя и тащат к себе снова и снова. И вот это и есть, по-моему, настоящее кино. Согласна с этим мнением и кинокритик Ирина Павлова, художественный руководитель российских программ ММКФ: — Давайте для начала разберемся с тем, что именно мы вкладываем в понятие «артхаус». В какой-то момент я осознала, что прошли времена, когда артхаусное кино автоматически вызывало всплеск интереса одним только своим явлением на экране. В хороших фильмах граница между авторским и коммерческим кино постепенно все более стирается. Вот фильмы Тарантино — это мейнстрим или артхаус? Вот и я тоже не знаю. Сказать, что это мейнстрим стопроцентно — нельзя, хотя в них есть и стрельба, и погони. Но в целом все так сделано, что это — однозначно не мейнстрим. Сказать, что это чистый артхаус, тоже не берусь. Это какой-то странный авторский конгломерат, и при всем том фильмы Тарантино во всем мире смотрят и пересматривают. А это уже черта, присущая киноклассике. А теперь давайте спросим себя: можем ли мы сказать, что фильмы Андрея Тарковского — это артхаус? Можем. Но при этом это артхаусное кино за годы стало коммерчески успешным продуктом (ведь его постоянно смотрят новые и новые поколения зрителей), а Тарковский стал самым продаваемым и изучаемым режиссером всех времен и народов. Но сказать после этого, что он режиссер мейнстрима, мы тоже не можем. Между тем, отмечает Ирина Павлова, в тех же российских программах ММКФ, художественным руководителем которых она является, прицельно собираются авторские фильмы, которые непременно стоит посмотреть по тем или иным причинам. — Давайте возьмем хотя бы фильмы последнего фестиваля. «Сердце мира» Натальи Мещаниновой — без сомнения крепкий авторский фильм, который мог снять только очень хороший человек. Эта картина получила Гран-при «Кинотавра» в прошлом году, но зрители ее увидят только в конце сентября нынешнего года, и не факт, что широким экраном. «В Кейптаунском порту» — авторский фильм Александра Велединского, который понравится и широкой публике. Он рассказывает о трех героях, которые встретились летом 1945-го, на Дальнем Востоке, с оружием в руках и с серьезными намерениями. Каждый из участников уверен, что убил двух других. Однако судьба подарила всем долгую, насыщенную событиями жизнь. И через полвека в разных точках земли произойдут события, связанные с той роковой встречей лета 1945-го, а зритель узнает, как круто изменила она жизнь каждого. «Подбросы» Ивана Твердовского — стопроцентно авторское кино, как и «Пиковая дама. Зазеркалье» Александра Домогарова–младшего, хотя последний сделан в жанре фильма ужасов. Любители этого жанра с расширенными глазами и в слезах выбегали из зала, но потом все-таки возвращались, что важно. Зритель — не идиот, сколько бы кинематографисты не строили иллюзий на счет того, что зрителя можно обмануть, но на самом деле — это лишь собственный самообман и защита от возможных поражений. — Вот я сейчас быстро прокрутила в уме названия фильмов, — продолжает Ирина Павлова, — которые мне — критику — нравятся, и все они очень хорошо смотрелись народом. Прекрасно смотрелась картина «Аритмия», которую абсолютно смело можно отнести к авторскому кинематографу. Да, режиссер там сделал шаг навстречу публике, но это точно не мейнстримовое кино. Картина эта имеет роскошную прокатную историю, и как раз фестивальная история у нее хуже. Потому что «Аритмия» налетела на «Нелюбовь» модного режиссера Звягинцева — они вышли одновременно. Но на мой взгляд, по искусству «Аритмия» выше, хотя критика в отношении этих двух лент сшиблась лоб в лоб. Лично я у Звягинцева считаю замечательным фильмом «Елену» — и вот она-то как раз имела хорошую прокатную историю, а ведь это — мрачнейшее депрессивное авторское кино, но когда хорошо — так это хорошо. Публика — не ду-ра! И авторское кино «Елена» на телевидении перешибло рейтингом все на свете. Но делать окончательный вывод, что если кино достойное, то оно непременно найдет своего зрителя, Ирина Павлова все же не берется. — Здесь не все так линейно, как хотелось бы. Вот был у Попогребского фильм «Простые вещи» с Сергеем Пускепалисом и Леонидом Броневым, который не просто попал в прокат, а пользовался популярностью в народе. И у того же Попогребского была не менее замечательная с тем же Пускепалисом картина « Как я провел этим летом», важное и хорошее кино. У него фестивальной судьба была хорошая, а зрительской — никакой. Я все это говорю к тому, что в наше время очень много зависит от прокатчика. В конце концов, и фильм «Унесенные ветром» стал рекордсменом кассы не в одну секунду. Его крутили и крутили десять лет. То есть я верю в то, что искусство, как правило, пробивается к людям. Как правило! Я акцентирую это оговорку: потому что знаю российские фильмы, чья зрительская судьба кажется мне абсолютно незаслуженной. Фильм, у которого нет сегодня рекламного бюджета, стать хитом почти не может. Хотя исключения бывают: иногда срабатывает сарафанное радио. Но так случается крайне редко. Эту мысль поддерживает и программный директор «Кинотавра» Ситора Алиева, два года работавшая в экспертном совете Фонда кино. — Есть понятие «производство смыслов», о котором все забыли, есть понятие «ценности автора», которого надо беречь и о котором надо заботиться. И есть понятие точечного и внимательного распределения денег. Действительно, коррупция — как финансовая, так и дружеская — вредит кинопроцессу. Все мечтают об эффективной жизни своего фильма, чтобы попасть в Канн, Берлин, Венецию, или на «Кинотавр», получить миллионы в прокате, но в хаотичности, в которой мы живем, часто теряется понимание, зачем это кино снимается и для кого.
