Как мы делали «Заводной апельсин»

Малькольм МакДауэлл, актёр Стэнли Кубрик откладывал съёмки фильма по адаптированному сценарию, основанному на романе Энтони Берджесса. Он никак не мог найти подходящего актёра, который бы сыграл Алекса, отвратительного жестокого головореза. Но когда он посмотрел фильм «Если ...» Линдси Андерсона, в котором я сыграл жертву социального эксперимента, он повернулся к своей жене и сказал: «Мы нашли нашего Алекса». Я провел девять месяцев со Стэнли, прежде чем мы начали снимать и каждый день смотрели фильмы изобилующие насилием. Это было очень ужасное зрелище. Он планировал использовать эти кадры в сценах излечения, где Алекс получает так называемую «терапию отвращения». Однажды я спросил Стэнли, как будут выглядеть мои кореша в фильме. Он сказал: «А что у тебя есть?» Я говорю: «У меня в машине только сумка для крикета». Поэтому я оделся во всё белое. Он ещё спрашивает: что такое «ракушка», и когда я сказал ему, что это для того, чтобы яйца защищать от удара мячом, он и выдал идею: «Надень её на прямо трико!». И вы знаете – это отлично вписалось в образ! Когда я играл Алекса, я представлял себе, как бы Лоуренс Оливье исполнянял роль Ричарда III. Посему и жаргон Надсат*, на котором говорят те отморозки, был таким шекспировским. «Я не знаю, чего хочу, - говорил Стэнли, - но я знаю, чего не хочу». Съёмки заняли шесть месяцев - самые быстрые за всю его карьеру. После того, как бюджет его фильма «2001. Космическая одиссея», вышел из-под контроля, он хотел показать процесс производства малобюджетного фильма. «Апельсин» в результате стоил 2,2 миллиона долларов, что все же было дорого для британского фильма. Много кадров было снято в окрестностях Лондона, в том числе в Темсмиде, районе королевского городка Гринвич и Бексли. В сцене, где меня обрабатывает полиция, инспектор по УДО, которого играет Обри Моррис, должен был плюнуть в меня. У бедного старого Обри кончилась слюна, и поэтому Стивен Беркофф, который играл полицейского, сказал: «Не волнуйся, у меня есть кое-что». И он втянул в себя самый отвратительный харчок. Стэнли спросил: «Сможешь ему в нос попасть?» Беркофф говорит: «Угу!» Мы сделали много дублей, но Стэнли ничего не принимал и хотел, чтобы всё было натурально и унизительно, на все 100%. Конечно, я был просто взбешён! Во время подготовки одной сцены Стэнли показал мне фотографию пациента, которому делали операцию на глазах. Ему надели специальные зажимы, которые держали веки постоянно открытыми. Кубрик спрашивает: «Я могу сделать то же самое с тобой?». «Чёрт, нет!» - говорю. Но он привел доктора, и мне сделали обезболивающий укол. Большинство таких операций выполняется, когда пациент лежит на спине, а не сидит и смотрит видео. Когда мы уже снимали, эти зажимы постоянно соскальзывали с моих век и царапали мне роговицы. Когда анестезия прошла, мне стало так больно, что я бился головой о стену. Но Стэнли был обеспокоен только тем, чтобы сделать следующий дубль. Мы снимали финал в больнице и застряли на последовательности съёмок избиения писателя и групповым изнасилованием его жены. Мы меняли мебель, меняли актрису пару раз, потом через пять дней Стэнли спросил меня: «Ты умеешь танцевать?» А мне было невыносимо скучно. Я подпрыгнул и начал петь «Singin 'in the Rain»**, в ритм песни делая движения бёдрами, как в сексе и одновременно «пиная» писателя. Стэнли заржал так, что по его щекам потекли слезы. Мы поехали прямо к нему домой. Он кому-то позвонил и купил права на использование этой композиции. После съёмок я был совершенно измотан. Я поехал в Корнуолл и провел там пару недель, гуляя по болотам. Фильм был просто бомбой! Интеллектуальные газеты писали целые редакционные статьи, а не просто обзоры. Это было больше, чем просто фильм, потому что действительно существовала проблема уличных банд и насилия в обществе. Примерно через год Стэнли и его семья получили несколько писем, в которых им угрожали смертью. Полиция посоветовала ему изъять фильм из проката, что он и сделал, но только в Великобритании. Все, кто хотел увидеть фильм, к тому времени уже его посмотрели. Я запросил 100 тысяч долларов и 2,5% от кассовых сборов, столько мне заплатили за мой предыдущий фильм. Стэнли сказал мне, что Warner отказался дать 2,5%. Но когда меня пригласили встретиться с руководителями студии, они сказали: «Ты будешь очень богатым молодым человеком на те 2,5%, которые мы дали Стэнли для тебя». Я знал, что он никогда не заплатит мне этих денег. Это было ужасное отношение, после того, сколько я сделал для этого фильма. Но я справился, ведь благодаря "Апельсину" я вошёл в историю кино. Каждое новое поколение открывает «Заводной апельсин» заново - не из-за физического насилия на экране, которое по сравнению с сегодняшним днем – цветочки, а из-за психологического. Ведь споры о свободе выбора человека всё ещё продолжаются. Филлип Касл, дизайнер постера к фильму Я пошёл домой к Стэнли и он показал мне черновой вариант фильма. Я был впечатлён - с такой жёсткой темой вы не ожидаете увидеть такую потрясающую картинку. Было очень много колоритного материала на выбор. Я набросал несколько кадров из фильма, а затем придумал большую заглавную букву «А». После экспериментов с несколькими концепциями, я понял, что ключевой особенностью должен быть Алекс с ножом. Я взял свой распылитель «Aerograph-95» и приступил к работе. Они прислали мне котелок Алекса, потому что Стэнли думал, что я неправильно нарисовал его изгиб. В конечном итоге всё получилось замечательно, и они заплатили мне 650 фунтов стерлингов, сегодня это около 9500. Постеры появились повсюду: в прессе, в метро, на рекламных щитах. Не редко рядом с другой моей работой, к фильму Кена Рассела «Приятель», который стал решающим в моей карьере. *Надсад (Nadsat) - вымышленный язык, который использует Алекс **«Поющие под дождём» — музыкальный кинофильм 1952 года, снятый Стэнли Доненом и Джином Келли. Келли и исполнял эту песню в фильме. Источник: The Guardian/Phil Hoad