"Особый взгляд" на "Дылду": как снимался фильм — призер Каннского фестиваля
МОСКВА, 7 июн — РИА Новости, Анна Нехаева. Ученик Александра Сокурова 27-летний Кантемир Балагов — частый гость на Каннском кинофестивале. Его работы, дважды попадавшие в конкурсную программу "Особый взгляд" (Un Certain Regard), отмечены наградами жюри и снискали признание зрителей. В этом году он привез на Лазурный берег второй полнометражный фильм "Дылда" о двух девушках, которые в конце 1945 года приезжают с фронта в Ленинград и пытаются вернуться к мирной жизни. Картину приняли в Канне с овациями: лента удостоилась приза за лучшую режиссуру в программе "Особого взгляда" и награды Международной федерации кинокритиков ФИПРЕССИ (FIPRESCI). Режиссер в интервью РИА Новости рассказал, как изменилось его отношение к войне, о параллелях между послевоенным и сегодняшним временем, а также о музыке и духе Санкт-Петербурга. — Вы говорили, что на вас большое впечатление произвела книга Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо". Чем она вас вдохновила и как вы пришли к идее фильма? — Как раз тем, что мы говорим о женской судьбе в послевоенное время. Первой идеей было перенести действие в современность. Но я понимал, что эта история имеет художественный смысл только в рамках того времени. Где людям особенно важно было верить в чудо. При подготовке к съемкам я также читал Даниила Гранина: "Блокадную книгу", "Мой лейтенант", а еще — личные дневники, архивные записи. — Что-то изменилось для вас после "Дылды"? — Да. Изменилось мое отношение ко Дню Победы. Я понял, что для меня теперь это скорее в определенном смысле день траура, скорби, а не праздник. Это ощущение, понимание пришло как раз через военные рассказы, книги, дневники. — Какие именно параллели с сегодняшним днем вы хотели провести? — Мне кажется, проблемы, с которыми сталкиваются герои, очень современны. Зритель сам — в силу своего менталитета, мышления — увидит в картине иной смысл, нежели я закладывал. Это прекрасно, мне кажется, — когда у кино есть возможность разной интерпретации. — История, рассказанная в "Дылде", должна чему-то научить зрителя? — Очень хочу быть неправым, но я мало верю в то, что кино может кого-то чему-то научить или что-то изменить. И у меня не было такой цели. Я не на той позиции и не с таким опытом, чтобы учить. — Есть такое понятие "синдром второго фильма", когда после успешного дебюта режиссер чувствует необходимость показать, что это не было случайностью. После "Тесноты" вы ощущали что-то подобное? — Работалось над новой картиной тяжело, весь подготовительный период был непростым, в том числе и из-за этого, так сказать, синдрома. Но после полутора недель съемок — а весь съемочный период длился порядка 40 смен, когда я увидел первый результат, это все улетучилось. Хочется верить, что "Дылда" — шажок вперед после "Тесноты". — "Дылда" снималась без господдержки. Это случайно или осознанное решение? — Спросите у продюсеров, но, мне кажется, даже если бы мы обратились за помощью, мы бы ее не получили, — судя по самой истории, по фильму. Я очень рад, что фильм снят на частные средства: мне не нужно ни перед кем отвечать, становиться в какую-то позу. — Премьера состоялась в Канне, картину закупили многие страны. Как считаете, зарубежная публика поймет проблемы и переживания героев? — Очень на это надеюсь. Больше всего хочется, чтобы история получилась универсальной, не местечковой. Посмотрим, время покажет. Только-только была премьера, и я не очень понимаю, как фильм приняли. — Где проходили натурные съемки? В картине все выглядит очень аутентично. — Мы все снимали в Санкт-Петербурге. Мне кажется, там особая атмосфера, дух. Там травма блокадного времени словно растворена в воздухе. Это чувствуется и в зданиях, в любых деталях. Мы нашли в Санкт-Петербурге настоящую коммуналку, немного ее отстроили, потому что она предназначалась под продажу и была заброшена — там практически ничего не было. — Я заметила, что в фильме очень мало музыки, а если она звучит, то фоном или это, например, радиопередача. Так сделали намеренно? — Да. Я, если честно, боюсь использовать закадровую музыку. Только в каких-то определенных моментах, в которых я уверен процентов на 90. Мы пробовали сделать закадровую музыку, но история сама диктует, где она нужна, где должна быть внутри мира героев. Я понял, что не могу в это вмешиваться. Только на финальных титрах. — Насколько я знаю, вы уже разрабатываете следующий проект? — Есть несколько идей. Хочется снять современную историю на Кавказе, анимационный фильм и отрефлексировать тему Беслана, но пока непонятно, имею ли я на это право.
