Алексей Петрухин: «Не хотел до кинотеатрального проката показывать этот фильм Рамзану Кадырову»

Нам не забыть те дни. Осень 2002-го. Москва. Дубровка. Террористический акт во время мюзикла «Норд-Ост». Почти тысяча — захваченных в заложники, более ста погибших людей. После трагических событий, первым желанием режиссера Алексея Петрухина было — снять жесткое, непримиримое кино. Ведь он на себе испытал, каково это оказаться между жизнью и смертью: был и заложником, и на стороне освобождающих, и даже числился без вести пропавшим. Но со временем, пришло осознание. И режиссер сделал взрослое кино. Сделал так, что идеи фильма стали способны удержать человека у последней черты. Перед тем, как фильм по мотивам теракта на Дубровке «Последнее испытание» выйдет на экраны, мы поговорили с его создателем Алексеем Пертухиным. Он рассказал нам об истории кинокартины, об актерах-реальных заложниках, о закрытом показе в Культурном центре ФСБ, а так же о том, что такое кинематографическая идеология и как она влияет на судьбу страны. Межконфессиональная молитва о мире - Теракт на Дубровке — трагедия, затронувшая и политику страны, и судьбы тысяч людей. Наверное, решение снять об этом кино было не простым? - Действительно, многие мне говорили: «Зачем из этого делать кино? Это что, развлечение?». Но задача такого кино — не развлекать, а воспитывать. Я считаю, стране был необходим фильм с положительными героями и демонстрацией верной модели поведения. - То есть, вы решили «переиграть» историю? - «Последнее испытание» не является «документальным» фильмом конкретно про Норд-Ост, в мире было множество историй подобно этой, и все они заканчиваются по-разному. Это художественно кино, в нем что-то домысливалось, что-то искажалось — мы всеми силами пытались найти в произошедшем нечто вдохновляющее. Я рассматриваю кино, как воспитывающее и объединяющее людей искусство. Кино — это сила, это способ показать правильное решение проблемы, исправить ошибки. У нас страна многонациональная, и нам надо сейчас научиться вместе держаться в мире. Актеры-заложники - В фильме сыграли реальные заложники с Дубровки, насколько легко снимать переживших трагедию людей? - Да, в фильме мы сняли настоящих заложников «Норд-Оста». Но люди пришли сами и поставили меня перед фактом. О том, что в зале вместе с группой актеров из 700 человек сидят бывшие заложники, мы узнали, когда уже приступили к съемкам. И это позитивно отразилось на процессе: все участники проекта полностью прониклись историей фильма, очень хорошо работали, серьёзно относились к происходящему. Многие по-настоящему рыдали во время съёмок. Не было ни одного недовольного человека. От всех исходила только благодарность и поддержка. Бывшие заложники приходили и на закрытые показы в качестве зрителей. Так, в Калининграде пришла женщина с 16-летним сыном. Во время событий мальчику был год, тогда его отца убили. А его мать во время теракта сидела рядом со смертницами и разговаривала с ними. Они рассказывали ей, что все их близкие тоже погибли. - Как вы думаете, какую реакцию вызовет картина в Чечне? - Мне очень хотелось бы, чтобы чеченцы посмотрели «Последнее испытание» и сделали свои выводы. Хотелось бы, чтобы глава республики посмотрел фильм. Рамзан Кадыров здравый человек, с огромным опытом, живущий ради народа. Надеюсь, что он оценит картину и порекомендует её к прокату на территории Чеченской республики. Кинокомпания «Чеченфильм» поддерживала нас на протяжении съемок: мы брали у них консультации по исламу, исламским ценностям, взаимоотношениям ислама и православия. В фильме играют чеченские ребята. Но главное — это то, что своей поддержкой «Чеченфильм» гарантировал, что наша картина не разжигает межнациональную вражду, а, наоборот, показывает истинных виновников всей этой истории. Мы поставили партнерский логотип «Чеченфильм» в картину, чтобы представить эту кинокомпанию российскому зрителю. Сотрудники ФСБ плакали в зале - Перед премьерой фильма «Последнее испытание» в кинотеатрах, вы сделали закрытый показ для сотрудников ФСБ России. Почему? - Потому что именно сотрудники ФСБ расследовали и вели дело Дубровки. И хотя, по сценарию, действие фильма происходит в наши дни и имеет немного отличную от Норд-Оста историю, было важно посвятить кино тем, кто работал над спасением людей в той трагедии. А то, что во время показа фильма «Последнее испытание» эти сильные люди плакали — это очень верный показатель, что картина достигла той цели, которую мы в нее закладывали. - Какое влияние вы хотели оказать на зрителя? - Можно назвать это терапевтическим эффектом. Как сказали сотрудники прокуратуры, расследовавшие теракт, невероятно, но фильм поменял их отношение к чеченцам: во время просмотра фильма произошло эмоциональное очищение. Люди смогли воспринять эту историю под другим углом. Идеологические враги - Представляя картину, вы четко обозначили главных «террористов» страны… - Да, я сказал, что главные идеологические враги нашего народа — это Голливудские представительства «Sony», «Disney», «Fox» и «Universal» в России. Именно эти компании воздействуют на детей и молодёжь: воспитывая их через американские фильмы, прививают им свои ценности. Все мы получаем первые впечатления от жизни через просмотр мультфильмов, фильмов, узнаем из них про дружбу, любовь, отношения между людьми. А сейчас «Disney» берёт, в том числе, сюжеты, связанные с русской историей, и делает её принадлежностью американской культуры. Это вещь очень опасная. Почему мы допускаем то, что Голливуд собирается и решает идеологию всего мира на несколько лет вперед? Люди же, действительно, неосознанно верят в то, что показывает им кино. - Как быть с теми режиссерами, которые выпадают из основного направления, становится «небезопасными»? - Они разобщают общество. По их картинам мир получает неправильное представление об истории и о России. За это нужно наказывать. Это государственная безопасность. Есть те, кто этого не понимает, а есть конкретная продюсерская группа, которая прекрасно всё понимает и знает, откуда берутся деньги. С этим нужно бороться, конечно! - Предлагаете ограничить иностранный контент? - Осторожно, в меру, но нужно ограничивать иностранный контент, чтобы развивать свой, российский. Кино — сильнейший идеологический инструмент. Вот, например, американцы придают кинематографу первостепенное значение: так, с помощью кино, они внушили всем, что у них самая мощная армия в мире. А у нас государственная политика в отношении кинематографа не выстроена. Нам просто необходимо разработать идеологическую стратегию и ей следовать. Специалисты у нас великолепные, но их перетягивают на Запад. Не хватает техники, технологий, программное обеспечение очень дорогое. Но все эти вопросы незначительны и решаемы, если решен главный — о госполитике. Россия должна рассматривать кинематограф, как инструмент идеологии, и начать диктовать тренды!