Юмор – дело серьёзное

Это последнее интервью Михаила Ивановича Пуговкина. Стыдно признаться, что, после того как оно было записано, отредактировано и подготовлено к печати, автор его утерял. Недавно, перебирая архивы, я его нашёл. Так случилось, что произошло это аккурат перед днём рождения великого артиста. Михаил Иванович родился 13 июля 1923 года.
Пуговкин был прекрасным рассказчиком и великолепным собеседником. Предлагаю читателям сегодня в этом убедиться. – Михаил Иванович, у известных актёров и зрителей при встрече вне экрана отношения складываются подчас непросто. Надоедают панибратство, глупые вопросы или всё вместе? – Зрители часто забывают, что актёр – такой же человек, и просто переносят на него черты характера его героя. Но это же неправильно: в жизни я человек очень весёлый, а вот пришлось сыграть, например, в «Деле «пёстрых» жестокого вора в законе Сафрона Ложкина, но это профессия. Я часто играл уголовников: наградила же природа таким обликом. – Неужели не было «настоящих» блатных консультаций? – Когда снимали «Визит к Минотавру», где играли великолепные Валентин Гафт, Владимир Самойлов, Лев Борисов и Сергей Шакуров, некоторые эпизоды снимали «на натуре» – в Бутырской тюрьме. Меня привезли туда рано утром, сняли ботинки, вытащили шнурки, отобрали ремень. В общем, я начал входить в образ. Встал в стороне, думаю – надо повнимательнее понаблюдать за коренными обитателями, местной атмосферой. Мимо вели колонну арестованных, все они меня, конечно, узнавали и здоровались. А я каждому учтиво отвечал. Вдруг один из них радостно завопил: «Ну вот, братва, наконец и Пуговкина замели, он с нами!» И я перестал здороваться, даже расстроился. А режиссёр Уразбаев, наоборот, сказал: «Михаил Иванович, не сердитесь, он же вам комплимент подарил, значит, мы правильно ваш образ выбрали в фильме». – Профессию актёра очень многие считают легковесной, простой: заучил сценарий, отбарабанил его перед камерой – и скорее в кассу за гонораром! А на самом деле? – Это точка зрения людей недалёких, простите. Театр и кино – зеркало общества, а сам актёр есть отражение современника во всём его многообразии, со всеми плюсами и минусами. Труд актёра непрост и тяжек, только артисту даётся такая неблагодарная возможность – жить жизнью разных людей и их судеб. И каждая судьба, пусть на время, становится частицей твоей души и жизни. В этом, может быть, и есть само счастье профессии. Хоть и трудное. – Михаил Иванович, на мой взгляд, вы вызываете смех не только как талантливый комик, но и точным построением личного комичного рисунка роли. Ведь для вас, насколько я знаю, никогда специально не писали ролей? – У меня полжизни была такая судьба – в кино мне на блюдечке роль никто не подавал. А я всегда трудился, и бывало так: «Вот если Ильинский откажется, – как-то сказал мне Эльдар Рязанов, – тогда вы будете сниматься. Давайте попробуемся». Я спрашиваю: «А в чём дело?» – «Он просит десять тысяч, а ему дают восемь». «Не волнуйтесь, – сказал я. – Ильинскому дадут именно десять. Сниматься будет он». Так и вышло. У меня была масса таких случаев: если Леонов не сможет сниматься, тогда вы будете сниматься и т.д. – Как вы относитесь к современному киноискусству? – Мне такой вопрос журналисты задают часто. Нынешнее киноискусство меня не радует: ведь теперь на экране всё больше появляется типов, которые отвратительны зрителям, а что делать? Персонажи эти – отражение нашей убогой действительности. Одни названия лент чего стоят: «Плюмбум», «Кин-дза-дза», «Бля». Со временем мы, я надеюсь, этим переболеем. Я думаю, что всё встанет на свои места, хотя допускаю – этот процесс может затянуться надолго. Сейчас ведь всё решает спонсор, а это деньги, другое мерило, чуждое искусству. И спонсор всегда стремится брать в свои картины уже известных актёров. Потому предложений хоть и много, но не все они мне подходят. А вообще не вижу ничего зазорного, когда известные артисты снимаются, например, в рекламных клипах: надо же на что-то жить, пришли другие времена, проще говоря, очень жрать хочется… Недавно сам снялся в рекламе фирмы бытовых дверей. Открывая одну из них, я говорю: «Ягуар-М – дверь без проблем!» Вот и вся роль, пожалуйте в кассу. Что ж тут плохого? – В комедии «Его звали Роберт» вы играли симпатичного проходимца, который всё время пытался вовлечь в какую-то авантюру робота в исполнении Олега Стриженова. Вы могли тогда представить, что вскоре искусственный интеллект начнёт вытеснять в обществе интеллект природный? – Нет, конечно. Тот фильм для всей съёмочной группы был забавной фантастикой, сродни сочинениям Жюля Верна. Но жизнь меняется так быстро и незаметно, что сегодня уже вчерашняя фантастика стала обычной частью нашего быта: мобильные телефоны, видеокамеры в домах, компьютеры, те же роботы. Хорошо это или плохо, я не знаю. У каждого поколения своя среда обитания. В том же фильме, кстати, есть такая фраза: «Машина – это перчатка, надетая на руку человека». Я очень не хочу, чтобы в нашей жизни всё когда-нибудь случилось наоборот. Ведь за стаканчиком винца с роботом не посидишь. Для России это трагедия. – Михаил Иванович, что приносит вам в жизни наибольшее разочарование? – Работа. – А наибольшую радость? – Работа. – Как складываются отношения в актёрской среде? Наверняка, многие про себя считают коллег менее талантливыми, а себя гениальными, отсюда – обиды, интриги… – Конечно, бывает и то, о чём вы сейчас сказали. Но это зависит от личности самого актёра, его характера, доброжелательности, таланта, то есть наличия или отсутствия позитива в душе. С Женей Леоновым у меня была такая история. Как-то на улице Горького мы встретились (у меня за спиной уже было несколько известных фильмов), он спросил: «Здравствуйте, вы Пуговкин?» – «Пуговкин». – «У меня к вам просьба, я так хочу сниматься в кино! Порекомендуйте меня!» – «Вас не надо рекомендовать, вы поезжайте в актёрский отдел киностудии и отдайте свою фотографию. Вас будут снимать. Скоро о вас весь Советский Союз заговорит!» Так оно и случилось. – Так вы, получается, крёстный отец Доцента? А сами часто пробовались, но до съёмок дело не доходило? – Если рассказать, сколько раз я пробовался, будет отдельная книга. Жизнь наша очень несладкая. Нас, как невест, выбирают, а невесты всем нравятся разные. Впрочем, как и женихи не всех устраивают. С Гайдаем получилось, отношения хорошие сложились, а с Рязановым я, конечно, знаком, но как-то не очень близко, не так, как с Гайдаем, хотя на передаче «Русский стандарт» у Никиты Михалкова обнимались как родные. И Рязанов сказал: «Крым в Россию надо вернуть только лишь потому, что там живёт Пуговкин». (Михаил Иванович проживал тогда в Ялте - М.С.) У Сергея Фёдоровича Бондарчука я никогда не снимался, но у нас с ним были дружеские отношения, мне всегда было интересно с ним общаться. Как-то я пришёл к нему на съёмки фильма «Война и мир». Он мне сказал: «Мишель, ты не думай, что я про тебя забыл. Но у меня нет роли для тебя. Ты ведь стал таким популярным! Большой роли для тебя нет, а в маленькой ты сместишь мне все акценты, и где надо плакать, зрители будут смеяться». Когда я узнал, что Сергея Фёдоровича не стало, я целый день плакал у телевизора в Ялте и повторял: «Ушла из жизни и из киноискусства неповторимая личность!» – А сейчас каждый день вы смотрите фильмы, где играют одни и те же артисты… – Одна и та же обойма, скучная и малоинтересная. – Вы так интересно рассказываете. С Райкиным встречаться доводилось? – Аркадий Райкин приглашал меня к себе в театр. «Кто ваш любимый киноактёр?» – спрашивают меня. «Аркадий Райкин», – отвечаю. – «Но он же не киноактёр». Всё дело в том, что это образец человека в искусстве. Во второй половине жизни Райкин играл почти без грима. Он выходил на сцену, и все понимали, что вышел Мастер. Публика смеялась, но смеялась же по-другому, задумываясь. Это сегодня, простите, не смеются, а ржут, причём не своим голосом, а закадровым компьютерным гулом. Не понимая при этом, над чем и зачем. Наша задача – не просто рассмешить, а чтобы было и смешно, и серьёзно. Юмор – дело серьёзное. Сегодня я, например, приравниваю Геннадия Хазанова к высокому искусству и считаю, что это продолжение искусства Аркадия Райкина. Обожал общаться с Эрастом Гариным. Однажды, году в семидесятом, он подошёл ко мне и прошептал: «Миша, на рынке в Лужниках поставили палаточку, где с семи утра продаётся зелье! (Так он называл спиртное.) Вы можете пойти туда, спокойно купить стаканчик, погулять и ни одной знакомой рожи не увидеть. Это же превосходно!» – А когда вас видят на улице, какова реакция? – Разная. Однажды сел в такси, а таксист, улыбаясь, говорит: «Я вас сразу узнал. Вы в кино всегда Пуговкина играете». До сих пор думаю: обида это или комплимент?.. P.S.: Михаил Иванович Пуговкин ушёл из жизни 25 июля 2008 года. Крым вернулся в Россию уже без него. Искусственный интеллект, увы, всё более нахраписто входит в нашу былую домостроевскую жизнь. Но посидеть за стаканчиком винца всё же ещё есть с кем. И на том, как говорится, спасибо.