«Рынка онлайн-кинотеатров у нас нет». Софья Капкова — о том, готов ли русский зритель платить за контент

О будущем документального кино Когда мы создавали ЦДК, я была абсолютно уверена, что Москве нужен кинотеатр документальных фильмов. Все говорили: «Ты сумасшедшая, никто это смотреть не будет, кому вообще это надо?». Но, с другой стороны, чем мы хуже Сингапура? В двенадцатимиллионном городе можно найти 90 человек, которые будут приходить в ЦДК. Или 10 000 по стране, которые подпишутся на платформу Nonfiction.film, и она станет финансово окупаемой. Мы смотрим на мировой рынок и видим, что такие гиганты, как Netflix, имея аудиторию и деньги, инвестируют в создание документального контента. Они не бросили документальное кино просто потому, что сериалы — это классно. Эффективность можно оценивать по-разному: например, проиграть короткую битву, но выиграть большую войну. Здесь то же самое. Любой рынок, если его начинать раскачивать и делать качественный продукт, приведет аудиторию, на хороший контент всегда находится свой зритель. Как живут вместе ЦДК и Nonfiction У нас получился очень удачный тандем. Два бренда, ЦДК и Nonfiction.film, отлично дополняют друг друга. Этот тандем живет так: мы стараемся запускать премьеры, чтобы привлекать к ним зрителя, в офлайне, в ЦДК, а потом выпускать релизы в онлайне. Параллельно увеличивается и онлайн-библиотека. Мы изучаем, что смотрит наш зритель. Когда мы первоначально выбирали фильмы, то обращали внимание на те из них, что получили какие-то награды, имели успех в прокате и высокие оценки экспертного совета. Кроме того, мы очень четко понимаем, что мы работаем для зрителя: какие-то фильмы ему могут быть не интересны. Nonfiction.film работает как магазин: чтобы фильм появился на нашей платформе, мы берем его у прокатчика. И прокатчик точно так же заинтересован, чтобы его фильм продавался. Он кладет нам его на полку, и если с нашей полки его не покупают, то и прокатчик не будет заинтересован. Какие-то фильмы постоянно добавляются, и это приводит к тому, что коллекция продолжает меняться. Про аудиторию Два дня назад я как зритель смотрела в ЦДК фильм «Паразиты» на корейском с русскими субтитрами. Зал был полный, хотя кто-то из знакомых писал о пустом зале на том же фильме, но в другом кинотеатре. А у нас все места были проданы. Мне было особенно интересно смотреть, кто эти люди. «Когда мы открывали ЦДК, я наткнулась на исследование о том, что взрослое население, особенно женщины, не ходят в кинотеатры, потому что не чувствуют это место своим» С одной стороны, это была наша целевая аудитория — продвинутая умная молодежь, которая знает, что это за режиссер, что получил главную награду в Каннах. С другой стороны, в зале были люди, что называется, с улицы, которые просто знают, что в ЦДК идет хорошее кино. И была возрастная группа 60+, больше десяти человек. Никто из них не ушел, все были очень довольны. Каждый раз, когда меня спрашивают про нашу целевую аудиторию, я объясняю, что ее можно охарактеризовать только так: умный зритель. Пол, гендер, возраст не имеют значения. Когда мы открывали ЦДК, я наткнулась на исследование о том, что взрослое население, особенно женщины, не ходят в кинотеатры, потому что не чувствуют это место своим, им там некомфортно. Помню, когда мы показывали фильм про Рудольфа Нуриева, вдруг выстроилась огромная очередь, из очень возрастной аудитории. Как эти люди узнали про нас? Они же не пользуются теми ресурсами, где мы рассказываем о своих релизах. Но так работает сарафанное радио: посетители бассейна «Чайка», как оказалось, к нам заходят регулярно. О специфике нишевого бизнеса Мы чувствуем себя нишей. Мы немножко бизнес на коленке, чуть-чуть напоминающий магазин народного творчества, который нельзя масштабировать. И когда ты занимаешься таким проектом, то очень важна личная вовлеченность. К нам в ЦДК до открытия Nonfiction.film поступало много предложений из регионов, и некоторые из них даже всерьез обсуждались. Я поняла, что такая схема работать не будет: у нас — ручной труд, мы, можно сказать, вышиваем крестиком, и так, как только мы умеем вышивать. Другая команда с большим риском может создать совсем не то, что задумывалось изначально. И мы решили, что вместо регионов пойдем сначала в онлайн, и за счет этого уже будем расширяться. С дружественными площадками, впрочем, мы в регионах и так продолжаем сотрудничать: у нас в активе Санкт-Петербург, Екатеринбург, Владивосток, Новосибирск и так далее. Мы по-прежнему являемся продуктом полного цикла и делаем все сами. И команда у нас пока не очень большая: по сравнению с прошлым годом (после открытия Nonfiction.film — прим.ред) вообще ничего не поменялось глобально, на нас по-прежнему работает десять человек, включая бухгалтерию, плюс администраторы и техники. Мы в своем роде уникальны. В мире нет тысячи онлайн-кинотеатров с экраном и с преимущественно документальным контентом. А то, что существует, сильно зависит от страны: как и с открытием салона красоты, в нашей стране все чуть сложнее, чем в других. Рынка онлайн-кинотеатров в России нет, но, с другой стороны, в этом рынке, которого нет, все равно есть конкуренция. И мы в этой конкуренции всегда будем проигрывать, потому что самые маленькие и незаметные. Исходя из этого соображения мы и решили сформулировать свою концепцию и концентрироваться на документальном кино, которого нет ни у кого. Как это работает? Иногда мы работаем как продюсерская компания, вместе с которой участвуем в создании фильма — например, о Владимире Сорокине, который выйдет в сентябре. На этот фильм у нас есть большие планы и надежды. Он создан при поддержке нашей онлайн-платформы, и соответственно, появится сначала у нас в онлайн-кинотеатре, а только потом у конкурентов. Как происходит поддержка молодых режиссеров Довольно часто к нам приходят такие талантливые ребята и говорят: «Вот, мы задумали такую идею». А мы стараемся их поддерживать. Модель фильма про Сорокина в этом смысле очень понятна: это фильм о человеке, который всем интересен (как правило, фильмы, посвященные личностям, собирают больше). Для нас важно, чтобы в итоге получилось хорошее кино, которое зрители потом оценят. Помогаем молодым документалистам мы не только с созданием, но и с продвижением фильма. У нас сейчас идет в прокате фильм Busy inside (о множественном расстройстве личности — прим.ред). Сняла его молодой документалист Ольга Львова, которая живет в Нью-Йорке. Она нашла финансы на съемки, а мы теперь вкладываемся в продвижение, занимаемся росписью, то есть являемся прокатной компанией. И это тоже является финансовой поддержкой. Не стоит недооценивать post production: можно снять фильм, но положить его на полку. Тогда никто о нем не узнает. Огромную роль в этом продвижении играет ручное управление: нужно знать, какие залы для фильма подходят, как про него рассказать, сделать так, чтобы о нем узнали. Недавно мы показывали работы выпускников ВГИКа. Правило у нас такое: если картина собирает зал, то мы оставляем ее у себя. Если говорить, опять же, про монетизацию, то для нас очень важно продвижение бренда: ребята пишут о показе, а, поскольку фильм классный, то они отмечают нас. А через Интернет-сарафанное радио мы расширяем аудиторию, которая понимает, во-первых, что здесь вот кино можно посмотреть. Вторая часть понимает, что здесь такое можно показать. Как расходуется бюджет Наш общий бюджет составляет порядка 25-30 миллионов рублей. Это не так много. Из этого общего кармана мы распределяем средства на разные цели: одну его часть тратим на закупку фильмов, другую — на поддержку. Мы инвестируем часть нашего бюджета в новые фильмы и являемся продюсерской компанией. У нас есть генеральный спонсор, последние три года это компания ЕВРАЗ, раньше был Mastercard. Мы также продаем билеты и не являемся убыточным продуктом, прокат нам приносит прибыль. По статистике любой документальный релиз собирает больше всего именно на нашей площадке. Прошлый год у нас был успешным за счет двух релизов: «Знаешь, мама, где я был» и «Дело Собчака». Те деньги, что мы зарабатываем, мы вкладываем в примерно то же самое, только оставляем их на следующий год. И, если мы сейчас с Сорокиным хорошо заработаем, то в следующем году поддержим не один, а два фильма. А если провалится — то уж извините, молодые документалисты. На запуск Nonfiction.film мы потратили порядка 5 миллионов рублей. Это небольшой бюджет по сравнению с другими онлайн-кинотеатрами. В 2019 году мы планируем релизы 2020 года: понимаем, что, возможно, сможем поддержать один фильм (то есть поучаствовать в его создании), купить пару релизов. Как живет пространство ЦДК сегодня Как мне кажется, люди к нам приходят за ощущением жизни. Им нравится быть среди своих, ощущение братства. Это пространство живет как public space: посмотрите, даже сейчас здесь много маленьких детей. Закроются ли в будущем кинотеатры? Я думаю, что они трансформируются. Это будет не просто место, в которое люди приходят посмотреть кино. Люди отмечают здесь дни рождения, делают предложения своим возлюбленным. Раньше в кинотеатрах никто не отмечал дни рождения, по крайней мере, я такого не помню. Люди чувствуют себя здесь комфортно. Мир вообще очень агрессивный, и я думаю, что побеждают те места, где люди чувствуют, что их любят. Как работает подписка Годовая статистика по Nonfiction.film будет в октябре, а пока могу сказать только то, что наша аудитория растет (сейчас это 3500 человек), пусть и маленькими шажками. Сначала, когда мы открылись, фильм можно было только купить. Потом мы добавили подписки, потому что все говорили, что главное — это рынок подписок. Интересно, что при этом у нас сейчас больше прибыли приходит не от подписки, а от покупки. Когда новый человек заходит к нам на сайт, он может либо оформить подписку за 299 рублей, либо за ту же сумму купить фильм. И, как ни странно, многие заходят и покупают именно фильмы. Это к слову о том, готовы ли люди платить на контент. Когда ЦДК открывался, мы думали, что он будет работать сначала всего 4 дня в неделю, потом мы добавим по одному сеансу в будни. Сейчас пространство работает 24/7 по пять сеансов в день. Так и библиотека Nonfiction.film каждую неделю пополняется новым фильмом, сейчас в ней их около 450. Мы хотим максимально часто пополнять коллекцию новыми документальными лентами. Чтобы зритель приходил за новым, за тем, что он нигде не видел, или еще не видел.