Антуан Блоссье: "Я отсмотрел четыреста детей на роль Реми"

Антуан Блоссье рассказал о том, как создавался фильм «Приключения Реми». В российский прокат главная семейная картина этого лета выйдет 25 июля. Как получилось, что вы захотели перенести на экран роман Гектора Мало? Мне нравится из фильма в фильм менять жанры, исследовать новые коды. После последних двух фильмов — хоррор-триллера «Добыча» и подростковой комедии «Выпускной экзамен» — мне захотелось сделать приключенческий фильм, который имел бы прочные корни во французской культуре, но одновременно был бы и очень современным. Идею экранизировать книгу Гектора Мало мне подсказала жена. Я плохо припоминал саму книгу, в основном помнил мультфильм по ней, который в детстве покорил всех представителей моего поколения. Изначально я колебался. «Прочитай это с точки зрения Спилберга», — посоветовала мне жена, напоминая, как блистательно мой любимый режиссер показывает трагедию глазами детства и невинности (это его фирменный почерк), как мастерски он наделяет «магическим» измерением самые душераздирающие реалии и какое ощущение эпичности он придает своим историческим картинам. Это пробудило во мне страстный интерес, очень концептуально-ориентированный — и постепенно это вылилось в темы, которыми я крайне дорожу: передача историй через поколения, самореализация, прохождение через трудности… Книга Гектора Мало была опубликована в 1878 году. Как вам удалось сделать эту историю современной? Как раз благодаря использованию этого магического «фильтра» и благодаря приключениям. Я старался придать это ощущение сказки, той, которую, лежа под одеялом, мы выпрашивали у родителей, а теперь рассказываем на ночь нашим детям. И оставаясь верным французской идентичности произведения Гектора Мало, я сразу же начал стремиться вывести на первый план визуальную образность фильмов, на которых я вырос и которые ритуально смотрели в моей семье: это любая продукция Amblin (продюсерской компании Стивена Спилберга), конечно, такие фильмы, как «Инопланетянин», «Балбесы» и др., но также и диснеевская классика, такие фильмы, как «Пиноккио», «Бэмби», «Дамбо». Натурализм мне был не близок. Вы все же позволили себе вольно обратиться с книгой в некоторых местах… У меня не было выбора. Действие романа «Без семьи», который изначально писался как сериал с еженедельными сериями, происходит на протяжении четырех лет. Поскольку мы не были готовы снимать 12-ти часовую сагу, для нас было невозможным сохранить все твисты и повороты книги. Мне пришлось сократить временную рамку до одного года и адаптировать хронологическую драматургию романа, в более классическую трехактную структуру сценария. Потом я сфокусировался на тех темах и аспектах, которые больше всего мне близки: на отношениях между Реми и Виталисом, который понял дар этого ребенка и дает ему возможность превзойти самого себя. Самую большую вольность я позволил себе здесь: я наделил Реми удивительным голосом, который определит его судьбу. Когда он поет, видно, что это дар свыше! Этого свойства у него нет в книге Гектора Мало. Что подтолкнуло вас делать флешбеки с Жаком Перреном в роли взрослого Реми? Книга структурирована именно таким образом, правда в ней рассказчик молод и делает первые шаги во взрослой жизни. Превращая его во взрослого мужчину, который оглядывается на то, чего он добился в жизни, я превращал историю в подобие сборника сказок. Так герою удобнее передать свой опыт детям, слушающим эту историю. Мне нравится эта уютная атмосфера чтения у камина, пока за окном бушует гроза ­— есть что-то уютное в этой обстановке. Мы использовали визуальный ряд, включающий ряд элементов из волшебных сказок, воспроизведя их в малейших деталях: торт, которые ребенок ест в самом начале, загадочная атмосфера, которую создает архитектура усадьбы… Не говоря уже о воспоминаниях о Виталисе, который перманентно присутствует в историях приключений, которые рассказывает Реми. Часть фильма, которая происходит в Англии – также отступление от книги… Не совсем! Я сжал эту часть, но многие думают, что она была добавлена, потому что просто забыли о ней, как и забыли, о том, что в книге Виталис умирает гораздо раньше. Мне очень нравятся английские сцены. Когда Реми знакомится с Дрисколлами, мы тут же погружаемся в образный мир викторианского Лондона, полного интриг и загадочности, пробуждающего в сознании воспоминания о приключениях Шерлока Холмса или о более раннем Гарри Поттере. Свет и декорации в фильме поражают воображение. Редко увидишь такой размах во французском кино. Традиция была каким-то образом утеряна, но она была: много сказок было потрясающе перенесено на экран в нашей стране. Места съемок «Приключения Реми» включают Окситанию, Обрак и регион Тарн во Франции, это места, которые не так часто попадают на экран. Мне очень понравилось снимать там, даже несмотря на то, что погода иногда доставляла трудности. Регион Обрак — не самая привычная локация для французского кино, возможно по причине логистики. Это все еще достаточно дикая местность, но ее шарм как раз в этом. Мне понравились гигантские западные пейзажи, они так кинематографичны! Это как быть во Франции и где-то еще одновременно. Нам пришлось привезти операторские краны в крайне труднодоступные места, это было крайне сложно, но многое для меня значило. Также было важно для меня, чтобы деревни, которые мы снимали, передавали это открыточное ощущение: Корд-сюр-сьель, Кастельно-де-Монмирай… потрясающие места, которые относятся к нашему национальному достоянию. Дисней знал, что делал, когда отправлял своих дизайнеров по Европе — пропитаться архитектурой сказок, которые он переносил на экран. Это во многом возвращение к корням. «Приключения Реми» были сняты на Синемаскоп… Это решение мы с Роменом приняли очень рано. Мы использовали старые линзы, как те, на которые сняты классические американские фильмы. Этот выбор оправдан необходимостью снимать открытые пространства, которые являются неотъемлемой частью столь эпического подхода к произведению Гектора Мало. Пейзажи были настолько красивыми, что было бы жаль не отдать им должное. Вдобавок к этому было большое количество спецэффектов — матирование, чтобы углубить их, усилить ощущением приключения. Некоторые сцены просто головокружительны, например, буря в Англии… Эту сцену мы снимали в студии на протяжении трех дней. Это была крайне сложная сцена. Какой использовать фон? Какой тип снега поймает свет на камеру и передаст ощущение глубины, тогда как в реальности актеры идут в шести футах от стены? Эта сцена должна была передавать ощущение сновидения, почти абстракции, склоняться к минимализму — мы придерживались перспективы ребенка, персонажи потеряли свои опорные точки… Не представляю себе, сколько тонн искусственного снега мы тогда использовали. Пока актеры шли по конвейерной дорожке, снег попадал им в глаза. Они страдали. Фильм явно вдохновлен отсылками к многочисленным американским фильмам. «Инопланетянин» Спилберга и «Эдвард Руки-ножницы» Бертона сформировали меня как человека и режиссера. Но моя любовь к кино идет гораздо дальше этих двух режиссером. Я люблю Терренса Малика, французскую классику, Дисней… Для работы я вспоминаю те эмоции, которые испытывал от некоторых фильмов. И цель не подражать им, а включить эти ощущения внутрь истории, которую я рассказываю. Что заставило вас выбрать Даниэля Отея на роль Виталиса? Для меня выбор был очевиден. Он бы рассердился, если бы сейчас меня услышал, но, увы: он не только прекрасный актер, но он сам уже часть нашего национального достояния. Мне также нравилось, что он играл антагониста Папе в фильмах Клода Берри «Жан де Флоретт» и «Манон с источника», а теперь сам стал «учителем, старейшиной». Это замыкает круг. Даниэль включился в работу очень рано и очень быстро. Он перезвонил меньше, чем через двое суток после получения сценария. Малом Пакен, мальчик, который сыграл маленького Реми, совершенно невероятен. Как вы нашли его? Малом — пятнадцатый ребенок, которого мы увидели на кастинге, и он сразу же произвел на меня впечатление. Я ожидал долгие и сложные поиски, и меня беспокоило, что я нашел его так быстро. Я отсмотрел еще четыреста детей, прежде чем принять решение. Я хотел быть абсолютно уверенным в моем выборе. Будет ли он физически способен вынести тринадцать недель съемок? Я тестировал его несколько раз, давая ему на пробу различные сцены — все сложнее и сложнее. Он был необыкновенен, и я понял, что это надежный выбор. Как вы готовили его до съемок? Малом — настоящий перформер. Он поет (что удача для фильма), занимается атлетикой, он хорошо учится и хочет преуспеть. Тренер, который репетировал с ним почти два месяца, в основном работал над тем, чтобы он расслабился. Она встречалась с ним два-три раза в неделю и тренировала его. Фильм не снимался хронологически, поэтому другая задача была сделать так, чтобы он понял, на какие эмоции и какую стадию взросления проживает в данный момент истории его персонаж, найти ключевые слова, которые помогут ему поймать эти специфические ментальные конструкции внутри себя. Я часто приходил к нему на репетиции. Мне было важно завязать с ним доверительные отношения, ведь если на съемках ребенок тебе не доверяет, то все кончено. Когда Малом приходил съемочную площадку, он знал все слова наизусть. Через три недели его уже не было необходимо брифовать о состоянии ума его героя. Он впитал все указания, которые ему давались. В фильме много второстепенных персонажей. Было ли сложно уговорить актеров согласиться на столь небольшие роли? Хоть они мало фигурируют на экране, мне очень хотелось воссоединиться с традицией французского кино, и было важно снять знакомых актеров в этих ролях. Я удостоверился, что это драматически сильные роли, и Людивин Санье, Виржини Ледуайен и Джонатан Заккаи быстро и уверенно присоединились к актерскому составу фильма. Для них эти съемки не были простыми, расписание постоянно менялось, но они были к этому снисходительны. В фильме была массовка из восьмисот человека – это огромная цифра! Они сделали огромный вклад. Мы просили мужчин отрастить бороды, которые наши барберы стригли так, чтобы они соответствовали времени, но вместе с тем имели несколько эксцентричный вид, нечто магическое. Мужчины и женщины работали над тем, чтобы встроиться в контекст и время действия фильма. Это было достаточно потрясающее зрелище. Другой вызов – и не последний – это работа с животными… Даркнесс, бордер-колли, который играет Капи — настоящий цирковой пес, для него делать трюки, которые в фильме мы видим в сценах уличных выступлений, — привычное дело. К тому же, у него совершенно невероятные отношения с хозяином. Когда мы снимали сцену, где Виталис и Реми оказываются на улице во время бури и Виталис говорит ему «Прощай, друг», я сказал его тренеру: «Я бы хотел, чтобы пес колебался и ответил Виталису лаем: «Не умирай!» — и, понимая, что его хозяин не может подняться, убежал с мыслью о том, что нужно позвать на помощь». Мой первый ассистент начал смеяться надо мной, как будто я сошел с ума. Тренер попросил у меня пять минут на подготовку и когда мы начали снимать, Даркнесс сделал все ровно так, как я попросил. Потрясающе. Тито, обезьянка-капуцин, уже играла эту же роль в телеэкранизации романа режиссера Даниэля Верега с Пьером Ришаром. Она была больше «личностью» — и я решил подчеркнуть это. Я хотел уловить реакции и эмоции и использовать режиссуру и монтаж для того, чтобы создать этого персонажа. Когда он надевает шляпу и все находят это великолепным — на самом деле эта сцена в обратной перемотке. А сцена с волками… Они кажутся мне потрясающими. Условия безопасности были крайне суровыми. Мы снимали эту сцену в два этапа: сначала два дня, потом три — и Малом никогда не участвовал в них. Это была сцена, четко отрисованная заранее в раскадровке, но мы были вынуждены ее полностью разбить и переделать на месте. Нам пришлось использовать дублера, реальных волков, собак — это было настоящим испытанием. Расскажите о музыке, ведь она играет в фильме центральную роль… Я хотел симфонический и тематический саундтрек, вдохновленный великими французскими произведениями, подобными работам Мишеля Леграна и Владимира Косма, но также проникнутые звуками Джона Уилльямса и Дэнни Эльфмана, композиторов Спилберга и Бертона. У музыки должно было быть дыхание, широта и энергия. Настоящая задачка! Нужно было положить все в шейкер, взболтать и переварить — и определить идентичность фильма. Ромарик Лоранс, который работал на всех моих полнометражных картинах, изначально очень переживал из-за сложности задачи. Он начал с того, что написал колыбельную, которую поет Реми, потом отклонился от этой мелодии и снова вернулся к ней — все темы его композиций основаны на ней. Его музыка пронизывает целиком весь фильм — она присутствует семьдесят две минуты фильма, это средний показатель для американского фильма, тогда как в среднем французском фильме это сорок две минуты. Я лично считаю его работу великолепной. Без его музыки у фильма не было бы столь независимого характера.