Валерий Тодоровский: это глубочайшая неправда, что в Одессе все бесконечно шутят
Одесса. Лето 1970-го года. Почти неузнаваемые в гриме Ирина Розанова и Леонид Ярмольник, играющие пожилых супругов. С шаркающими походками, временами переходящие на идиш, любящие свою семью, но очень по-своему. Они вырастили трех дочерей. Все замужем, но все как-то не особо счастливы. Старшая Лора (Ксения Раппопорт) тянет на себе мужа-неудачника (Сергей Муравьев) и дочь (Диана Манукян), которая хочет только читать книжки и временами бунтует. Средняя Мира (Евгения Брик) мечтает уехать в Израиль, а младшую дочь мы не видим. В Одессу из Москвы приезжает ее муж (Евгений Цыганов) с сыном Валеркой (Степан Середа). И тут город закрывают из-за эпидемии холеры... Фильм "Одесса" создателя кинокартин "Страна глухих", "Любовник", "Мой сводный брат Франкенштейн" и сериала "Оттепель" Валерия Тодоровского выходит в прокат 5 сентября. Картина, основанная на детских воспоминаниях режиссера (недаром и сына главного героя зовут Валера), открывала юбилейный "Кинотавр" в Сочи. В интервью ТАСС Тодоровский рассказал, почему снимал "Одессу" не в Одессе, как относится к возможной критике фильма и покажет ли картину на Украине. — Валерий Петрович, после ваших "Стиляг" некоторые люди говорили, что у вас стиляги, так сказать, недостаточно стильные и аутентичные. Готовы к возможным упрекам всeзнающих экспертов, что Одесса в вашем фильме не одесская? — Мы не снимали этнографический фильм. Я снял фильм "Одесса" про свое детство в Одессе. А если бы мое детство прошло в Тамбове, то мог бы снять фильм "Тамбов". Или, например, в Астрахани. И так получилось, что мое детство прошло там, а не в Тамбове. Там были люди, мотивы, настроения, которые я запомнил. И подумал, что это может быть кому-то вдруг интересно, кроме меня. Но если говорить про достоверность — в фильме все показано так, как я помню. И плюс у нас были отдельные консультанты по Одессе 1970-х годов, консультанты по истории с холерой и эпидемией, были отдельные люди, которые отвечали за произношение и за идиш. — То есть возможная критика "экспертов" вас не особо беспокоит? — Если "специалисты по Одессе" начинают говорить, что в Одессе все было не так, мне это не интересно слушать. Это означает, что люди интересуются не кино, а интересуются Одессой. Если вы так интересуетесь этим городом — будьте в Одессе, ходите по улицам, радуйтесь, что там находитесь! Скажу высокопарно: у каждого своя Одесса, каждый имеет право снять про этот город фильм. Конечно, если сможет написать сценарий и найти деньги. А пока у одесских критиков фильма какое-то местечковое отношение... — Но фильм же не про Одессу... — Конечно. Это самое плохое занятие — объяснять, про что фильм. Но если в двух словах — он про то, как люди в какой-то момент стали сами собой и позволили себе дышать. Вот про это фильм. Подобные метаморфозы могли случиться не только в Одессе. Но, как я считаю, в моем фильме говорят, как в Одессе, едят, как в Одессе. Фильм про Тамбов был бы, безусловно, другим. Но суть бы не изменилась. Есть история про детство, про первые ощущения. Про живых людей. Про то, какие они жалкие, злые, обидчивые, трусливые, потом вдруг смелые. Это про семью. Они могут перегрызть друг друг глотки, потом плакать и просить о прощении, потом предать, а потом спасти. И про время, которое уже ушло. Про мир, которого уже нет, про СССР. Наш фильм про Одессу, которой больше нет. — Вы снимали "Одессу" в Таганроге, в Ростове, в Сочи. И еще я слышала, что половина Москвы бегала на "Мосфильм", чтобы посмотреть на декорации, которые были специально построены для кинокартины. Как считаете, в итоге потерял что-то фильм от того, что "Одессу" снимали не в Одессе? — Не могу ответить на этот вопрос. И в том числе из декораций на "Мосфильме", которые построил замечательный художник Владимир Гудилин. Кстати, эти декорации остались на "Мосфильме", в них сейчас свой фильм делает Сергей Урсуляк. То, что мы снимали Одессу в разных городах, конечно, сильно усложнило мне жизнь и значительно повысило стоимость фильма. Каким бы он был, если бы снимали в реальной Одессе, — не знаю. Но вряд ли кардинально другим. — Правда, что вы за всю жизнь ни разу не снимали свои фильмы в Одессе? — Да. Ни разу в жизни. Ни одного кадра. Всю жизнь завидовал людям, которые там снимали. Так что в этой ситуации считаю себя главной пострадавшей стороной. У меня была мечта: приехать в город моего детства со съемочной группой, провести там два месяца, снимая фильм. Быть не туристом, не гостем. Но я был лишен этой возможности. А для меня было важно. Но, к сожалению, это сейчас невозможно. — И все-таки, как думаете, удастся привезти уже готовый фильм на Украину? — Я такие вещи планировать не могу. Для того чтобы показать фильм на Украине, его должны пригласить на Украину. — Но разве после показа на "Кинотавре" вас не засыпали подобными предложениями? — Нет, не засыпали. Это даже забавно, потому что есть такой фильм — "Одесса". Насколько знаю, я не нахожусь ни в каких "черных списках", спокойно могу ездить на Украину. Но фильм там не показывали. И пока нет ни одного признака, что кто-то хочет его там показать. Ни одного приглашения мы не получили. Я не буду давать какую-либо оценку, просто констатирую этот факт. — Может быть устроить хотя бы показ в Москве для украинской диаспоры? — Может быть, пока не знаю. Из этого я делаю вывод, что они все, конечно, в скором времени фильм посмотрят, скачав его в сворованной копии из интернета. — Сейчас вроде бы все очень строго, все ворованное быстро блокируется. — Кто хочет, тот всегда найдет. — Безусловно. Еще у меня такой вопрос: некоторые кинокритики на "Кинотавре" говорили, что в фильме недостаточно остроумных перепалок внутри семьи. — Недостаточно?! — Да, есть и такое мнение. Но мне показалось, что при всей пронзительности фильма в нем есть очень смешные диалоги. К примеру, когда героиня Ксении Раппопорт говорит, что у евреев есть явные преференции, заступается за мужа-неудачника и кричит сестре: "Ему восемь лет не давали оперу ставить. Потому что русский!" А сестра парирует... — "Потому что бездарь!" У нас стояла задача — сохранить меру. Превратить все в КВН, в репризы, в обмен шутками я не мог. Кроме того, это глубочайшая неправда, что в Одессе все бесконечно шутят. Есть некий колорит, мне кажется, я его сохранил. А перейти грань под названием "эстрадный номер" было нельзя. Надеюсь, я ее не перешел. Вот и все. — А понятно, будет ли телефильм с теми же героями? Или это законченная история? — Нет, телефильма точно не будет. Беседовала Наталья Баринова
