«Обнулёвка» Михаила Гомиашвили. За какие фильмы дают приз зрительских симпатий

На кинофестивале в Выборге в этом году сквозная тема «Как начать жизнь заново, когда кажется, что ты уже сложился». Возраст в этой теме имеет лишь вторичное значение. Но, как показала практика, именно фильмы о способности изменить себя, не будучи молодым человеком больше впечатляют публику, как молодую, так и ровесников героев. Приз зрительских симпатий, главный в на фестивале «Окно в Европу», получила комедия Евгения Шелякина «Как новый». Ей же достался приз за лучший сценарий уже от профессионального жюри. И, безусловно, история о пожилом мужчине, который потерял память, очнулся на пляже в Тайланде и внезапно постиг радость бытия, — трогательная сама по себе. Но сложилась она благодаря исполнителю главной роли Михаилу Гомиашвили. Именно он принимал поздравления в день закрытия смотра. А сразу после поезда встретился с Киноафишей.Инфо. и поделился свежими впечатлениями и приятными воспоминаниями. - У меня сначала вопрос по свежим следам — в Выборге вы получили главный приз, «Золотую ладью», приз зрительских симпатий… - Фильм получил две награды, за лучший сценарий Косте Чармадову и приз зрительских симпатий. Этот приз для меня важнее всех остальных наград. Потому что мы работаем и снимаем для зрителей, нужно любить их и уважать. - Я делала внутреннюю ставку на фестивале, мне очень хотелось, чтобы фильм «Как новый» заметили, потому что это тёплое, остроумное кино. Насколько важно, что очень серьёзная, на мой взгляд, тема, тема обновления жизни после определённого возраста и возвращения радости жизни, насколько важно, что она вступает в диалог со зрителем в комедийной и довольно острой манере? - Очень хороший вопрос, спасибо. Для меня, как для актера, и, кстати, как для зрителя тоже, интересно не то, когда мне с экрана или со сцены машут пальцем и говорят: «Смотри, как надо», читают нравоучения, это раздражает… Интересно, когда очень легко, шутя, смеясь, затрагиваешь очень серьезные темы, и они становятся доступнее для зрителя, потому что он смеётся, а в это время ты ему что-то серьезное подкидываешь, и он понимает это. Это очень хорошо. Мне это очень нравится. И мы, наверное, смогли в этом фильме вместе с Женей Шелякиным, режиссёром, и со всеми моими очаровательными и очень серьезными партнерами, в первую очередь Женей Дмитриевой, Володей Мишуковым, который играет моего сына, и конечно же, с Чараем [Муэнпрайуном], моим тайским напарником, смогли достучаться до зрителя. И получили «Золотую ладью», приз зрительских симпатий… Я был в Выборге всю неделю, видел, как понравился фильм публике. Все это подмечали, насколько он добрый, насколько он легкий. - Интересно, что комедийные ситуации Ксенофонт создаёт просто тем, какой он есть: своим характером, своими реакциями на происходящее. Насколько его чувство юмора или вот эти реакции лично вам близки и понятны? - Очень близки и понятны. Я играю самого себя. Я всё время пытался найти в его характере что-то такое, что мне не нравится, но у него нет ничего такого, всё в нём мне симпатично. Вот то, что Ксенофонт ворчит всё время, то, что он недоволен всем, что там происходит. Ну это понятно, с одной стороны, потому что у человека страшная трагедия – он ничего не помнит, вплоть до своего имени, а с другой стороны, это же шикарно! Я не знаю, сколько ему лет, 60-65 или 68, но он начинает жить с чистого листа. Такая «обнулёвка» произошла: всё начинаешь заново, и всё то, что Ксенофонт делает после обнуления, он делает как-то незаметно. Я во всяком случае старался, чтобы это было так: что-то из прошлого естественно, а сам про себя думает: это он тоже может, откуда у него такие умения? Почему он так быстро режет лук, мясо? Откуда у него эти подушечки жёсткие на пальцах? А когда Ирина ему дарит укулеле, оказывается, он играет. Это, кстати, я придумал, что Ксенофонт играет на укулеле. Я знал, что нам музыку пишет гениальный композитор, Алексей Айги. Настолько гениальный, что смотришь любой фильм, вот звучит два-три аккорда, и ты без титров понимаешь, что это его музыка. И это была для меня большая честь, когда он разрешил мне сначала несколько аккордов в финале проиграть, чтобы тема была понятной, а потом сделал аранжировку этой мелодии, и это переросло в оркестровку. Я чуть не заплакал, настолько мне приятно было и настолько это было хорошо сделано. Я хочу обязательно сказать два слова о Сангаджиеве Жене [исполняет роль бандита Лома]. Я не был с ним знаком, мы с ним познакомились на съёмках. Это очаровательный человек, открытый, и очень хороший актер. Вообще большое спасибо Жене Шелякину: он подобрал замечательных актёров и группу, гениального оператора – Ксения Середа, которая сейчас вошла в пятерку лучших молодых операторов мира. Какой-то звездный фильм получился: и Женя сам, и Ксения Середа, и сценарий отличный, очень теплый. Но тут отдельно надо сказать про его автора: Костя писал про своего отца, поэтому иначе, чем тепло, написано быть и не может. И тут даже история есть: уже почти в конце съемок мы снимали эпизод, как Ксенофонт идет по набережной, и я вдруг заметил, что недалеко какой-то лысый человек, точно не из нашей группы, я подумал, что турист какой-то, увидел нас и остановился. Я вижу, что он всё время наблюдает и всё время на меня смотрит, ни на кого другого. Я уже подошел близко к нему и вижу, что у него два маленьких моря таких вместо глаз. Я Женю Шелякина спрашиваю: «Кто этот человек?». Это был Костя Чармадов. Я подошел прямо к нему, и с той же секунды мне показалось, будто мы всю жизнь знаем друг друга. Я говорю: «Что такое, объясни, почему у тебя такая реакция?» Он отвечает: «Я не знаю, откуда это у тебя, но ты ходишь, как мой отец. У тебя его манеры: походка, сутулость, взгляд». Что-то, наверное, существует, что мы не можем понять, но просто улавливаем. Наверное, он, отец нашего Кости, Ксенофонт, водил меня – живого Ксенофонта – какими-то нитями по этой истории, по этому фильму. - Вопрос практический: сколько перцев чили вы съели на съёмочной площадке? [В начале и конце фильма Ксенофонт участвует в соревновании по поеданию перцев чили] - Володя Мишуков на этот вопрос ответил так: «Да, мы настоящие перцы ели. Но нас научили маленькой хитрости — мы доставали оттуда косточки». А потом вопрос последовал: «А Миша тоже ел?» И он говорит такую фразу: «Подворовывал». И заканчивает эту фразу так: «Ну что поделать, Миша профессионал, а я ещё начинающий. (Подколол меня). Он подворовывал и выбрасывал, а я до конца всё кушал». Ну получается, что я вообще-то побольше его съел этого перца, потому что он только в одной сцене ест, а я этим начинаю и этим заканчиваю. И вот в первом случае, когда я знакомлюсь с Бунчей, я думал, как это сыграть, чтобы это было правдоподобно, чтобы глаза горели, потому что я был уверен, что перец будет обычный, болгарский. Но я ошибся. Да, там достали всё изнутри, но даже несмотря на то, что я очень люблю перец и могу его есть просто так, на съёмках это было что-то страшное. Это же не один дубль, у меня всё горело: и рот, и горло. Так что, да, поел много перца. - Ещё из практических вопросов: ваш партнёр, который играл Бунчу, он действительно не понимал по-русски или вы не понимали по-тайски. Насколько честно было это недопонимание между вами? - Было бы очень странно, если бы я понимал по-тайски, а он понимал по-русски или по-грузински. Я еще раз убедился, что есть какой-то киношный общедоступный язык. Это язык мимики, жестов. И, что самое главное, наверное, нельзя только мимикой и жестами передать мысль, если она не идёт изнутри. Вот этот язык, я не знаю, как его назвать, у нас был, мы понимали друг друга. А потом мы сидим в лодке в 10-12 км от берега посреди океана, ждём и разговариваем: я на русском или на грузинском, он на своём, а потом начинали петь, я учил его грузинским песням, он меня учил тайским песням. Понимали друг друга. - Т.е. вот эта сцена, когда вы ему говорите, что его песни все мяукающие, это из вашего реального общения? - Да-да, а потом Женя попросил: «Ты что-нибудь спой по-грузински», ну вот я и спел. Я хочу сказать два слова ещё о Жене и фильме: у меня много работ в фильмографии и очень мало, под которыми я могу расписаться. Нравится или не нравится, я так не говорю, но вот расписаться. Несколько таких фильмов, 4-5, может быть. Вот один из них — «Сенафон». Я влюбился в этого Ксенофонта, в этого мужика. Это, естественно, заслуга Константина Чармадова, и спасибо Жене, что он остановил выбор на мне. Когда он приехал в Тбилиси, уже было два-три актера, которые пробовались и претендовали на эту роль. Не буду называть их фамилии, они мастера, актёры А класса, я их люблю и уважаю. Поэтому у меня не было больших надежд, но это произошло. А сама работа с Женей Шелякиным, она так приятна, так комфортна. Он даёт тебе все права, абсолютно все, он не сковывает тебя. Очень мало таких режиссеров, которые прислушиваются к актёрам. Мы так и работали: начинали снимать в 6 утра, там короткий день, в 6 вечера заканчивали. Дорога, пятое-десятое, приходишь уставший, минут сорок, чтобы привести себя в порядок: душ, кофе, и поднимались к Жене, садились и проходили завтрашний день, придумывали. Там создавался этот фильм, все эти взаимоотношения, все придумки, какие только есть. Короче говоря, работа с Женей Шелякиным для актера, по-моему, это большой кайф. Он сам по себе очень хороший режиссер, и при этом он ценит актера, он любит актера, он уважает актера. И, что самое главное, своим примером он заставляет всю съёмочную группу делать так же, и это тебя подкупает. Мне очень было приятно с ним работать. - Лично мне, как человеку, у которого родители по возрасту близки к Ксенофонту, этот фильм показался очень важным, потому что он внезапно заговорил с той аудиторией, с которой российское кино редко говорит. Это такой диалог с аудиторией, простите за грубость, 50+. Насколько я права в этом определении и на насколько, как вам кажется, действительно, Ксенофонт вступает в диалог с этой аудиторией и говорит ей, что жизнь после пятидесяти существует? - Это, так сказать, одно из главных посланий этого фильма: то, что важно, не сколько тебе лет, а насколько ты чувствуешь, какое твоё внутреннее ощущение. Вот, наверное, в этом я похож на Ксенофонта, главное, насколько ты внутри молодой. И, наверное, потому понравился этот фильм в Выборге, потому что он как-то взбодрил людей, кому 50+, сказал, что жизнь, наоборот, сейчас начинается. И всё то, что с героем сейчас происходит, это может произойти и с ними тоже.