Родина забудет
«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о системе господдержки кинематографа в России, ее основных бенефициарах и самых показательных провалах. В новом материале — шпионский боевик стоимостью в четверть миллиарда, которому не помогло отбить даже половину бюджета ни присутствие сразу трех звезд отечественного кино (Машков — Петров — Ходченкова), ни агрессивное промо канала «Россия 1».
Папа-француз
«Дальше в Польшу, а потом в Россию». — «Гитлер тоже так думал!» «Пей молоко, легкие прочистишь». «Еще раз умрешь, ты мне больше не друг». «…А потом свой сервер поближе к ней перевез. Что же вы за поколение такое. Все про себя сливаете». «Кто хочет денег — учит английский, кто хочет влияния — учит русский». И так далее — вплоть до феерического стишка «Папа-француз говорит: “Мой малыш, едем за сыром скорее в Париж”» — ни много ни мало, а в качестве пароля для сверхсекретной, «способной выполнить любое задание» сети тренированных с малых лет тайных агентов, заброшенных Россией во все ключевые точки планеты и шестнадцать лет «спящих» в ожидании заветных виршей, этого поэтического ключа к выполнению долгожданного приказа Родины.
© фильм «Герой»Самое интересное в «Герое» Карена Оганесяна — пожалуй, вот эти абсурдные, неуклюжие, даже подкупающие своей наивностью диалоги. Их по крайней мере не встретить ни в одном из тех фильмов и франшиз, в которых в остальном этот шпионский триллер СВР-разлива активно и беззастенчиво черпает вдохновение, заимствуя все подряд — от поворотов сюжета и организации экшен-сцен до структуры, идей, интонации. Вот перед финальной сценой на военный катер русских разведчиков нападают маскированные автоматчики на флайбордах — будто прихвостни злодея в проходном эпизоде из традиционно одержимой разнообразными гаджетами поздней бондианы (немалую роль в сюжете «Героя» играет и такой бондовский по духу аксессуар, как прокачанные очки с секретом — причем на них, то в руках, то на лице Владимира Машкова, режиссер раз за разом делает акцент, как будто опасаясь, что зрители пропустят приготовленный им твист-разгадку). Вот подобно «Идентификации Борна» и ее сиквелам основная идея сюжета выстроена вокруг ненадежности героев — кто-то восстает из мертвых, кто-то мучительно копается в детских воспоминаниях, кому-то просто нельзя доверять. Вот словно во франшизе «Миссия: Невыполнима» и тех же фильмах о Бонде, чуть что — особенно в экшен-сценах, но порой и просто без видимой на то причины — за кадром врубается одна и та же музыкальная тема, даже интонированная почти на манер голливудских предшественников.
При этом, конечно, не то чтобы миссия снять русского шпионского боевика была так уж плоха — или невыполнима в мире, приученном именно к голливудскому контенту (удается же, например, в Корее снимать такие оригинальные и замешанные на узнаваемо местном материале картины, как «Шпион, который пришел с севера»). Проблема в том, что «Герой», недальновидно ориентированный на западные образцы жанра, именно что свой русский характер никак раскрывать по большому счету не хочет. Тот в итоге прорывается, как фантазмы из подсознания, абсурдными, кошмарными прорывами гладкой поверхности дженерик-жанра, на уровне то парадоксальных диалогов, то неуместных выражений актерских лиц, то по-фрейдистски адского подтекста сценария, неловко выводящего мысль о том, что верить в этом мире женщинам нельзя, а можно — только фигуре мудрого, всевидящего отца (Россия, похоже, остается страной безотцовщин, жаждущих сильной руки и патриархального поучения). А ведь потенциал для развития именно национального кино в этом жанре есть — особенно в современной, вновь генерирующей сюжеты о шпиономании с русским акцентом геополитической обстановке, где уживаются истории с «Новичком» и шпилем Солсбери, заживо гниющим Литвиненко и хакерами, рыскающими в почтовом ящике Хиллари Клинтон.
© фильм «Герой»Но Оганесян и его сценарист Николай Куликов (к слову, один из самых высоко котируемых представителей драматургической профессии в современной русской индустрии) до увлекательности и свежести сюжетов, предлагаемых самой жизнью, дотянуться в «Герое» никак не могут. Начав за здравие — по крайней мере, тема тайной сети русских спящих агентов, на десятилетия засланных под прикрытие воспитавшему их в шпионской программе-пионерлагере «Юность» полковнику СВР Игорю Родину (Владимир Машков), смотрится удовлетворительной в своей наглости — «Героя» затем стремительно начинает клонить за упокой. Будь то в линии сына Родина Андрея (Александр Петров) и его сокурсницы по «Юности» Маши Рахмановой (Светлана Ходченкова), то на гидроциклах, то на парашютах (серьезно) гонящих из Германии в Калининград подальше от охотящихся на «Юность» злоумышленников. Будь то в фигуре главного злодея-заказчика — некого англоязычного олигарха с фигуристой рыжей телохранительницей и привычкой проводить важные встречи в бордерских шортах. «Герой» следует западному шаблону шпионского кино с таким рабским рвением, что практически смотрится тем шпионским экшеном, какой могли бы снять о себе типичные «плохие русские» из голливудского боевика средней руки — с соответствующим вниманием к собственным характерам и особенностям национального менталитета.
С чего начинается Родин
С чего реально начинается вот такая, максимально неуклюже воспевающая возможности отечественной разведки (и ее несравненный, советской выправки опыт — фигурирует здесь и отработанная «в Анголе» техника вопреки всему сохраняющего жертве жизнь выстрела в область сердца) история шпиона Родина и его бравых птенцов? Конечно, с государственных же денег. Впервые на питчингах Фонда кино для так называемых «иных» (о, эта восхитительная семантика русского бюрократического языка), то есть не являющихся мейджорами, кинокомпаний «Герой» объявился в 2017-м. Причем, представляя фильм от лица своей студии «Карго», режиссер Карен Оганесян и его постоянная соратница, продюсер Полина Иванова, подчеркивали, что работая в рамках шпионского жанра, они стремятся в первую очередь рассказать историю о человеческих эмоциях — а вместо типичного образа шпиона-супергероя покажут обычных, живых людей на разведслужбе. Как это соотносится со сверхчеловеческими боевыми навыками абсолютно всех персонажей этого кино, их уникальной фотографической памятью и прочими не самыми рядовыми талантами — вопрос, конечно, любопытный, но все-таки прикладной: мало ли как меняется по ходу работы над картиной ее концепт. В любом случае эксперты Фонда кино проект оценили — он получил все те 60 миллионов рублей, на которые и претендовал при заявленном создателями бюджете в 330 миллионов рублей.
В следующем, 2018, году «Герой» — уже с тизером и на стадии съемок (то есть в отсутствие режиссера), а также с Александром Петровым в главной роли вместо планировавшегося изначально Павла Прилучного — вновь запросил субсидии Фонда. И вновь их получил, причем снова в объеме 60 миллионов рублей — из которых, впрочем, 20 миллионов с обязательством стопроцентного возврата. К питчингу в апреле 2019-го фильм уже был более-менее закончен по словам самих же его авторов («Доделываем монтаж, осталось две-три смены», — рассказал Карен Оганесян) — что не помешало им попросить у Фонда деньги в третий раз. На что именно эти субсидии пойдут, к сожалению, озвучено не было — доброжелательно предположим, что на постпродакшн или, может быть, на закрытие производственных расходов. Запрашивались безвозвратные 55 миллионов рублей — на тех основаниях, что некий инвестор проекта, о котором Иванова рассказывала на предыдущих питчингах, от своих обязательств по финансированию картины отказался. На вопрос экспертов, почему так вышло, Иванова ответила уклончиво — по ее словам, это сама компания «Карго» предпочла в 2019-м обрести другого партнера в лице телеканала «Россия 1» с его мощным арсеналом инструментов продвижения, который поможет «сделать так, чтобы кино прозвучало и собрало деньги». Вот только в этот раз Фонд кино, как мы рассказывали в предыдущих текстах цикла, обычно к мутным и туманным схемам и словам безразличный, почему-то в поддержке «Героя» отказал.
Что ж, учитывая, что и бюджет «Героя» в итоге удалось скорректировать с изначально заявленных 330 миллионов до 250 миллионов рублей, можно было бы предположить, что проблемой для фильма эти недополученные 55 миллионов не стали. По крайней мере — в сравнении с совсем не предполагавшимся создателями, но по итогу очевидным провалом, который ждал картину в прокате. Выйдя на экраны 26 сентября, «Герой», несмотря ни на жанровую начинку, ни на рукопашку с гидроциклами и флайбордами, ни на звездный триумвират Машков — Петров — Ходченкова, ни на по-настоящему агрессивное и всепроникающее промо «России 1», именно что провалился. Фильм не то что не отбил бюджета — его сборы составили без малого 2,8 миллиона долларов, или 178,5 миллиона рублей. Причем половину этой суммы забрали себе кинотеатры, а солидный процент остатка — дистрибьютор «Централ Партнершип». Еще одна обескураживающая цифра — «Герой» вообще-то при этом выходил настолько широко, насколько это возможно: те 1600 экранов по России (плюс еще 100 — в странах СНГ), на которых его выпустили, это масштаб релиза самых известных голливудских блокбастеров. Столько же было за последние месяцы, например, у «Джокера» с Хоакином Фениксом и «Гемини» с Уиллом Смитом. То есть наработка одной копии боевика Оганесяна составила плачевные 24,5 тысячи рублей. Говоря еще более понятным языком — в среднем на сеанс «Героя» за время его проката приходило восемь человек.
© ПромоНа минуту вернемся к питчингам — введение Фондом кино их прямой интернет-трансляции, к слову, существенно оживило процесс наблюдения за внутренней механикой функционирования российской киноиндустрии (пусть, конечно, эта открытость по факту иллюзорна — все ключевые решения принимаются за кадром, заявки проектов на субсидии с конкретными цифрами и описанием проектов видят лишь эксперты фонда, а сами питчинги представляют собой довольно унылое зрелище, ограничивающееся общими словами, демонстрацией тизеров и почти полным отсутствием вопросов к соискателям госсубсидий у публики). В 2018 году на вопрос, что будет делать компания «Карго», если «Герой» соберет не намеченную его авторами сумму, а, например, 250 миллионов рублей, Полина Иванова ответила, что этих денег как минимум хватит на то, чтобы у студии не осталось непогашенных долгов. Хватит ли на это сборов в 180 миллионов — известно только самим представителям «Карго». Интереснее, на что рассчитывали продюсеры «Героя». Их ожидания от сборов? 700 миллионов рублей. Комментарии излишни.
Доля наша нелегкая
Почему же кейс «Героя» — с его непомерными и оказавшимися недостижимыми амбициями при вполне себе блокбастерном масштабе релиза и продвижения, но достаточно скромном объеме бюджетных субсидий (подумаешь, 100 миллионов в реалиях кинопроизводства) — так показателен в плане устройства системы господдержки кино? Что ж, дело даже не в том, что «Герой» предоставил очередное подтверждение иллюзорности русского института звезд: в 2019 году уже ни Машков, ни Петров, ни Ходченкова — при всех своих талантах и узнаваемости — не дают никакой гарантии в прокате (пожалуй, касается это и остальных российских кинозвезд в диапазоне от Козловского до Бондарчука — свидетельств хватает). И, пожалуй, даже не в несостоятельности авторов «Героя»: тот же Оганесян неоднократно демонстрировал способность собирать от 2 до 4 миллионов долларов в прокате, когда работал в жанре популистской, непритязательной, но зато и совсем не дорогой комедии («Подарок с характером», «О чем молчат девушки», новелла в «Мамах»).
Нет, подлинная проблема поддержки Фондом кино «Героя» — в том, что его случай вовсе не уникален и не единичен. Напротив, в портфолио Фонда подавляющее большинство именно таких проектов, получивших от 25 до 150 миллионов рублей от государства — и разнообразно, по множеству причин, главная из которых сводится к отсутствию хоть какой-то оригинальности и прорывного потенциала, провалившихся в прокате. На любой вкус и любые жанровые предпочтения, на любой бюджет и студийный бэкграунд — от пресловутых лидеров индустрии до тех самых «иных» — фильмы, само существование которых в здравом уме довольно сложно себе объяснить и факт присутствия которых в прокате родиной давным-давно забыт, если и вовсе был замечен. Тут тебе и относительно недавняя дилетантская попытка исполнить heist-movie об ограблении банка с тем же Машковым «Миллиард» (140 миллионов рублей господдержки, убытки не менее 100 миллионов рублей) от того же «Централ Партнершип». И непритязательная претензия на дойную корову семейной анимации на фольклорной основе «Баба-яга. Начало» (139 миллионов рублей субсидий, убытки в 212,9 миллиона рублей) от «Арт Пикчерс Студия». И смехотворная игра в костюмный эпос с завиральным псевдоисторическим сюжетом на основе бестселлера «Тобол» (130 миллионов рублей субсидий, убытки около 450 миллионов рублей) от еще одного мейджора «ВБД Груп».
© фильм «СуперБобровы. Народные мстители»И так далее. Комедии с откровенно телевизионным по уровню концептом и кастом («СуперБобровы» и «СуперБобровы. Народные мстители» с суммарным убытком в 130,6 миллиона рублей при общей господдержке в 185 миллионов рублей на два фильма). Упражнения в фэнтези и альтернативной истории одновременно («Невидимки» с убытком в 151,4 миллиона рублей при господдержке на почти 108 миллионов рублей). Фильмы ужасов среднерусского разлива в самых впечатляющих своей комичностью вариациях («Вурдалаки» с убытком в 147,3 миллиона рублей при господдержке на 80 миллионов рублей). Мелодрамы антрепризного толка, которыми побрезгуют даже абстрактные, существующие лишь в воображении телевизионных боссов и кинопродюсеров домохозяйки в возрасте («Вечная жизнь Александра Христофорова» с убытком в 117,7 миллиона рублей и госсубсидиями на 105 миллионов рублей).
© фильм «Миллиард»Это нехитрое упражнение в перечислении всех провальных фильмов среднего бюджета (и среднего объема господдержки) можно продолжать часами, добравшись в итоге и до многими уже и без нас высмеянного «Крымского моста» четы Симоньян — Кеосаян. Объединяет же все подобные фильмы, кроме факта получения денег от Фонда кино, одно — ни один из них не обладал никакими амбициями, кроме строго развлекательных, при том, что и последние, судя по результатам проката, потянуть не сумел. То есть большая часть поддержанных Фондом кино фильмов претендовала на статус зрительского кино — и подтвердить его феерическим образом не смогла (с 2012 по 2017 год окупилось лишь 12 процентов поддержанных фондом картин, последние два года эту статистику улучшить тоже смогли навряд ли).
Если недобор в прокате тех колоссов отечественного кинопроизводства (от «Викинга» до «Экипажа»), которым фонд выделяет еще большие суммы, по крайней мере, простителен — они, как любят говорить чиновники фонда и Минкульта, поддерживаются ради развития русской киноиндустрии, то как развитию нашего кинематографа способствуют «Герои», «Вурдалаки» и «СуперБобровы»? А ведь суммарно именно на такое кино уходит больше половины бюджетных расходов. Почему бы не позволить продюсерам подобных «зрительских» — а значит, предполагающих подход к кино как к бизнесу, а не искусству, — фильмов не перейти на работу в подлинных бизнес-условиях, то есть без костылей господдержки? Тем временем вырастивший нескольких высоко котируемых на зарубежных фестивалях режиссеров Фонд Александра Сокурова «Пример интонации» вынужден объявлять о прекращении своей работы — из-за отсутствия поддержки от государства.
Более того, подобные «Герою» картины в своей трехсотголовой массе еще и понижают пресловутую долю российского кино в прокате (которую по-хорошему наполняют прежде всего большие релизы вроде того же «Викинга» или «Движения вверх» и редкие удачные попадания в аудиторию вроде «Льда») — а ведь именно ей чиновники оперируют, трубя на каждом углу (и отчитываясь перед президентом и правительством) о прогрессе русского кино и эффективности построенной системы господдержки. О том, насколько волатильным является этот показатель, свидетельствует хотя бы тот факт, что пока в 2019 году доля отечественного кино от общих сборов российских кинотеатров уже упала на треть — с 31,2 процента на конец октября 2018-го до 20 процентов на конец октября 2019-го.
Нет, конечно, статистические хитрости — верный друг любого сверхбюрократического государства со времен Советского Союза. Другое дело, что эта самая доля русского кино в сборах не учитывает множество действительно важных факторов — от количества русских фильмов на экранах до отведенных им сеансов и их наработки на каждый кинотеатр и на каждый сеанс. Тот же факт, что именно она служит последним бастионом Мединского и компании, позволяющим им рапортовать, что индустрия развивается, а русское кино дает бой Голливуду, создает ситуацию, при которой на практике какой-то эффект на кинопрокат производят лишь долгострои с миллиардом рублей сборов (и чаще всего — почти таким же бюджетом), в то время как большая часть бюджетных средств куда менее заметно уходит на фильмы помельче и частично может в процессе еще и благополучно пилиться. Любые же призывы найти какой-то альтернативный показатель эффективности господдержки кино — вроде недавнего неутешительного доклада о расследовании Счетной палаты — тонут в чиновничьем и продюсерском гуле недовольства с указаниями на непонимание аудиторами реалий кинобизнеса и кинопроката.
Тем не менее выработать более эффективную систему обращения с кинематографом государству рано или поздно придется — если, конечно, оно всерьез озабочено развитием отечественного кино и его имиджем за рубежом. Неплохим — пусть и радикальным — решением будет ограничить поддержку если и не исключительно одними авторскими фильмами, у которых есть потенциал попадания в программу престижных фестивалей и в проблематику времени, то хотя бы условными картинами-нацпроектами, реальными, а не назывными блокбастерами (которые в самом деле способствуют развитию индустрии). Все же остальные проекты тогда будут вынуждены как-то обходиться без сотни государственных миллионов — а если без них не удается запуститься вовсе, то так ли эти картины нужны и перспективны с точки зрения зрелищности и бизнес-отдачи? Есть вдобавок и альтернативные источники финансирования — какой-нибудь влюбленный в бравую русскую разведку «Герой», наверное, вполне мог бы попросить денег напрямую у СВР.