Эдвард Нортон о «Сиротском Бруклине», коллегах по цеху и изменении климата
По собственному признанию, Эдвард Нортон обязан своей славой фильму «Первобытный страх». Однако зрители помнят его в разных образах: это и рассказчик из культового фильма Дэвида Финчера «Бойцовский клуб», и король Иерусалима из картины Ридли Скотта «Царство небесное», и невероятный Халк. В передаче Larry King Now на RT Эдвард Нортон рассказал Ларри Кингу о фильме «Сиротский Бруклин», где был задействован одновременно как актёр и режиссёр, пояснил свою гражданскую позицию, а также признался в любви к сёрфингу. — «Сиротский Бруклин» поставлен по книге, верно? — По отличному роману Джонатана Летема, который и сам из Бруклина. — Чем он вас так привлёк? — В первую очередь потрясающим главным героем. К концу первой страницы он полностью завладевает вашим вниманием. Он детектив, но не такой, каких играли Роберт Митчем и Хамфри Богарт, а своего рода младший помощник крутого детектива. Мой герой страдает от синдрома Туретта (расстройство центральной опорно-нервной системы, характеризующееся множественными двигательными тиками. — RT) и обсессивно-компульсивного расстройства, из-за чего в жизни ему приходится весьма непросто. При этом он наделён острым умом и фотографической памятью, а потому весьма заметен в деятельности конторы. — Как вам удалось уговорить Брюса Уиллиса согласиться на роль, которая длится минуты три экранного времени? — На самом деле двадцать. В книге частный детектив, на которого работает Лайонел — мой персонаж — настоящий тёртый калач. На него все равняются. Старший брат и всё такое. Кто лучше Брюса Уиллиса справится с подобной ролью? На мой взгляд, Брюс — идеальный старший брат. Все мужчины хотят быть такими. Он загадочный, остроумный, крутой. В начале фильма мы видим двух нелепых третьесортных сыщиков, которые на него работают, а потом из-за угла выходит Брюс, и ты говоришь себе: «Вот он, настоящий частный детектив». — Бобби Каннавале тоже великолепен... — Мы с Бобби вместе играли на нью-йоркских театральных подмостках. Я считаю его одним из лучших актёров моего поколения. Он умеет быть и забавным, и невероятно серьёзным. Бобби просто невероятно сыграл свою роль. — У вас снялся и Алек Болдуин. Его персонаж списан с Роберта Мозеса, но в фильме от него осталось только имя... — Нашего Мозеса Рэндольфа можно назвать местным Дартом Вейдером. Дело в том, что настоящий Роберт Мозес (американский градостроитель. — RT) тоже был своего рода Дартом Вейдером Нью-Йорка середины прошлого века. Я говорю так, потому что изначально Мозес и правда напоминал джедая: он был идеалистом и обладал невероятным влиянием, но в итоге перешёл на «тёмную сторону» и стал использовать свою силу в ужасных целях. — Но фильм не основан на реальных событиях? — Разумеется, нет. Это картина о детективе с синдромом Туретта, она наполнена убийствами и всякими мрачными событиями. Взгляните на многие великие американские фильмы, скажем, на «Гражданина Кейна». Это история Уильяма Рэндольфа Хёрста, но в то же время и нет. Персонажа не зря зовут Чарльз Фостер Кейн. Иногда фильмы, передающие лишь суть, содержат больше правды, чем те, которые позиционируются как основанные на реальных событиях. Мне кажется, что в последнем случае вы не имеете права ни на шаг отступать от фактов. — Вы изучали людей с этим расстройством или опирались на собственное воображение? — Знаете доктора Оливера Сакса? У него есть отличная работа, посвящённая как раз этому синдрому. Кроме того, я смотрел документальные фильмы и встречался с людьми. Самое интересное, что у каждого это заболевание проявляется по-своему. Некоторые страдают от тяжёлой формы расстройства, которая характеризуется выкрикиванием всяких нецензурных слов и ругательств. У других болезнь проявляется в виде компульсивных голосовых тиков. А кто-то имеет дело с двигательными тиками. У каждого больного свой набор симптомов. Я перенял разные понравившиеся мне черты у людей, которых видел в фильмах или встречал вживую. Удивительно ещё и то, что многие люди с синдромом Туретта бывают очень одарёнными. Например, мой герой чувствует музыку, как никто. Звуки джаза самым необычайным образом провоцируют его тики. — Трудно было сыграть этого персонажа? — Готовиться к роли всегда очень занятно. А вот довести всё до автоматизма — тут уже вопрос... — ...актёрского мастерства... — Точно. Нужно внутренне этим проникнуться, превратить своё тело в инструмент... — Сложно ли сниматься в своём же фильме? — Да. Скажу так: я неплохо следую своим же указаниям. Если мы с вами партнёры по фильму, то помогаем друг другу, сохраняя концентрацию вопреки всем отвлекающим факторам — освещению и так далее. Но если ты ещё и режиссёр и вмиг переключаешься... Меня тревожило, как это повлияет на моих партнёров по игре. Но если в фильме задействованы такие замечательные актёры с богатым сценическим опытом работы, как те, кого мы перечислили, а также великолепная бродвейская актриса Черри Джонс и Алек Болдуин, потрясающе талантливый исполнитель не только комедийно-сатирического, но и драматического жанра... Когда я только начинал свой путь, Алек выступал в бродвейской постановке «Трамвая «Желание» и исполнял свою роль сногсшибательно. Примерно тогда же он сыграл в фильме «Гленгарри Глен Росс». По-моему, такой вот Алек-злодей чем-то похож на Ли Джей Кобба в фильмах «12 разгневанных мужчин» и «В порту». — Вы ведь выбрали карьеру актёра не ради славы? Назовёте ли вы себя антиподом знаменитости? — Некоторые атрибуты известности можно использовать во благо. Меня вдохновляет пример таких людей, как Пол Ньюман — результаты, которых он добился, основав компанию «Ньюманз Оун». Он конвертировал свою славу в сотни и сотни миллионов долларов, направленных на благотворительность. Также меня вдохновляет мой друг Леонардо Ди Каприо, который свою известность использует ради защиты окружающей среды, чем он страстно увлечён. Лео — известнейший природозащитник, как, впрочем, и мы с Марком Руффало. При этом многие атрибуты славы мне кажутся просто нелепыми. В нашей культуре людей зачастую превозносят не за то, за что стоило бы. А тех, кто действительно заслуживает чествования, не ценят по достоинству. Взять, к примеру, пожарных, полицейских, учителей и учёных. Нам стоит приравнять их к героям, они того заслуживают. Но всё же это не значит, что широкая известность как-то мешает делать добрые дела. Напротив. — В детстве вам хотелось стать актёром? — Да. Но едва ли я тогда задумывался о том, чтобы выбрать этот жизненный путь. Он не был моей мечтой. Мне нравилось само занятие. Мы с друзьями обожали снимать собственные мини-фильмы. — Славится ли Йель своим театральным факультетом? — Да. Но я там учился на историка, что в каком-то смысле проявилось и в этом фильме: мой интерес к Роберту Мозесу, Нью-Йорку 1950-х, к событиям того периода — скажем, к причинам переезда клуба «Доджерс» (бейсбольный клуб переехал из Нью-Йорка в Лос-Анджелес в 1958 году. — RT). Здесь во многом заявила о себе моя натура историка. И мне захотелось соткать из всего этого сюжет. — Какой фильм принёс вам славу? — Определённо, «Первобытный страх». Это именно тот случай, когда всё сложилось так, как никто не ожидал. Появился отличный шанс, у нас подобралась отличная команда, и, к счастью, фильм выстрелил. В противном случае мы с вами, вероятно, сейчас не беседовали бы. — Нравится ли вам исполнять настолько разноплановые роли? У вас ведь нет какого-то строгого амплуа? — Мне это нравится, поскольку, на мой взгляд, есть два типа актёров, но не в смысле «плохие и хорошие». Есть актёры-легенды, которых хочется видеть вновь и вновь в схожих образах. Это выдающиеся личности. Например, Харрисон Форд — великолепный актёр. Никто не ожидает, что он растворится в своей роли. Наоборот, нам нравится из раза в раз видеть черты его самого. А есть такие мастера перевоплощений, как Дастин Хоффман, Дэниэл Дэй Льюис и другие, которые действительно преображаются. Это немного разные типы актёров. — Изменились ли с годами ваши цели? — Нет, думаю, цели у меня остались теми же. В плане фильмов мне больше нравится работать над проектами, созвучными тому времени, в которое мы живём. Я люблю, когда у людей находит отклик то, что они видят. В отличие, например, от исключительно развлекательных вещей. Конечно, как и всем, мне тоже иногда хочется расслабиться, но порой нам показывают что-то слишком уж примитивное. А есть вещи, которые заставляют людей задуматься, задавать вопросы. Тут можно вернуться к фильмам, основанным на реальных событиях. Например, многие люди не знают, что это действительно происходило в Нью-Йорке. Надеюсь, после просмотра у них возникнет вопрос: «Неужели они и правда строили мосты ниже, чтобы под ними не проезжали автобусы, и чернокожие и латиноамериканцы не попадали на пляж? Да быть такого не может!». Значит, у зрителей появится интерес к этой теме. И мне такое нравится. То же самое с фильмом «Китайский квартал»: они превратили Уильяма Малхолланда в Холлиса Малрея. Это своего рода фантазия на тему. Но когда мы посмотрели этот фильм, все задумались: «Это правда происходило? В Лос-Анджелесе действительно воровали воду? Сам Лос-Анджелес построен на краже воды?». Именно так и было. И эта мысль уже не выходит у тебя из головы. Ты отправляешься в романтическое путешествие во времени в 1950-е, слушая музыку и наблюдая за актёрами. И это прекрасно. Это волшебство кинематографа, который переносит тебя в другое время. Но хорошо, если попутно тебя заставляют поразмышлять над мрачными событиями американской истории. — Что вам нравится в режиссуре? Контроль? — Да, а также то, что я могу собрать актёров, игра которых мне нравится, предложить им играть со мной. Будучи просто актёром, ты всего лишь часть команды, деталь механизма. А вот если ты режиссёр, то уже — капитан и собираешь свою команду. И речь не только об актёрском составе (очевидно, что я пригласил всех своих любимых актёров). Дело ещё и в музыке: действие разворачивается в 1950-е, поэтому я хотел классный джазовый саундтрек. Когда ещё представится возможность позвонить Уинтону Марсалису (американский трубач и композитор. — RT) и попросить помочь с музыкой? Или Тому Йорку из Radiohead? Они согласились, и у нас получилась картина, я бы сказал, с лучшим звуковым рядом за очень долгое время. Дэниэл Пембертон (английский композитор. — RT) и Уинтон Марсалис написали музыку к фильму, и Уинтон просто божественно её исполнил. А можно вопрос на тему? — Конечно. — Вы жили в Нью-Йорке в 1950-х и работали тогда? — Работать я начал в пятьдесят седьмом. Уже в юности... — Фильм о тех временах. 1957 год. Нам удалось передать атмосферу? — Более чем. — Машины настоящие? Одежда? Музыка? — И одежда, и музыка тоже. Вы считаете, что знаменитости должны участвовать в политике «беззвучно», иначе могут выдать поверхностное высказывание на очень важную тему. То есть, вы не касаетесь политики? — Нет, почему же, очень даже касаюсь. Если говорить именно о знаменитостях, то тут два момента. Для начала, мне всегда нравились слова Марлона Брандо о том, что ему казалось безумием желание окружающих спрашивать его мнение по любому вопросу. И ещё большим безумием было отвечать. Я считаю, что в нашем мире нужно быть осторожнее. Особенно сейчас, когда все ваши слова вырывают из контекста, превращают их в короткие реплики и всячески ими манипулируют. Шанс провести вот такую обстоятельную беседу, как у нас с вами, выпадает всё реже. Вот почему нужна какая-то внутренняя дисциплина. Как говорил Боб Дилан: «Хорошо выучи свою песню, прежде чем её исполнять». Не надо трепаться о вещах, в которых ты не разбираешься. Но в чём-то я всё же разобрался, и поэтому не буду молчать. Актёры — тоже люди. Я такой же гражданин Америки, как вы, как любой школьный учитель или банкир. Моё мнение весит не больше и не меньше остальных. Все мы должны принимать участие в общественном дискурсе. Кто-то может сказать: «Я не обязан прислушиваться к мнению актёра». Но я и не заставляю никого прислушиваться. Я просто хочу указать на то, что все мы должны принимать участие в обсуждении насущных проблем. Скажем, для меня, изменение климата — это угроза всему живому. У меня дети, и меня крайне беспокоит этот вопрос. Необходимо просвещать людей. Так или иначе, я не считаю своё мнение более ценным, чем другие, но и молчать не собираюсь. Если мы хотим избавиться от вредных привычек, люди должны озвучивать своё мнение и голосовать. — Сыграем в небольшую игру. Ваше тайное пристрастие? — Ванильный латте. — Режиссёр, с котором вы хотели бы поработать? — Фрэнсис Форд Коппола. — Актёр, которого вы хотели бы снять в своём фильме? — Шон Пенн. — Самая странная встреча с поклонником? — Недавно на улице ко мне подошёл человек и вручил совместную фотографию бейсболистов Джима Палмера и Эрла Уивера с их автографами. Он ничего не сказал, но, должно быть, знал, что это моя молодость — Палмер и Baltimore Orioles (бейсбольный клуб. — RT). — Ваш тайный талант? — Я невероятно хорошо запоминаю музыку. — С кем бы вы на день поменялись местами? — С Келли Слейтером (профессиональный сёрфер. — RT) — Какие три вещи вы взяли бы с собой на необитаемый остров? — Спутниковый телефон, доску для сёрфинга и... и цинк для носа. Я ведь ирландец. — В чём вы бы хотели быть лучше? — В сёрфинге. — Что вы всегда считали правдой, но потом оказалось, что это не так? — Что стану профессиональным сёрфером. — Неужели? — Нет. Я никогда не считал, что это произойдёт, но всегда надеялся. — Чему стоит уделять больше внимания? — Климатическому кризису. — Почему мы этого не делаем? — Люди, которые заботятся лишь о корпоративных интересах и краткосрочной выгоде, намеренно мешают нам осознать масштабы проблемы. Во многом моя картина именно об этом. Невероятно опасно, когда от нас скрывают истину. Наибольший урон наносится, когда кто-то манипулирует ситуацией в свою пользу. Нам сознательно затуманили мозг люди, которые не хотят думать о последствиях углеродных выбросов. — Вы считаете, что ещё не поздно? — Необходимо признать, что многие наши технологии, решения и идеи ещё десять лет назад показались бы фантастикой. Но вот мы их внедряем и используем. Люди не умеют прогнозировать будущее так хорошо, как им кажется. Наша способность изобретать и выдвигать новые идеи поистине невероятна. — Несколько вопросов из соцсетей. Пользователь Facebook спрашивает: «Вы сыграли Брюса Бэннера в «Невероятном Халке». Готовы ли вы вернуться во вселенную Marvel в будущем?» — Почему бы и нет? — Интересный был опыт? — Даже очень. Я никогда прежде не участвовал в съёмках подобных фильмов. Я работал над сценарием. — Вы удивились, когда вас выбрали? — Нет. Я хорошо подходил на роль Брюса Бэннера. Как и Марк Руффало — он отличный актёр. Мы вместе учились театральному искусству в Нью-Йорке. Он великолепен. Люди всегда пытаются увидеть между нами какой-то ложный конфликт, однако играть Халка — это как играть Гамлета. В роль Халка отлично вжились и Билл Биксби, и Эрик Бана. Надеюсь, и я был неплох. Марк тоже отлично справился. Это один из тех персонажей, которых могут сыграть многие отличные актёры. — Вопрос от другого пользователя Facebook: «Приняли бы вы участие в действительно интересном независимом фильме за небольшой гонорар?» — За работу над «Сиротским Бруклином» я как раз и получал минимально одобренную гильдией плату. С остальными то же самое: Брюс Уиллис, Алек Болдуин и Уиллем Дефо снимались, по сути, бесплатно, чтобы я мог осуществить свой проект. В общем-то, фильм появился только благодаря актёрам. Одним из лучших комплиментов за всю мою карьеру было слышать от них: «Мы знаем, что всё это делается не ради денег». Сюда же относится и моё сотрудничество с Уэсом А́ндерсоном. У него я тоже снимался за минимально возможную плату. — Если «Сиротский Бруклин» соберёт кучу денег, достанется ли что-нибудь актёрам? — Разумеется, всё поделим по-честному. Мы сразу договорились, что каждый получит свою часть. — Вопрос из Facebook: «Об отказе от какой роли вы сожалеете? — Не думаю, что есть такие. Если я отказывался, то зачастую потому, что не считал себя лучшим кандидатом. И потом, глядя на тех, кто в итоге исполнил роль, я говорил: «Ну вот, я же был прав. Они больше подходят». Если мне кажется, что я знаю, как подступиться к роли, то я от неё не откажусь. Но иногда просто понимаю, что именно для этой кандидат из меня так себе. Вот, например, мой друг Беннетт Миллер — один из лучший режиссёров нашего поколения. Он снял фильмы «Капоте», «Человек, который изменил всё», «Охотник на лис», а также «Круиз» — лучший, на мой взгляд, документальный фильм о Нью-Йорке. Занимаясь «Охотником на лис» (это фильм о братьях-борцах), он обсуждал со мной роль одного из братьев — Дейва — которого в итоге сыграл Марк Руффало. Тогда я сказал Беннетту, что совсем не подхожу для этой роли. Марк же раньше занимался борьбой и внешне похож на Дейва Шульца. Посмотрев фильм, я понял, что в этой роли мне никогда не удалось бы сравниться с Марком; Беннетт ошибался, а я был прав. — Вопрос из Twitter: «Есть ли у вас роль, которой вы особенно гордитесь или считаете примером по-настоящему великой актёрской игры?» — Забавно, что именно так я думаю о новом фильме. В нём я выложился сильнее, чем когда-либо. Причём не только как актёр. Он полностью меня поглотил. Это был серьёзный проект. Меня вдохновило... Помню, как Уоррена Битти (американский актёр и режиссёр. — RT) спрашивали о фильме «Красные».Тогда ему все твердили, что никто не захочет смотреть трёхчасовое кино про социалистов. И Битти отвечал: «А вот я посмотрю». И он снял такой фильм, который стал одной из величайших картин 1980-х. Это просто шедевр. Причём он сам и сценарий написал, и cпродюсировал, и поставил, и сыграл главную роль. Или взять картину Спайка Ли «Делай как надо!» — о том, как парень снимает кино о своём районе. Ли там выступил актёром, сценаристом и режиссёром. Такие вещи невероятно вдохновляют, и я захотел сделать нечто такое же грандиозное сам. Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.
