Идеологическая кинодиверсия от пана Вятровича

Американско-японский фильм «Тора! Тора! Тора!» (режиссёры — Ричард Флейшер и Фукасаку Киндзи) был рекомендован к просмотру Институтом национальной памяти, что закрепили в «темнике» Госкомитета по ТВ и РВ в апреле 2014 года. Для, так сказать, правильного понимания гражданами вопросов истории Второй мировой войны. Нельзя сказать, что выбор был неудачным. Фильм 1970 года по-голливудски красочный, но при этом совершенно не по-голливудски исторический. Авторы сценария явно опирались на огромный корпус документов и воспоминаний, поэтому человек, который имеет представление о хронике событий накануне и 7 декабря 1941 года, получает огромное удовольствие, скользя от эпизода к эпизоду, от факта к факту. Кстати, среди консультантов съёмочной группы был сам автор плана японской атаки Гэнда Минору! Особое восхищение вызывает техническая сторона вопроса. Если, например, в советских фильмах о начале войны Т-34 стабильно изображают Т-34-85 (танки с, мягко говоря, разными силуэтами), то в эпизоде взлёта японских самолетов с палуб авианосцев можно легко отличить «Зеро» от «Вэла». Японские самолёты не сохранились, но при съёмках были использованы подходящие по схеме американские учебные самолёты «Тексан», силуэт которых был изменён обтекателями. С американской стороны в съёмках участвовала историческая техника. Естественно, присутствуют лёгкие неточности и разночтения. Причина отказа адмирала Нагумо нанести повторный удар по Пёрл-Харбору до конца не ясна. В литературе есть несколько версий, в фильме отражена наиболее популярная — не удалось застичь в гавани авианосцы. Однако именно она выглядит не самым убедительным образом. В случае столкновения двух американских авианосцев с шестью японскими они были бы неминуемо потоплены. А американский адмирал Хазбенд Киммель (на момент японского нападения он командовал американским Тихоокеанским флотом, был смещён с должности 17 декабря и до 1944 года находился под следствием, пока суд не постановил, что он не несёт ответственности за поражение) позже писал, что если бы были уничтожены топливохранилища на Оаху, то американскому флоту пришлось бы оставить Гавайи. Скорее, Нагумо действительно счёл задачу выполненной: ему надо было вывести из строя главную ударную силу Тихоокеанского флота США, и он это сделал. Кто ж знал, что главной ударной силой являются авианосцы, а не линкоры? Показанная в фильме борьба главнокомандующего японским флотом адмирала Ямамото Исороку против начала войны со США выглядит несколько утрированно. Как выдающийся стратег он, конечно, понимал, что длительной войны со США Япония не выдержит. Но ведь и замысел Генштаба Императорского флота не предполагал длительной войны со США. Акция в Пёрл-Харборе была политической — предполагалось не столько лишить Тихоокеанский флот США способности к наступательным операциям (эта задача, кстати, была выполнена — до самой победы в битве за Гуадалканал в феврале 1943 года США действительно вели в основном оборонительные действия), сколько спровоцировать в США политический кризис, и вернуть к власти партию «изоляционистов». Именно поэтому второй удар был, в общем-то, не обязателен. Нагумо расстроил организаторов атаки Гэнду и Футиду, но вряд ли нарушил приказы высшего руководства. Политический эффект, однако, оказался противоположным ожидаемому — американский гризли взбесился и встал на задние лапы… Предвидел ли Ямамото такую возможность? Вполне возможно. Однако стратегически у Японии выбора не было — она была отрезана от источников ресурсов (в первую очередь — от нефти, которую США и союзники просто перестали ей продавать) и должна была или капитулировать, или воевать. Капитулировать она не могла. Так в чем же заключается идеологическая диверсия? Заключается она в том, что фильм «Тора! Тора! Тора!» своей идеологией один в один похож на советские фильмы (озеровские эпопеи, «Война на западном направлении» и т.п.). Авторам сценария надо было убрать противоречие между тем, что США знали о том, что начнётся война, были готовы к началу войны, но началась война, тем не менее, с грандиозного и унизительного разгрома. Надо искать виноватых — и их ищут. В СССР виноватыми назначили Сталина и его окружение из числа «виновных в репрессиях» «конников». Ту же самую тенденцию мы видим в американском фильме. Правда, критиковать Рузвельта не совсем правильно — он всё же положительный персонаж американской политической мифологии, тем не менее его, лёгким движением руки, выставляют идиотом, который в ответ на угрозу со стороны Японии направляет императору личное послание… При этом самого Рузвельта в фильме не показывают, обходя таким образом необходимость продемонстрировать его собственную позицию и подчеркнуть (или опровергнуть) его вину. Особенно это важно в контексте популярной ныне точки зрения, что Рузвельт умышленно подставил американский флот под удар с целью вынудить США выйти в пространство большой стратегии и там предсказуемо проиграть (японский расчёт с противоположным знаком). Забавно выглядят дискуссии между «линкорщиками» и «авианосниками», которые один в один копируют представленные в советской литературе и фильмографии дискуссии между «кавалеристами» и «танкистами» в окружении Сталина. Правда, дискуссии эти происходят в штабе Ямамото, а не у американцев, но выглядят они так же сомнительно, как и в советской версии: наши кавалеристы не сомневались в танках, а японские адмиралы (в т.ч. — персонально Ямамото) всё же считали главной ударной силой флота линкоры. Последнее особенно чётко было видно во время сражения за Мидуэй, где авианосцы должны были нейтрализовать американскую авиацию, расчистив поле для сражения линейных флотов. Ну и особенно странное впечатление производит сцена, в которой адмирал Ямамото ведёт проамериканскую пропаганду среди своих собственных офицеров. Выглядит столь же натурально, как образ немецкого офицера, рассказывающего летом 1941 года своим солдатам, что СССР очень силен и «в последний советский город войдет последний немецкий солдат» (нет, они и правда такое рассказывали, но — в плену). Советский кинематограф до такой порнографии, кажется, не доходил… Разве что в совсем старых фильмах 1940-50-х годов. Таким образом, получается, что американский исторический кинематограф столь же идеологически зашорен и мифологизирован, как и советский. И после просмотра фильма отечественным либералам, восхваляющим американские свободы, надлежит заткнуться. Впрочем, с точки зрения националиста Вятровича, это — правильно… Идеология — прежде всего.