Зачем Минкульт из года в год тратит миллиарды из бюджета на провальные фильмы?

«Лента.ру» завершает цикл публикаций о системе господдержки кинематографа в России, ее самых оглушительных и показательных провалах и порочном, способствующем коррупции устройстве. Но если предыдущие материалы были посвящены в первую очередь Фонду кино, то в итоговом материале пришло время обратить внимание на главного виновника положения дел в индустрии — Министерство культуры, которое не только окончательно взяло Фонд под собственный контроль, но и каждый год самостоятельно распределяет миллиарды рублей на никому не нужные фильмы. «Они со своей задачей не справляются», — в ноябре изрек министр культуры Владимир Мединский, имея в виду Фонд кино. Это высказывание вне контекста могло бы прозвучать сенсационно — часто ли российские чиновники вслух признают очевидную всем вокруг неэффективность своей работы? А как часто это делает мастер безапелляционной риторики без тормозов и последствий Мединский? Но дьявол, как известно, в деталях — и министр всего лишь имел в виду тот факт, что Фонду кино никак не удается качественно продвигать отечественное кино за рубежом, и даже признал эту недоработку «проблемой» и «нашей болью». Впрочем, для настоящего русского чиновника способность видеть суть проблемы всегда была вторична по сравнению с умением перевести стрелки — и вот уже в следующем предложении Мединский кивает на отборщиков зарубежных фестивалей, которых интересует только очернение российской действительности. Но к счастью для сторонних наблюдателей, министр культуры славится неосторожностью своих речей — часто, намного сильнее, чем ему бы хотелось, проговаривающих подлинное положение дел; и вот между кивком на Фонд кино и пинком иностранной конъюнктуре он вдруг между делом признает, что Фонд кино вообще-то провалил еще и программу кинофикации малых городов: «Какой уж там зарубеж!» То есть ту самую инициативу, которую ранее Мединский не раз и не два выставлял одним из главных своих достижений на посту министра — и на которую государство вообще-то уже с очень спорными результатами потратило 4 миллиарда рублей и намерено потратить еще минимум столько же. То есть в благообразном фасаде Фонда кино обнаруживается еще одна солидная брешь — и это только в тех областях деятельности, которые Мединский удосужился затронуть. А что насчет тех, о которых он упрямо не говорит? О том, что этими недоработками неудачи Фонда кино, вообще-то, далеко не исчерпываются — более того, что не выдерживает никакой критики само устройство и принципы работы этой организации, а также ключевая зона его активности, то есть господдержка производства массового кино, «Лента.ру» в последние несколько месяцев написала уже достаточно. Поэтому напомним краткими тезисами. Выстроенная через Фонд система финансирования кинопроектов непрозрачна и способствует тому, что бесперспективные проекты могут по шесть лет подряд выкачивать государственные деньги (отметим для справедливости, что вскоре после публикации этого текста Минкульт хотя бы наконец обнародовал информацию о точных суммах субсидирования каждого получавшего поддержку за последние пять лет фильма). Выделяя деньги на фильмы, Фонд кино не только порой вляпывается в скандалы международного масштаба, но и не заботится об аудите поддержанных проектов, в сущности допуская соседство бюджетных средств с деньгами очень сомнительного происхождения. 88 процентов поддержанных манифестирующим повышение качества зрительского кинематографа Фондом фильмов — середняков и по бюджету и по объему субсидий, но двоечников по уровню идей и исполнения — на практике не окупаются и только понижают долю российского кино в прокате. Но не дает никаких гарантий и более объемная поддержка недоблокбастеров российского извода, осуществляемая в виде порочного, губящего здоровую конкуренцию проектов и в целом потенциально коррупционного разделения киноиндустрии на лидеров производства и все остальные компании. Об институте репутации и черных списках продюсеров-проходимцев говорить и вовсе не приходится — если получать бюджетные деньги не мешают ни скандалы, ни провалы, ни даже банкротства и невыполненные обязательства. Но разбирая деятельность Фонда кино, важно проговаривать при этом еще один момент (который Владимир Мединский в своей частичной, мягко говоря, неполной критике организации почему-то стороной обходит) — эта организация целиком и полностью подчинена Министерству культуры, и вся ответственность за провалы Фонда должна также ложиться и на Минкульт. Так, впрочем, было не всегда — учредителем ФК с момента его создания в 2009 году значится правительство России: на практике это до относительно недавнего времени означало, что по крайней мере по букве закона принятие ключевых решений по работе организации осуществлялось через утверждаемый премьер-министром попечительский совет. В последний входили как влиятельные представители киноиндустрии, руководство Минкульта и доверенные люди первых лиц государства — что, во всяком случае в теории, должно было обеспечивать существование системы сдержек и противовесов в руководстве фондом, вообще-то ежегодно распределяющим от трех до четырех в зависимости от года миллиардов рублей. На практике все это, конечно, работало несколько иначе. Возглавлявший организацию в первые годы ее работы Сергей Толстиков ратовал за максимальную ответственность продюсеров за выделяемые государственные средства, выступал за волатильность списка пользующихся преференциями лидеров индустрии и обещал в короткие сроки перейти на стопроцентный возврат госсубсидий их получателями. Нет ничего удивительного в том, что на своем посту Толстиков не задержался — его заменили сыном ректора ВГИКа Владимира Малышева Антоном. Тот оказался фигурой куда более лояльной по отношению к ведущим игрокам рынка — настолько, что при нем они (а это прежде всего «Студия ТРИТЭ» Никиты Михалкова и Леонида Верещагина, СТВ Сергея Сельянова, Art Pictures Studio Федора Бондарчука, «Нон-Стоп Продакшн» Александра Роднянского и Сергея Мелькумова, «Дирекция кино» Анатолия Максимова, «ТаББак» Тимура Бекмамбетова и входящая в холдинг «Газпром-Медиа» «Централ Партнершип») добились почти бессменного присутствия в списке лидеров индустрии с вытекающим из него доступом к 60-80 процентам выделяемых на поддержку кинопроизводства денег и менее строгим контролем качества проектов. Проблема Малышева оказалась в том, что в процессе удовлетворения интересов индустриального лобби он постепенно испортил отношения с министром культуры — и тот приступил к действиям. О том, что в Фонде кино грядут перемены, стало ясно, когда разразился скандал вокруг мест в попечительском совете организации — воспользовавшись формальным поводом включения в него номинальной западницы, бывшего пресс-секретаря Дмитрия Медведева Натальи Тимаковой, громко хлопнул дверью не кто иной, как Никита Михалков, которого в кулуарах индустрии нередко называют тем самым человеком, что в свое время обеспечил депутату Госдумы, автору тенденциозных сочинений о русской истории и бывшему пиарщику Владимиру Мединскому пост министра культуры. Удобно пришелся к месту и скандал с Enjoy Movies — многолетним обладателем статуса компании-лидера, опозорившимся с невыполнением обязательств перед Фондом кино. Так или иначе к августу 2018-го Министерство культуры продавило изменения в уставе Фонда кино (солидное влияние на который оно имело, заметим, и раньше) — получив право полностью определять его политику и решения, от выбора членов экспертных советов до назначения главы организации, от контроля за отбором проектов для поддержки до распределения конкретных объемов субсидий для этих проектов. Не заставила себя ждать и смена директора ФК — вместо Малышева на эту должность заступил бывший замминистра культуры Вячеслав Тельнов. Как нетрудно догадаться, никаких реальных, имеющих хоть какой-то эффект на деятельность киноиндустрии реформ эти перемены не привели. Очевидно, что подлинной же целью этой подковерной борьбы было лишь перераспределение контроля за финансовыми потоками — и вытекающей из них власти над киноиндустрией (следствием которой может быть как единолично, из кабинета министра культуры, принимаемое решение о поддержке конкретных проектов, так и использование этого инструмента для личной выгоды). Во всяком случае, как бы по-отечески ни журил Фонд кино за второстепенные в общей схеме вещей недоработки Владимир Мединский, работа организации идет своим чередом — то есть он буквально каждые две недели поставлял очередной повод для недоумения на тему того, в каких удивительных направлениях расходуются десятки и сотни миллионов бюджетных рублей. И, конечно, продолжит поставлять их в Новом году. Совсем скоро на экраны выйдет, например, обошедшееся государству в полмиллиарда (из них 100 миллионов — возвратные) эпическое развенчание протестных настроений на примере декабристского восстания — «Союз Спасения» от «Дирекции кино». Затем — новое косноязычное упражнение Федора Бондарчука в механическом переносе голливудских историй на русскую действительность — сай-фай-сиквел «Вторжение» (400 миллионов рублей из госбюджета). Дальше — несусветные на первый взгляд «Серебряные коньки» совместного производства «Централ Партнершип» и ТРИТЭ: костюмная мелодрама о приключениях курьера-конькобежца в Петербурге XIX века (330 миллионов рублей госсубсидий). А также очередной возвышенный байопик легенды советского спорта «Стрельцов» студии Алексея Учителя «ТПО РОК» с Александром Петровым в роли отсидевшего за изнасилование гения торпедовского футбола (200 миллионов рублей господдержки, из которых 60 миллионов придется все-таки вернуть). Учитывая раздутые бюджеты всех этих фильмов, окупиться в прокате им будет очень трудно — помочь же («Союзу Спасения» и «Вторжению») может только уже реализованная силами Минкульта зачистка длинных новогодних праздников от любой серьезной голливудской конкуренции. Но если что, в первый полный год после перехода Фонда кино под контроль Минкульта доля российского кино в прокате, тот самый показатель, которыми чиновники привыкли бравировать и отчитываться об успехах, пока что катастрофически упала сразу на треть. Впрочем, если бы кто-то осмелился задать представителям Минкульта прямой вопрос о причинах перестановок в Фонде кино и изменений в его уставе, то наверняка ответом были бы слова о повышении эффективности, улучшении контроля за расходованием средств налогоплательщиков, оптимизации, отчетности и прочие расхожие выражения из чиновничьего арго (а как свидетельство наверняка была бы предъявлена пресловутая смехотворная доска позора с компаниями-должниками, только подменяющая собой подлинный репутационный контроль игроков кинорынка). Все эти отговорки, возможно, даже могли бы казаться убедительными, если бы не одно но — о том, насколько эффективно сам Минкульт способен заниматься распределением бюджетных денег на кинопроекты, прекрасно сообщают не только полтора года деятельности Фонда кино под его контролем, но и десяток лет собственной работы ведомства на том же поприще. Стоит сразу оговориться — даже исходя из заявленных и задокументированных законодательно целей, к поддержке фильмов по линиям Минкульта и Фонда кино нельзя подходить с одной линейкой. Фонд, согласно своему уставу, сосредоточен на субсидировании фильмов с высоким зрительским потенциалом — проще говоря, массовой кинопродукции, сборы которой по логике и должны повышать ту самую долю российского кино в прокате. Минкульт в свою очередь распределяет деньги в четырех принципиально иных направлениях: на социально значимое кино, на авторское и экспериментальное кино, на дебюты и на фильмы для детей и юношества. Очевидно, то есть, что во всех этих случаях формально наивно требовать эффективности государственных вложений через призму сборов в прокате. И конечно, на практике этот факт развязывает министерству руки на своевольство какого угодно характера в деле распределения подведомственного бюджета — и никак не отчитываться, например, за то, что все фильмы, поддержанные Минкультом и вышедшие на экраны в 2019 году, собрали в прокате меньше одного-единственного «Короля Льва». Причем бюджет этот, заметим сразу, поражает воображение. Если вплоть до 2016 года большую часть выделенных на киноподдержку средств получал в свое распоряжение Фонд кино — от 2,5 до 3 миллиардов рублей по сравнению с 1-1,5 миллиарда для Минкульта, то начиная с 2017-го этот расклад кардинально поменялся. Уже в 2017-м Минкульт смог распоряжаться 3 миллиардами рублей, а в 2018-м и вовсе получил денег больше, чем Фонд: 3,99 миллиарда рублей против 3,49 миллиарда. В 2019-м такое соотношение сохранилось — к нему разве что прибавилась вышеописанная операция по подчинению ФК ведомству Мединского, сделавшая именно его главным хозяином кормушки размером в 7,5-7,8 миллиарда рублей. Что ж, чем больше Минкульт получает в последние годы денег на кино, тем больше у нас свидетельств того, насколько эффективно он их тратит. Пройдемся по всем категориям господдержки, которые осваивают Мединский и его подчиненные. Учитывая специфические личные предпочтения и обсессии министра и его исторический бэкграунд, нетрудно догадаться, какое именно кино его ведомство считает социально значимым — и щедро это субсидирует. В первую очередь, речь о многочисленных опусах на тему Великой Отечественной — причем исключительно таких, что описывают геройские подвиги Красной армии (и ее высшего руководства), но не касаясь никаких острых и противоречивых военных сюжетов и уж тем более не заигрывая с антивоенным месседжем (стране, как известно, нужны солдаты). 60 миллионов рублей на «Танки» (398 тысяч зрителей). 45 миллионов рублей на «Дорогу на Берлин» (129 тысяч зрителей). 40 миллионов рублей на «На Париж» (34 тысячи зрителей). 35 миллионов рублей на «Коридор бессмертия» (208 тысяч зрителей). 35 миллионов рублей на «Осенью 41-го» (11 тысяч рублей). И так далее — и мы не случайно вместо сборов указали количество зрителей: странно ведь измерять социальную значимость деньгами. Но стоит, пожалуй, отметить, что навряд ли эти и многие другие военные фильмы, поддержанные Минкультом, всерьез расширили знания россиян о самой сложной странице отечественной истории — ну зато хоть Сталин в «Танках» предстал мудрым руководителем (при довольно антиисторическом прочтении биографии главного героя, конструктора Кошкина, но кого это волнует). Какой свежий и незамыленный взгляд на этого исторического деятеля! Но проходит по ведомству социально значимого кино не только бравирование успехами времен ВОВ. Породила земля русская и спортивных героев. 60 миллионов рублей Минкульт потратил на напоминание молодому поколению о талантах лучшего голкипера в истории футбола — фильм «Лев Яшин. Вратарь моей мечты», который, несмотря на полное отсутствие хоть какого-нибудь драматизма в сюжете и спортивного драйва в динамике, посмотрело почти полмиллиона человек (113 миллионов рублей сборов при бюджете в 360 миллионов). Вот только есть подозрение, что присутствие Яшина в видеоиграх серии FIFA прославляет вратаря куда эффективнее, чем безликий горе-байопик. Но ладно Яшин — фильм о нем в свое время еще Путин заказывал. А как быть с «Дикой Лигой» — посредственной и на год опоздавшей к всероссийскому футбольному хайпу аляповатой и анахроничной байкой о довоенном русском футболе, этакой КВН-пародией на «Гарпастум» Германа-младшего, которую посмотрели меньше 16 тысяч человек и на которую Минкульт выдал 50 миллионов рублей? Нет ответа — как нет и никакой реакции социума на почти все, что ведомство считает социально значимым. Не лучше обстоит ситуация и с кино детским — которое при всем снисходительном к нему отношении должно, наверное, хотя бы какими-то детьми быть увиденным? Но нет: пролетели высоко над детскими головами и «Опасные каникулы» (40 миллионов рублей из бюджета, 34,8 тысячи зрителей), и «Подкидыш» (40 миллионов рублей из бюджета, 22,8 тысячи зрителей), и — пожалуй, самым феерическим и возмутительным образом — «Эбигейл», амбициозный на бумаге, смехотворный на практике очередной опус печально известной (в том числе и благодаря преференциям Минкульта, а также судебной тяжбой против блогера Bad Comedian) компании «Киноданц», собрал 104 миллиона рублей при бюджете в 150 миллионов, из которых 40 миллионов были государственными. Чему такому должна была научить русских детей эта безобразная калька с «Гарри Поттера» и его многочисленных более ранних клонов, чтобы покрывать ей треть бюджета, могут ответить, наверное, только в самой «Киноданц». Может быть, достигнуты прорывы по части поддержанного Минкультом кино авторского? Ответить будет легко, если вспомнить, что этот текст начинался с жалобы Мединского на отборщиков зарубежных фестивалей. Правда же заключается в том, что каких-либо успехов в Каннах, Венеции, Берлине и на других ведущих киносмотрах в последнее время добиваются почти исключительно фильмы, которые обошлись без госфинансирования, — и в том числе поэтому могли себе позволить полную свободу авторского высказывания и изображения России. Это и «Дылда» Кантемира Балагова, и «Нелюбовь» Андрея Звягинцева, и «Человек, который удивил всех» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова, и «Мальчик русский» Александра Золотухина — более того, даже и в программу специализирующегося на русскоязычном авторском кино «Кинотавра» с каждым годом попадает все больше и больше фильмов, снятых независимо от Минкульта и его экспертных советов (решения которых, как в свое время выяснил живой классик Александр Миндадзе с действительно сложным и оригинальным фильмом о ВОВ «Милый Ханс, дорогой Петр», в любом случае легко перечеркиваются одним мановением руки самого министра). Зато по ведомству авторского кино год от года регулярно прописываются почти любые вне зависимости от уровня проектов прихоти тех режиссеров, что во власть вхожи и лояльны к ней — и по-хорошему вполне комфортно себя чувствуют в рыночных условиях и без всякой господдержки. Это и Андрей Кончаловский с оказавшимся ненужным ни одному топовому фестивалю, но зато получившим из бюджета 60 миллионов рублей «Грехом», где режиссер искал отражение себя в личности Микеланджело Буонарроти. И Валерий Тодоровский с ностальгическим воспоминанием о собственном детстве в фильме «Одесса», который даже жюри «Кинотавра» проигнорировало, не говоря уж о простом зрителе. И Дмитрий Месхиев, натворивший в свое время немало противоречивых, вплоть до многочисленных обвинений в коррупции, дел во главе комитета по культуре Санкт-Петербурга — что не помешало ему получить 60 миллионов рублей на парадоксальную, и по сюжету, и по уровню постановки будто выпавшую из кооперативного кино рубежа 90-х драму «Два билета домой» о встрече возрастного уркагана (Сергей Гармаш) с брошенной им в младенчестве дочерью. Если что, на «Два билета домой» было продано всего 6 тысяч билетов. Но стоит и отметить одно достижение Минкульта в сфере поддержки авторского кино — это, к слову, всего один из двух фильмов 2019 года, одобренных ведомством и закончивших прокат с прибылью (второй — призер «Кинотавра», дебют Анны Пармас «Давай разведемся»). Именно в категории авторского и экспериментального кино получила поддержку в размере 40 миллионов рублей «Бабушка легкого поведения 2» Марюса Вайсберга, геронтофильская смехопанорама с Реввой и Галустяном, затем собравшая в прокате 440 миллионов. Хотелось бы узнать, за какую такую экспериментальность этот наследующий традициям Сарика Андреасяна фильм был отмечен бюджетными деньгами. А также напомнить, что в 2019 году о прекращении работы — из-за недостатка средств к существованию, отказов в субсидиях Минкульта и прессинга власти — был вынужден объявить фонд Александра Сокурова «Пример интонации», на базе которого свои дебюты сняли Кантемир Балагов (призер Канн и «Кинотавра» «Теснота»), Владимир Битоков (призер «Кинотавра» «Глубокие реки») и Кира Коваленко (призер «Духа огня» и Дублина «Софичка»). По-хорошему, перечислением многочисленных провальных и абсурдных, не поддающихся логике и объяснениям, не выдерживающих столкновения с реалиями и истинными запросами публики решений Минкульта на ниве господдержки кино можно заниматься бесконечно. «Элефант» и «Кровь», «Психи» и «Донбасс. Окраина», «Спитак» и «Единичка», «Конец сезона» и «Память осени», «Спасти Пушкина» и «Трагедия в бухте Роджерс»... Нет, подлинная трагедия разворачивается вовсе не в бухте Роджерс, а во всей системе господдержки кинематографа России, год за годом сжирающей миллиарды и миллиарды рублей на фильмы, на которые зрителей нужно загонять силой, требованием водить в кино целые школы и манипуляциями вокруг праздничных дат проката. Более того, речь о системе, разглагольствованиями об эффективности и развитии которой занимаются ровно те самые люди, которые ее благополучно такой ради собственной власти и выгоды выстроили, провалив при этом всю реальную, а не риторическую работу.