От "Любви" до "Одержимости" одна "Исчезнувшая": фильмы-символы десятилетия
Sobesednik.ru — о том, какие фильмы, вышедшие за последние десять лет, могут носить гордое звание символов 2010-х. В декабре 2019 года, громогласно подводящего итоги целого десятилетия, многие профильные (и не очень) издания не стушевались и создали рейтинги лучших картин 2010–2019 годов. Рискнуть решили и мы, но с одной оговоркой: в наш список вошли не только те картины минувшего десятилетия, которые за свои художественные особенности были высоко оценены критиками и снискали лавры на мировых кинофестивалях, но и фильмы с меньшими эстетическими достоинствами, зато способные запомниться массовому зрителю как нечто прочно ассоциирующееся с уходящей эпохой. А эпоха была, скажем прямо, весьма дискуссионная: за последние десять лет разрыв между массовым и авторским в мировом кино усилился настолько, что почти каждый уважающий себя зритель невольно был вовлечен в извечную войну «высокого» и «низкого». При этом наибольший успех, как нетрудно догадаться, был за теми, кто в своих фильмах сумел произвести бахтиновскую карнавализацию, угодив и критикам, и зрителям. «Неприкасаемые» (или «1+1») Оливье Накаша и Эрика Толедано (2011) Кадр из фильма "Неприкасаемые" Трогательная и основанная на реальных событиях история крепкой дружбы между двумя совершенно не похожими друг на друга мужчинами стала одной из формул достижения такого успеха. Герои оригинального французского фильма — богатый калека Филипп и необразованный отщепенец Дрисс, активно сочувствующие друг другу и бьющие в самое сердце живыми и искренними диалогами — оказались настолько востребованы зрителем, что «Неприкасаемые» почти в одночасье приобрели налет культовости, оставив после себя большое количество паразитирующих на схожей тематике картин (вроде американской адаптации фильма 2017 года или покорившей «Оскар» уже в прошлом году «Зеленой книги»). Возрождение чувственности без цинизма и воззвание к лучшим чувствам в человеке, отразившиеся в «Неприкасаемых», как нельзя лучше демонстрируют наметившийся в XXI веке поворот культуры к метамодернизму — концепции, возвращающей надежду на светлое будущее модернизма, но не забывающей уроков постмодернизма. «Драйв» Николаса Виндинга Рефна (2011) Кадр из фильма "Драйв" Погруженный одновременно в себя и в неоновые огни безэмоциональный Райан Гослинг, как ни странно, тоже оказывается своеобразным символом этого культурного поворота. Рефн, балуясь со светом и цветом и проверяя, насколько вообще будет уместно замедлить действие в фильме, прежде чем зрители окончательно перестанут воспринимать такие опыты как нечто кинематографическое, за последние десять лет представил миру несколько неоновых, ностальгических и абсолютно визионерских фильмов, а если быть точнее — трилогию («Драйв», «Только Бог простит» и «Неоновый демон»), а также экспериментальный сериал «Слишком стар, чтобы умереть молодым», который слишком несамостоятелен сюжетно и композиционно, чтобы составить часть уже тетралогии. Парадокс, но из всех экспериментов датчанина самым успешным оказался самый первый — может, оттого, что сценарий к «Драйву» был написан не самим Рефном и изначально представлял основу скорее для блокбастера, чем для фестивального фильма. И тем не менее история о безымянном водителе, обрамленная неоном и отсылками к кинематографу прошлого, насыщенная архетипами и мифологизацией, включающая нетривиальную любовную линию и гипнотические саундтреки от французского диджея Kavinsky и бессменного композитора картин Рефна Клиффа Мартинеса, выстрелила. Да так, что завоевала Золотую пальмовую ветвь и стала отправной точкой для возрождения моды на «неоновые 1980-е», погрузившей американский мир в ностальгию и эскапизм на целое десятилетие. «Джанго освобожденный» Квентина Тарантино (2012) Кадр из фильма "Джанго освобожденный" Дерзкая, абсурдная и традиционная для мастера работы с бутафорской кровью лента, одновременно переосмысляющая итальянские спагетти-вестерны и иронизирующая над ними, по нашему мнению, является лучшим фильмом Квентина Тарантино за минувшие десять лет. Это, разумеется, ничуть не умаляет достоинств снятой практически в одной комнате и построенной исключительно на диалогах и аллюзиях на «Нечто» «Омерзительной восьмерки», а также являющейся своеобразной квинтэссенцией авторского стиля Тарантино ленты «Однажды в Голливуде». Ничего личного, но «Джанго» объективно запомнится больше благодаря саундтрекам от меломана-Тарантино, разрывам стереотипов и построенному на абсурде юморе, представленном в ленте — к примеру, костюму «Мальчика в голубом» Гейнсборо на Джейми Фоксе или крылатой фразе персонажа Сэмюэля Л. Джексона «Что этот ниггер себе позволяет?». «Любовь» Михаэля Ханеке (2012) Кадр из фильма "Любовь" Кто-то из представителей последней волны гениальных кинематографистов вроде Тарантино оттачивал свой авторский почерк, готовясь выдать свой главный шедевр и уйти на покой, а вот Михаэль Ханеке, напротив, сменил фокус интереса, резко переключившись с изучения граней людской жестокости на исследования другого, куда более сильного чувства. Оттого увидеть столь проникновенную работу в испонении автора «Жестоких игр» и «Пианистки» кажется чем-то крайне необычным. Но и любовь в представлении австрийца — это, конечно, нечто более глубокое, чем мы привыкли видеть на экране. Влюбленные у Ханеке — это восьмидесятилетние супруги Жорж и Анн, чьи чувства подвергаются испытанию, когда Анн оказывается парализована. Забота о пожилой жене, а также трудное решение избавить ее от страданий и уйти вместе с ней даются Жоржу нелегко — зритель видит это сквозь дверные проемы их тусклой квартиры, наполненной болезненным зеленоватым светом. Ханеке осторожен в демонстрации человеческого горя, он следует за своим героем по пятам и фиксирует моменты его жизни, будто документалист. Невозможно сказать, окажется ли «Любовь» Ханеке лучшим фильмом всех времен об этом сложном чувстве, однако Золотая пальмовая ветвь и «Оскар» за лучшую картину на иностранном языке явно делают ленту австрийца лучшим фильмом о любви в минувшем десятилетии. «Одержимость» Дэмьена Шазелла (2013) Кадр из фильма "Одержимость" Еще одна картина о любви, но не совсем о той, что была у Ханеке — любовь героя Майлза Теллера, талантливого ударника Эндрю, к музыке уже давно переросла в одержимость (тут, кстати, к месту пришлась адаптация названия фильма российскими прокатчиками). Его мечта — стать великим, прославиться и заткнуть за пояс всех, кто предрекал ему неудачу. Ради исполнения этой цели Эндрю, как истинный социопат, даже расторгает отношения с влюбленной в него подругой, поскольку считает, что она отвлекает его от репетиций. Сложно было представить, что на своем пути он может встретить кого-то равного ему по одержимости — однако лучший дирижер страны Флетчер замечает юношу и выбирает его в свои ученики, через боль и страдания желая привести его к успеху. Непомерные эго обоих приводят их к войне друг с другом, а решающая схватка, представляющая собой феноменально снятое и смонтированное выступление на ударных, влечет за собой катарсис как для героев, так и для зрителя. «Одержимость» стала по большому счету первой полнометражной игровой картиной Дэмьена Шазелла, открывшего свой кинематографичекий талант в уходящем десятилетии и позднее подарившего нам ностальгический «Ла-Ла Ленд», однако до сих пор является наиболее сильной из всех его лент. «Бердмэн» Алехандро Гансалеса Иньярриту (2014) Кадр из фильма "Бердмэн" Ритмически и музыкально данная картина Иньярриту, который в середине 2010-х на пару с Леонардо ДиКаприо стал главным героем «Оскаров», чем-то даже напоминает шазелловскую «Одержимость». Кавардак визуальный, звуковой и сюжетный, созданный режиссером, чтобы наглядно отразить внутреннее помешательство запутавшегося в себе героя — переживающего творческий кризис актера Риггана, известного благодаря своим былым ролям в супергеройских фильмах, — оказался превосходно подобранным киноязыком. «Бердмэн», снятый гиперподвижной камерой современного гения Эммануэля Любецки и будто одним дублем с крайне скупыми монтажными склейками, стал поистине эпохальным произведением и для самого Иньярриту, и для всего американского киносообщества, увидевшего в медленно съезжающем со всех катушек герое самое себя. «Исчезнувшая» Дэвида Финчера (2014) Кадр из фильма "Исчезнувшая" Финчер, начавший с середины девяностых одну за другой выпускать картины, сразу становившиеся классикой неонуара («Семь», «Бойцовский клуб»), почти ни разу за карьеру не снизил установленную планку, в 2010 году сняв крайне небанальную картину без трупов и перестрелок, но с сильной интригой и детективным сюжетом о маньяке-социопате, жертвой которого стал буквально каждый современный человек — «Социальную сеть» с Джесси Айзенбергом в роли создателя Facebook. Вышедшая четырьмя годами позднее «Исчезнувшая» — не менее заметное явление в творчестве Финчера. Тип женщины-психопата, одновременно сочетающей в себе черты кинговской Мизери и героини Шерон Стоун из «Основного инстинкта», — потрясающе пугающая находка писательницы Гиллиан Флинн, мастерски перенесенная на экран Финчером и актрисой Розамунд Пайк. Запутанное повествование с флешбеками, недостоверным рассказчиком и твистами не в конце, а в середине ленты — образец, к сожалению, забываемого Голливудом драматургического мастерства. «Реальные упыри» Тайки Вайтити (2014) Кадр из фильма "Реальные упыри" Забавное мокьюментари новозеландца Тайки Вайтити о живущих в свое удовольствие вампирах и оборотнях наполнено совершенно не злым, непошлым и небанальным юмором. Вайтити, что бы о нем не говорили после сотрудничества с Marvel, очень вдумчивый кинематографист, тонко чувствующий иронию там, где другие прошли бы мимо. Не переходя граней приличия и не скатываясь в трэш, он сумел создать довольно простую и бюджетную, но милую и камерную комедию с элементами магического реализма. Эти качества, выгодно выделяющие его на фоне голливудских коллег, давно переставших искать варианты для более интеллектуального юмора, как раз и обратили на Вайтити взгляды мировых критиков и массового зрителя, которые помогли ему уже в текущем, 2019 году стать триумфатором кинофестиваля в Торонто с лентой, увы, Россией проигнорированной, — «Кролик Джоджо». «Оно» («It Follows») Дэвида Роберта Митчелла (2014) Кадр из фильма "Оно" В рамках этой позиции хотелось бы поговорить об эволюции хорроров как таковых за последние десять лет. Текущие десятилетие начиналось в условиях эксплуатации страха зрителя перед словосочетанием «основано на реальных событиях» и низкобюджетной съемки «скрытой камерой», создающих эффект подсматривания и широко распространенных серией фильмов «Паранормальное явление» (которые, в свою очередь, позаимствовали этот прием у «Ведьмы из Блэр» и других более ранних фильмов). Однако когда воздействие такого киноязыка хорроров на зрителя, привыкшего постепенно и к реалистической эстике в хоррорах, иссякло, кинематографисты оказались в тупике. Одни сделали ставку на качество сценария, грима, спецэффектов и узнаваемость актеров (сюда, в частности, пошел Джеймс Ван со своими «Астралами» и «Заклятиями», также имеющими полное право считаться классикой этого десятилетия), другие продолжили эксплуатировать поднадоевшее всем мокьюментари («Виселица», «З/Л/О» и др.), третьи решили экспериментировать, пытаясь вывести новую формулу будоражащего ужастика. У кого-то это вполне получилось. К примеру, современные технологии и маленький бюджет продиктовали сюжеты для десктоп-хорроров, использующих захват экрана (здесь свой след в истории оставил Тимур Бекмамбетов, активно продвигающий эту технологию). Однако наиболее удачными «экспериментами» в жанре фильмов ужасов стали основанное на подсознательном страхе заразиться чем-то неприятным «Оно» Дэвида Роберта Митчелла, содержащие серьезную социальную критику «Прочь» и «Мы» Джордана Пила, постмодернисткая и балансирующая на стыке между хоррором и комедией абсурда «Хижина в лесу» Дрю Годдарда, а также эксплуатирующая визуальные и звуковые триггеры для вызова чувства отвращения у смотрящего «Реинкарнация». О части из них мы уже писали, однако митчелловское «Оно» неоправданно обошли стороной. Фильм, созданный как метафора венерического заболевания, преследующего легкомысленных подростков, однако не раскрывающий всех своих секретов, построен как захватывающий побег 19-летней девушки от неизвестного монстра, способного изменять внешность. Ощущение тревоги от постоянной опасности и неспособности скрыться или сбежать достаточно далеко, чтобы преследователь не смог найти героиню, по наитию передается и зрителю. Саспенс картины, сконструированный совершенно обыденными, несложными для воплощения, но удивительно четко работающими элементами, давит на нечто подсознательное, погружая смотрящего в настоящий кошмар. Атмосфера сновиденческого и сюрреального — для Митчелла, явно фанатеющего от Дэвида Линча, кстати, визитная карточка, которая еще более ясно обозначилась в его недавней ленте «Под Силвер-Лэйк». «Нелюбовь» Андрея Звягинцева (2017) Кадр из фильма "Нелюбовь" Выбирая лучшие фильмы десятилетия, все же никак нельзя обойти вниманием российских режиссеров. За это время на весь мир гремели как минимум два отечественных кинематографиста — Андрей Звягинцев и Кирилл Серебренников, — и оба, увы, не только благодаря художественным особенностям их картин, но и из-за их отношений с властью. И, конечно, Россию в нашем списке представлять может практически любой из отснятых этими авторами фильмов, включая нашумевшего «Левиафана», «Ученика» или «Лето». Не хочется забывать и такие достойные российские картины, как «Сердце мира», «Война Анны», «Кислота», «Аритмия», «Географ глобус пропил» и другие. Звягинцевская «Нелюбовь» стоит в заглавии отчасти потому, что одним своим названием выражает многое из того, о чем в своих фильмах сказали все перечисленные выше кинематографисты: нелюбовь как корень бед, как равнодушие, как образ мыслей многих поколений. И пусть тяжеловесные и излишне нравоучительные фильмы Звягинцева оставляют после себя слишком яркий привкус горечи во рту, порой чересчур неизящно донося до зрителя мысль об общероссийских безысходности, замкнутости и вымирании, сняты они с безупречным вкусом и определенно заслуживают внимания не только соотечественников режиссера, но и зарубежной публики. «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» Мартина МакДоны (2017) Кадр из фильма "Три билборда на границе Эббинга, Миссури" Пару лет назад члены Американской киноакадемии навлекли на себя гнев многих зрителей, оставив без «Оскара» наиболее драматичный, правдивый и человечный фильм, снятый в 2017 году. Многие наверняка помнят, как обладателем обеих самых почетных стауэток «Оскар» (за лучший фильм и за лучшего режиссера) стал мексиканский кинематографист Гильермо дель Торо. И все бы, конечно, без устали радовались за режиссера «Формы воды», который, безусловно, свою награду заслужил и довольно давно, если бы создавший столь пронзительные «Три билборда» Мартин МакДона не остался без золотых статуэток вовсе. История борьбы за справедливость американки Милдред Хейс, перенесенная режиссером ирландского происхождения на экран без излишнего трагического пафоса, скупо, но натурально и оттого настолько драматично, запала в душу многим критикам и зрителям. МакДона сумел со свойственной одному ему меланхолично-ироничной интонацией продемонстрировать горе сильной женщины, способной на все ради собственных детей. «Дом, который построил Джек» Ларса фон Триера (2018) Кадр из фильма "Дом, который построил Джек" Пожалуй, одна из самых спорных позиций нашего списка, которую можно без лишних объяснений оправдать авторской предвзятостью и субъективностью. Для Ларса фон Триера десятилетие выдалось не самым простым: помимо личных проблем, датский режиссер, и без того прослывший женоненавистником, эксцентриком и скандалистом, в минувшие десять лет заполучил также звания нациста и насильника. Все началось с того, что во время представления в Каннах своего фильма «Меланхолия» в 2011 году Триер обронил несколько необдуманных фраз о Гитлере и нацизме, после чего на несколько лет стал персоной нон грата. Позднее в прессе также выступила певица Бьорк, намекнувшая, что режиссер позволял себе лишнее во время их совсместной работы над картиной «Танцующая в темноте». С «Домом, который построил Джек» датчанин триумфально вернулся в Канны, отомстив пуританской публике шокирующими сценами с отрезанием женской груди, убийством детей и возведением дома из трупов. Сравнивший себя в фильме и с Гитлером, и с Данте одновременно, Триер, безусловно, сказал себе все, что хотел в последние лет двадцать. Автобиографическая картина о маньяке, возомнившем себя настоящим художником, но никак не способным достичь совершенства, определенно является апофеозом творчества эксцентричного мастера, каждый фильм которого вызывает отвращение, смешанное с восхищением. «Остров собак» Уэса Андерсона (2018) Кадр из фильма "Остров собак" Исправим здесь несправедливость из-за отсутствия в нашем списке мультфильмов. Однако почти стопроцентная монополия Disney в этом секторе напоминает о себе достаточно скудным набором заметных мульфильмов. В этом десятилетии, увы, не было ни нового «ВАЛЛИ», ни «В поисках Немо», и пока Disney сосредоточились на получении прибыли от бездарных киноэкранизаций их легендарных мультфильмов вроде «Короля Льва» и «Аладдина», мультики остаются представлены весьма прозаичным «Холодным сердцем» с запоминающейся песней принцессы Эльзы, но вторичным сюжетом и приторным воплощением феминистской повестки. Пожалуй, лучшее, что представил нам монополист в последние годы, — трогательный мультик «Тайна Коко», напоминающий о важности семейных уз и выгодно играющий с мексиканскими традициями. Однако лучшим мультфильмом десятилетия, на мой взгляд, стоит назвать все же андерсоновский «Остров собак», в котором режиссер смог суммировать свой узнаваемый авторский стиль и добрую историю на фоне актуальной социальной повестки. «Паразиты» Пона Джун Хо (2019) Кадр из фильма "Паразиты" Об этом постоянно балансирующем на тонкой грани между комедией про аферистов, триллером и социальной драмой творении корейца Пон Чжун Хо мы уже писали в связи с его награждением «Золотой пальмовой ветвью». Это, к слову, и стало поводом вспомнить о фильме вновь, поскольку «Паразиты» стали первой южнокорейской лентой, удостоенной самой высокой награды кинематографического мира. И неспроста, ведь фильм получился выдающимся по всем пронизывающим его структурам: драматургии, монтажу, операторской работе, визуальным метафорам. Смотреть «Паразитов» смешно лишь до определенного момента, где жанровая составляющая уходит куда-то совершенно в сторону, а если следовать метафорическому ряду самого Пона — куда-то под землю. Есть те, кто живет наверху, остальные — где-то на уровне их ног, а то и ниже. И дело вовсе не в физической карликовости, а в карликовости социальной, которая все больше и больше становится похожа на паразитизм. «Легко быть добрым, когда ты богат. Деньги — они как утюг, сглаживают все проблемы и твой характер», — говорит одна из героинь этой южнокорейской «Ярмарки тщеславия». На первый взгляд довольно хаотичный, сочетающий огромное количество смысловых слоев фильм на деле оказывается выверенным до мельчайших элементов хронотопа произведением, где на идею автора о социальной стратификации, ее абсурде и ужасах играет буквально все от диалогов до мебели в кадре. «Ирландец» Мартина Скорсезе (2019) Кадр из фильма "Ирландец" Под конец 2010-х не только Тарантино и Триер решили создать наиболее яркие образцы своих киноязыков, но и почетный голливудский мэтр Мартин Скорсезе, спустя столько лет вернувшийся на поприще виртуозных гангстерских фильмов. Предварительно хорошенько раскритиковав Marvel и прочее развлекательное кино, режиссер выложил в интернет трехчасовой фильм, который по праву может считаться лучшей криминальной драмой со времен «Славных парней». В «Ирландце» Скорсезе собрал свой лучший актерский состав, объединив Аль Пачино, Роберта Де Ниро и Джо Пеши и напомнив всем, что вообще представляет собой классика кинематографа. Попадание этого фильма в будущие учебники по сценарному мастерству и режиссуре можно спрогнозировать без особых усилий. «Джокер» Тодда Филлипса (2019) Кадр из фильма "Джокер" // Фото: скриншот с YouTube А на этом моменте попрошу отмотать к началу и еще раз перечитать принципы отбора фильмов в нашем списке: «Джокер» попал сюда скорее не как отдельная картина, а как явление и определенная веха в развитии наиболее массового из имеющихся ныне жанров — супергероики. 2010-е — это бесспорно время «Мстителей», грандиозной зрелищности и ностальгии по тому, что когда-то принесло так много денег прокату и может приносить их и по сей день — сиквелов «Звездных войн», приквелов «Гарри Поттера» и «Властелина колец». Словом, десятилетие, начавшееся с отказа от художественности, завершилось возвращением к ней. «Джокер» же, воспринятый одними как шедевр современного кинематографа, а другими как фанфик по фильмам Скорсезе, является дискуссионным произведением. Однако именно в этом и скрывается его прелесть: режиссер Тодд Филлипс совместил популярную супергеройскую тематику с добротными сценарной, операторской, композиторской и актерской работой, приправил все это неонуарной эстетикой и не удержался от поклонов своим кумирам среди старших коллег. Получилось крайне незаурядно и многообещающе в плане будущего развития коммерческого кино. Сумеет ли успех «Джокера» вновь объединить отмежевавшиеся друг от друга «высокое» и «низкое», показав другим режиссерам коммерческого кино, что и так тоже можно? Увидим уже в 2020-х. "Звездные войны: Скайуокер. Восход" – закат коммерческого десятилетия?
