Итоги-2019. Российское кино: разрытые могилы, слабоумие и отвага
Вся эта круговерть, устроенная в конце 2019-го вокруг не самого убедительного фильма «Союз спасения», едва ли не идеально подводит итоги года, иллюстрируя главный его тренд — бесконечное возвращение к прошлому в российском кинематографе. Люди, ответственные у нас за кино, похоже, окончательно уверовали в то, что, если о чём и рассказывать, то исключительно о былых годах. Причём, делать не хроники, а ревизионистские ленты. И выносить вердикты. Я уже вспомнил «Союз спасения», где решили интерпретировать судьбы и устремления декабристов. Создателям хорошо бы — каждому из них — задать себе вопрос: кто я, чтобы выносить вердикты подобным людям из прошлого? Но, ясное дело, ничего такого в головах и сердцах кинематографистов не прозвучало, поэтому они вынесли немодный приговор декабристам. Аналогично — только уже с героями времён Великой Отечественной войны — поступили создатели фильма «Ржев», явив нам уже не страшных даже, как то было принято, а несколько карикатурных работников соответствующих служб, отвечающих за контроль над советскими гражданами. Опять же подали это в лоб — ну, точь-в-точь слабоумие и отвага. Или вот ещё одна картина — «Француз», в отличие от многих других сделанная на должном кинематографическом уровне, но сильно проигрывающая из-за перекоса в сторону диссидентства. Прошлое препарируют и в других главных фильмах уходящего года: будь то лента про Льва Яшина или «Т-34». Причём всякий раз режиссёры и продюсеры пихают в работу нездоровой комиксовой фальши, чтобы выглядело, как будто про те годы, но как сейчас. Выходит не только лживо, но и убого. Это вообще огромная проблема — что за ревизией прошлого, за воскрешением мёртвых российские кинематографисты банально забывают о крепком сценарии, вдумчивой игре актёров, свежей картинке и прочих важных вещах, за которые мы во многом и любим кино. Сейчас же нам зачастую подсовывают пересказ уже случившихся событий, но в новой трактовке. Вот только «новизна» её напрямую зависит от желания заказчика и конъюнктуры нынешнего времени. Фактически все эти ленты, обращённые в прошлое, разрывающие могилы, делаются — жажду сборов оставим за скобками — не столько ради осознания, понимания того, что уже было, сколько ради подгона дел давно минувших дней под дни уже нынешние. Это, в общем-то, тот же сюжет и из политических ток-шоу: «Хотите, чтоб было как на Украине?». До определённого времени подобное, наверное, работало. Более того, местами нам удавалось посмотреть и относительно неплохое кино. Однако год 2019-й показал: зритель устал от того, что ему снова и снова пихают просроченный кисель, который выдают за актуальную панакоту. Да сколько можно уже? О Харламове сняли — теперь о Яшине надо кино? И так по всем историческим событиям пройдёмся? Была, к слову, в 2019-м и лента Хотиненко о Ленине. Или из более свежего — голливудоподобная работа о марш-броске российских десантников в аэропорт Приштины. Его интерпретировали (намеренно вновь использую данное — постмодернистское — слово) в картине «Балканский рубеж», при этом срезав добрую, если не большую, часть правды. Впрочем, главным зашкваром и позором этого года стала бездарнейшая работа Балагова «Дылда». Это тоже обращение в прошлое — в блокадный Ленинград, но предельно своеобразное, когда создатели решили слепить фильм, который априори должен понравиться западным экспертам, а потому напихали туда, как в закрытую жадную пиццу, как можно больше злых мифов и выдумок о России. По сути, «Дылда» — это кунсткамера бредовых фантазий, рождённых воспалённым от жажды славы сознанием провинциала, настолько погрязшего в мелочности и пошлости погони за успехом, что уже не замечающего, как ускользают последние лучи когда-то бродившего рядом с ним искусства. Так вот, зритель, как я уже говорил, устал от слепого ока, обращённого в прошлое. Поэтому кассовые сборы упали на 20 процентов — и это серьёзный такой звонящий колокол. Уж не знаю, как господин Мединский собирается пересаживать российского зрителя с голливудской продукции на отечественные фильмы. Тут мало отвалить денег — надо, собственно, научиться делать кино. Потому что до эпических саг снимаемое в нашей стране, как правило, не дотягивает с точки зрения стиля и мастерства, а вот смыслы из кинокартин вызывают остроконечные споры, которые и без того разрывают Россию. И это тоже характерная особенность; ведь люди так и не научились примиряться друг с другом. Они по-прежнему спорят, за «красных» они или за «белых», был ли Сталин спасителем или палачом… Заметьте, это всё дискуссии о том, чего уже нет. А что касательно настоящего? Да и есть ли оно? Имеется ли то, о чём дискутировать можно, о чём говорить стоит? Возможно, но оно не так ярко, как то, что случалось в прошлом. Однако и господа кинематографисты упорно избегают дел нынешних. Поэтому, когда на экраны или просто в открытый доступ выходит нечто громкое или стоящее о современных российских реалиях — будь то громкий «Текст» или стоящий «Сторож», добавим сюда и «Завод», — то рождается дискуссия уже о настоящем. А зритель сегодня, действительно, ждёт настоящего, актуального кино — не о том, что уже случилось, а о том, что происходит прямо сейчас, в эту минуту. Возможно, когда-нибудь российский кинематограф услышит данный запрос — и тогда он сможет убедить зрителя в своей целесообразности. Пока же мы обречены смотреть отечественные ленты о делах давно минувших лет. Или, что вероятнее, не смотреть. Старые подшивки газет, они, знаете ли, больше подходят для пыльных антресолей, но не для новой жизни — той, которую давно бы пора осмыслить, оторвавшись от бесконечных ревизий прошлого. Тем более, кто вы такие, господа кинематографисты нового времени, чтобы выносить приговор тому, в чём ничего не смыслите, и тем, с чьим масштабом никогда не сравнитесь?
