Режиссер "Экипажа" считает, что число зрителей важнее кассовых сборов
МОСКВА, 11 янв — РИА Новости. Режиссер Николай Лебедев, известный по фильмам "Экипаж" и "Легенда № 17", приступил к подготовке съемок фильма под рабочим названием "Нюрнберг". Пока создателям нельзя разглашать подробности, он рассказал РИА Новости о том, насколько для картин важен кассовый сбор, где правильно смотреть кино и как меняются зрители в последние годы. — Фильм "Холоп" стал самой кассовой российской комедией, заработав за новогодние праздники 1,8 миллиарда рублей. Что вы думаете о том, что сейчас часто оценивают фильмы по размерам сборов? — Я еще не смотрел эту картину, но очень хорошо отношусь к творчеству Клима Шипенко, в частности к его фильму "Салют-7". Что касается кассовых сборов "Холопа" — меня они радуют. Да, сейчас поменялся фокус, мы стали говорить про деньги, но ведь за ними — люди, которые пришли в кинотеатр, чтобы встретиться с фильмом. Поэтому, мне кажется, точнее и этичнее был прежний, советский подсчет — в зрителях. Миллионы тогда смотрели картины, которые остались в истории кино. Причем я говорю и о тех фильмах, которые сразу не были восприняты критиками, к примеру, "Человек-амфибия" Чеботарева и Казанского. Я очень любил эту картину ребенком и счастлив, что то мое детское ощущение, как и ощущение других зрителей, было справедливым — картина по-прежнему живет и продолжает быть интересной для новых и новых поколений. Фаворитами проката становились фильмы "Экипаж" Митты, "Москва слезам не верит" Меньшова, картины Гайдая, Рязанова, и мы понимаем, что это было абсолютно справедливо. — Сейчас часто смотрят фильмы дома... — Да, к сожалению, сегодня по объективным причинам изменилась культура похода в кино. Зрителя когда-то, в 90-е годы, лишили этого. Раньше поход в кино был абсолютно нормальным, обычным занятием. Бывало, что пойдешь на картину — не очень понравилось. Ничего, на следующей неделе смотришь другую. Так и сейчас ведут себя американские зрители. Мне кажется, что кинотеатр — именно то место, где надо встречаться с фильмом. И многие сейчас осознают это, российские зрители возвращаются в залы, они стали понимать значимость ощущения единой эмоции. Это то, чем кино отличается, скажем, от телевидения. Там эмоция тоже есть, но она намного слабее. Я абсолютно убежден, что, когда смотришь фильм на широком экране в большой зрительской аудитории, которая влияет на ваше восприятие энергетически, — смотришь оригинал. А на телеэкране — копия, все равно как репродукция "Джоконды". Можно понять, о чем речь, увидеть цветовую гамму, композицию, но эмоцию, которая исходит от оригинала, — не почувствовать. — Есть ли в этом возвращении заслуга кинематографа? — Да. Думаю, что в России происходит некое оздоровление после тех же 90-х. Хотя тогда тоже появлялись прекрасные картины, но их почти никто не смотрел на широком экране. — Согласны ли вы с тем, что в прокат чаще выходят зрительские фильмы, а авторский кинематограф остается для просмотра дома? — Я не делю кино на зрительское и артхаусное, для меня есть кино хорошее и кино плохое. Хорошее задевает важные струны души. Есть фильмы, которые нравятся мне, а моя жена, к примеру, их не воспринимает, а бывает — наоборот. Слава богу, что существует возможность выбора, ведь очень наивно пытаться понравится всем. И так же наивно стремление, чтобы нравилось все. Мне кажется, надо относиться спокойно к ситуации, когда даже очень хороший фильм по той или иной причине не понравился. Возможно, пройдет неделя или месяц, и вы увидите в нем то, чего не видели ранее. И это не значит, что вы не были готовы, просто было другое настроение. Думаю, что все по местам расставляет время. Я назвал советские картины, которые остались в памяти зрителей, которые продолжают жить. Их, конечно, гораздо больше. И это не всегда кассовые фильмы. Например, "Пять вечеров" Михалкова — очень камерная картина, но абсолютно гениальная. Насколько помню, у нее не было оглушительного прокатного успеха. Ну и что? Этот фильм — шедевр, он продолжает жить и завоевывать сердца все новых и новых поколений зрителей. Важно, чтобы появлялось новое кино и чтобы оно было разным. Тогда зритель сможет выбирать и двигаться по собственному фарватеру, не навязываемому ему искусственно ни кинематографистами, ни общественным мнением. — Как вам кажется, в чем заключался успех, в том числе и кассовый, ваших последних фильмов — "Легенда № 17", "Экипаж"? — Не могу этого объяснить. Я снимал истории, которые меня волновали, которые я любил. Все, на что я рассчитывал и продолжаю рассчитывать, — что найдутся зрители, которых фильм тронет, взволнует. Может, для кого-то эта картина станет важным — хотя бы на час — событием в жизни. — На ваш взгляд, как меняются зрители в последние годы? — Мне кажется, что это не единовекторный процесс. Иногда я попадаю в кинозал, где мне трудно: приходят какие-то компании, начинают галдеть, смеяться, звонить по телефону. А иногда на показах эмоции других зрителей помогают — возникает уникальное чувство общения с экраном и аудиторией незнакомцев, с которыми в этот момент становишься единым целым. Я благодарен, когда считаются с теми, кто рядом сидит. И меня радует, что они в кино приходят все чаще, ведь без зрителей, повторюсь, кинематографа просто не существует. В таком случае кино — это не более чем пляшущие тени на стене пустого сарая.
