"Счастье – с дитем быть на одной сцене". Вспоминая Георгия Тараторкина

11 января исполнилось бы 75 лет замечательному артисту Георгию Тараторкину, ушедшему из жизни три года назад. Есть такие актеры, которые при всей своей величине не затмевают собой никого и при этом сами всегда на виду. Таким был Георгий Тараторкин. Известность его началась с роли Раскольникова в экранизации романа Достоевского «Преступление и наказание». Сериалы «Не родись красивой» и «Таинственная страсть» (по мотивам последнего романа Василия Аксенова) принесли народному артисту новую волну популярности. В последнем он сыграл физика Репина, умирающего от тяжелой болезни. А через два года после съемок Георгий Георгиевич ушел от нас… Мы встречались с Тараторкиным накануне его 70-летнего юбилея. – Я благодарен всему, что происходит, и у меня никогда не было ролевых мечтаний, – вспоминал Тараторкин. – Но когда вдруг приходил Раскольников или Гамлет, я поражался: ну надо же, прямо на пересечении того, что сейчас меня мучает. Если что-то и возникало в моей жизни, то только по причине веры в меня других. Фильм Льва Кулиджанова «Преступление и наказание» посмотрели 13 миллионов зрителей. Картина была удостоена Государственной премии имени братьев Васильевых. Вот как рассказывал сам актер о своем звездном часе: – Я лежал в больнице с неясным диагнозом, что-то вроде инфекционного неспецифического полиартрита. Во время спектакля (в Ленинградском ТЮЗе. – Авт.) вдруг резко заболело колено. В антракте оно распухло, температура поднялась до 39. Я не вставал уже пару месяцев, когда ко мне в больницу приехали с киностудии и говорят: «Если все будет хорошо, попробуетесь на Раскольникова». Не слабо! Я попросил принести книгу, стал читать, и уже тараканы в голове, воображение включилось. Потом стал подниматься, ходить по стеночке. К Кулиджанову на пробы поехал с палочкой, прихрамывая. На премьере в Ленинграде волновался, потому что фильм смотрела мама. Раньше она увидела меня на сцене ТЮЗа в главной роли и сказала: «Тебе бы теперь в кино сняться». И вот закончился фильм. Первая подбежала ко мне Люся Чурсина и обняла со словами: «Господи боже мой! Можно же работать по-настоящему!» А потом я подвел маму к Кулиджанову. Они посмотрели друг на друга продолжительно, без слов, и Лев Александрович взял мамину руку и поцеловал. После премьеры мы с Кулиджановым поехали на Венецианский кинофестиваль. Это была моя первая поездка за рубеж. Но даже и там я до конца не понимал, что происходит. Мы с мамой и долги-то не все смогли раздать. У меня была небольшая ставка. По ходатайству Кулиджанова мне ее повысили где-то с середины картины. А после Венеции мой съемочный день стал стоить 50 рублей. Это уже было хорошо. В фильме «Преступление и наказание» (1969) Женился и стал москвичом В этот счастливый период Георгий Тараторкин женился на актрисе Екатерине Марковой, дочери советского классика Георгия Маркова, первого секретаря Союза писателей и члена ЦК КПСС, и стал москвичом. – Мы с Катей поженились в 1970-м. Через год не стало мамы. Мне было 25 лет, а в 7 лет я потерял отца, и поэтому у меня было ощущение, что в лице Марковых судьба дарит мне истинное родительское отношение… Марковы сначала жили в писательском доме напротив Третьяковки, потом переехали в Большой Палашевский. У них была приходящая помощница по хозяйству, служебный автомобиль с шофером, но никакого пафоса не было. За все время, пока Георгий Мокеевич был первым секретарем Союза писателей, он не выписал себе ни одной премии. И дачу не построил, жил на государственной. Они же с женой сибиряки, у них совсем другие были представления обо всем. А мы с Катей четыре года жили на два города, до рождения сына Филиппа. Я работал в Ленинградском ТЮЗе, а Катя играла в Московском ТЮЗе. Потом в «Современник» перешла (зрителям Екатерина Маркова знакома по роли Гали Четвертак в фильме «...А зори здесь тихие». – Авт.). Конечно, ее взяли бы и в Ленинградский ТЮЗ, и мне уже будущую квартиру показывали. Но меня пригласил Юрий Александрович Завадский в Театр имени Моссовета, и я переехал в Москву. Екатерина Маркова в картине «...А зори здесь тихие» (1972) «Марецкая звала меня Тараторочка» В Театр имени Моссовета Георгий Тараторкин пришел уже известным актером, но в труппе были более маститые артисты: Фаина Раневская, Вера Марецкая, Геннадий Бортников. – Приняли меня в театре замечательно. Я репетировал Раскольникова, и актеры, которые уже три года с фантастическим успехом играли этот спектакль, тоже со мной репетировали. Перед первым своим выходом на сцену сижу гримируюсь, вдруг открывается дверь и с охапкой роз входит Геннадий Бортников… Марецкая звала меня Тараторочка. Я очень боялся попасть на острый язычок Фаины Георгиевны Раневской. Она была еще и соседкой Марковых, ниже этажом. Когда я сыграл Александра Блока в спектакле «Версия», она позвонила: «Я так рада, мне говорят, вы замечательно играете. Вряд ли я посмотрю, три часа – это так непросто, но я хочу сделать вам подарок. Зай­дите». И подарила мне подлинную фотографию Блока, которая досталась ей когда-то от Анны Андреевны Ахматовой. «Я совсем не знаю свою жену» Георгий Тараторкин почти полвека прожил в браке с Екатериной Марковой. Родились сын Филипп и дочь Аня. Екатерина говорила, что с мужем невозможно было устраивать какие-то разборки. У него сразу за спиной расправлялись ангельские крылышки. Но все же они оба творческие личности. Екатерина – актриса и писатель. (По ее повестям «Чужой звонок», «Чехарда», «Непохожая» были сняты фильмы.) И Тараторкин – народный артист. Каждому необходимо личное пространство, а как поделить территорию в малогабаритной квартире, где еще и дети бегают?.. – Когда Катя написала свою первую повесть «Чужой звонок», которая была опубликована в журнале «Юность», я офонарел, – говорил мне с восхищением Георгий Георгиевич. – Оказалось, я совсем не знаю свою жену. Личное пространство – оно не в квадратных метрах, оно в другом измерении… Помню, снимали натуру в «Преступлении и наказании». Меня загримировали, и у меня топор уже за пазухой. Было воскресное утро, умытый Ленинград. Солнышко. Молодые папы с колясками, кто-то у ларька с пивом. Сижу рядом с водителем и через ветровое стекло смотрю, все впитываю, и вдруг меня пронзает: «А ведь Раскольников не может так, как я, наслаждаться этим утром, потому что уже совершил...» Я себя не вижу и не мыслю за рулем. Меня Катя возит. А если ей в другую сторону – нет проблем. Она поехала, а я спустился в метро. Она опоздала, а я приехал вовремя. Аня тоже села и поехала, а Филипп еще собирается. В детстве он обожал метро. Мы спускались туда и шли к первому вагону. Сынишке хотелось посмотреть кабину машиниста. Однажды машинист узнал меня, видимо, и говорит Филиппу: «Прокатиться хочешь? Давай быстрей». Мы зашли в кабину, поезд пошел, машинист поставил Филиппа рядом с собой, а мне говорит: «Вас я попрошу пригнуться. Это все-таки не театр». Актер с женой Екатериной Марковой и детьми Филиппом и Анной «Ну Тараторкина я!» – Сын окончил историко-архивный, стал кандидатом наук. У него двое сыновей. У Ани тоже сын Никита. У нас одни пацаны! Филипп иногда служит в храме. У него абсолютно свой от рождения определенный путь. Так же и у Ани. Мы с женой думали, она не пойдет в артистки (какой нормальный родитель, что-то знающий про это, пожелает своему ребенку), но у нее такой кураж возник. Если я, как ёжик в тумане, совершал этот шаг, сам удивляясь тому, что со мной происходит, то она поступила в театральный с ходу. Аня рассказывала, что, когда на вступительных экзаменах приемная комиссия спросила, как ее фамилия и она сказала: «Тараторкина», – возникло замешательство: «Как-как?» Она повторила: «Анна Тараторкина». Видит, не понимают. «Ну Тараторкина я!» Мы играли с ней в спектакле «Американские горки», где по действию она ведущая, а я ведомый, и она так профессионально меня крутила! Это такое счастье – с дитем своим быть на одной сцене. Дочь Анна Тараторкина стала актрисой, а сын Филипп – кандидат исторических наук