Кинорежиссёр Саша Франк: «Без идеи бессмысленны любые вложения»

Уехать в 19 лет во Францию, не имея там ни родных, ни достаточных средств, не зная толком даже языка; затем вернуться в Москву и создать практически с нуля свою киностудию, стать продюсером, получить главный приз на первом в России Международном фестивале мобильного кино и начать снимать полноформатные документальные и художественные фильмы — это далеко не весь послужной список Саши Франк. О том, какой труд и какие неожиданности стоят за признанием её как режиссёра короткометражных лент в 2016 году на фестивалях в Нью-Йорке Chelsea Film Festival, в Каннах и на 38-м Московском международном кинофестивале — в её интервью «Инвест-Форсайту». Парижский стартап — Саша, начало вашей творческой биографии может послужить наглядным примером для по-настоящему креативно мыслящих молодых и совсем юных людей, всерьёз думающих о старте своей карьеры. У вас же оно было достаточно ярким — само по себе, без всякого сопоставления с опытом «среднестатистического» выпускника творческого вуза: вы сразу «взяли» Париж. Как это получилось? — Ну, если говорить точнее, «взять» Париж удалось не сразу. А так — да, парижский (точнее, французский) период многому меня научил, сформировал, раскрыл меня как творческую личность. В старших классах школы я была на распутье; не знала, какой институт выбрать, куда поступать… И тут моя мама, актриса и сценарист Лариса Бравицкая, вернувшись из Парижа, предложила: «Почему бы тебе, Саша, не учиться в Париже?» «С удовольствием, — ответила я, — вот только одна незадача — французского языка не знаю!» «Выучишь!» — был её ответ. А дальше я экстерном заканчиваю школу (два класса за один год) и еду во Францию на три месяца — изучать французский язык. Затем возвращаюсь в Москву, готовлюсь, сдаю экзамены и поступаю в университет имени Франсуа Рабле в городе Туре на специализацию по истории искусств и археологии. Мне было очень тяжело: языковой барьер, вокруг меня никто не говорит по-русски. Но, знаете, одиночество там не только не сломило меня и не разрушило, но, напротив, закалило, помогло обрести себя. А тогда, живя в Туре, я жила в вакууме. Но быстро убедилась, насколько французская провинция подвержена национализму и ксенофобии. Причём не только к выходцам с Ближнего Востока и Африки, но и к остальным иностранцам. Но мне некогда было тосковать, «депрессировать» в одиночестве. Я вставала в 7.00 утра и, вооружившись маленьким диктофоном «Панасоник», благоразумно выданным мне в Москве мамой, летела в университет. После занятий пропадала в библиотеке, где часами скрупулёзно расшифровывала записанные на пленку тексты и переводила их на русский язык. Примерно к 20.30 была дома. Но и там допоздна сидела над книгами и лекциями. Через некоторое время мне стало тесно и душно в этом маленьком городке, где в 6 часов вечера улицы пустеют, всё закрывается, а жители ужинают в своих домах. А я ведь уже созрела до языкового общения! Тогда я перевелась в Париж. Вначале отучилась в Сорбонне на факультете пластических искусств. Затем поступила в знаменитую актёрскую школу «Кур Флоран» и окончила её — а в ней учились все звезды французского кино. В «Кур Флоран» я попробовала себя ещё и в качестве режиссёра, помогала ставить отрывки из произведений. И тут я поняла, что режиссура мне более интересна, что это — «моё». Приехав в Москву на лето, решила не тратить время зря: поступила в Летнюю киноакадемию Никиты Михалкова. Западная актёрская школа учит феноменальной технике. И этим я овладела. Но во мне же русская душа, понимаете?.. Благодаря киноакадемии Михалкова, где меня научили искусству переживания, я поняла, что хочу на Родину. Вернувшись из Парижа в Москву, поступаю на Высшие режиссерские курсы во ВГИКе и оканчиваю их. Беременность режиссёра как безотказный аргумент — Став уже не только режиссёром, но и продюсером, как бы вы определили, что на практике ныне оказывается важнее в реализации задуманного: личные связи, определённый объём капитала для проекта, административный ресурс? — Всё-таки на первое место в этом «обязательном списке» я бы поставила идею, историю. Без сценария бессмысленно, на мой взгляд, снимать кино. Более того: история мирового кинематографа доказала, что интересный, щемящий, пронзительный фильм можно снять и с низким бюджетом. Я очень люблю мобильное кино, часто делаю экспериментальные работы: документальные, разные зарисовки. Например, недавно мы с актрисой Алёной Хмельницкой сняли короткометражный художественный фильм на мобильный телефон с общим бюджетом в 4000 рублей. А за свой первый документальный фильм, снятый на мобильный телефон, я получила первый приз на Международном фестивале мобильного кино в Москве. И надо обязательно добиваться, чтобы все участники съёмочной группы стали полными единомышленниками с тобой. Мне в этом плане повезло. В моём дебютном полнометражном фильме «Он + Она» получилось достичь полного взаимопонимания со всеми, кто принимал участие в проекте. Актёры были просто фантастические — Евгений Стеблов, Павел Деревянко, Галина Тюнина, Ольга Науменко, Юлия Топольницкая, Катерина Шпица, Сергей Бурунов, Сергей Бондарчук (сын Федора Бондарчука — ред.). Кстати, Евгений Юрьевич Стеблов с 2015 года нигде не снимался. Мне говорили, что бесполезно даже думать о нём: он всем отказывает. Но я всё же прислала ему сценарий и втайне верила, что он согласится. Другого актёра в этой роли просто не представляла. Потом уже он мне признался, что планировал так: встречусь с никому не известной юной девочкой-режиссёром, познакомлюсь, поговорим, я скажу, что сценарий очень понравился и… вежливо откажусь. Но Стеблов не был готов к развитию совсем другого сценария, когда вместо ожидаемой им юной девочки пред ним предстала режиссёр на седьмом месяце беременности. Мне во время беседы с ним было тяжело сидеть на стуле, и я спросила: «Евгений Юрьевич, можно, я сяду на пол?» И, не дожидаясь ответа, уселась перед ним на ковре. «И в тот момент, — как потом мне признался Стеблов, — я понял, что буду сниматься». Кстати, и прекрасная Галина Тюнина, как мне сказали, тоже всем отказывает. Мне достали её номер телефона. Но предупредили, что звонить бесполезно: дескать, ищи ей замену. Я позвонила. Мы долго разговаривали, я уговорила ее прочесть сценарий. Она прочла, захотела встретиться лично. Мы встретились в театре «Мастерская Петра Фоменко». И… она согласилась. — Насколько мне известно, фильм снимала кинокомпания «Айрис Филмс», и вы с марта 2018 года — её владелец? — Да. В марте 2018 года я открыла кинокомпанию «Айрис Филмс», которая является компанией-производителем, в частности, моего первого полнометражного фильма «Он + Она». Этот фильм — совместный проект с кинокомпанией «Арт Пикчерз Студио». Идея фильма родилась из моего авторского проекта «КиноТест», в котором снялись более 280 актёров — и уже признанных, чьи имена у всех на слуху, и начинающих. В 2018 году «КиноТест» был признан одним из лучших проектов российского сегмента YouTube по версии телеканала «Дождь». «КиноТест» для начинающих и для звёзд — Сам проект стартовал в 2017 году, основными побудительными мотивами к его созданию стали наблюдения (не самые радостные) за молодыми актёрами, которые устали жаловаться, что их никто не замечает, их не зовут в проекты, «не видят в упор». «КиноТест» призван был выполнять функцию некоего локомотива, который выводил бы скрытые таланты на широкую дорогу. Но есть и другая проблема. Вполне состоявшиеся, известные артисты не раз делились со мной также грустными размышлениями, суть которых можно выразить кратко: «Достали». То есть дают роль, где «меня всегда убивают, а я уже не могу в кадре бесконечно страдать и мучиться». Это к вопросу о господстве стереотипов и штампов, калечащих тонкие творческие души. И я решила — а почему бы мне не показать своих собратьев по творческому цеху с новых, неожиданных сторон? А заодно и себя проявить режиссёром и продюсером, реально помогающим актёрам. И сняла 4 видеоролика. Это произошло как раз после того, как, помотавшись со съёмками и по Камчатке, и по Приморью, и по Сибири, и по Поволжью, я набралась бесценного опыта съёмок интервью. Это был период моей работы в продюсерской компании «Континенталь коммуникейшнз», которая в функции телепродакшн готовит документальные фильмы для ВГТРК. Но самое экстремальное было даже не в поездках по городам и весям со съёмочной группой, состоящей из одних мужчин. Неожиданные сложности возникали на пустом месте, когда кто-нибудь из местного руководства ни с того, ни с сего запросто мог запретить снимать. Бывало, что заранее договорившись об интервью и приехав снимать героя, мы вдруг получали отказ и его нежелание говорить на камеру. Я начала понимать, что трачу время и здоровье на эти бесконечные пересечения 8-часовых поясов — а отдача не та, которой хотелось бы. И тут я принимаю решение — всё, увольняюсь. К тому времени я придумала свой собственный проект — «КиноТест». Но для него нужны средства, которых у меня не было. Тогда через соцсети я продала свои личные вещи. На вырученные деньги сняла первые четыре ролика «КиноТеста». В этой «авантюре» меня поддержали, мне доверились, а позже снялись у меня замечательные актеры Яна Поплавская, Агния Кузнецова, Кирилл Ковбас, певец Влад Топалов. Отснятые ролики я отнесла в «Арт-Пикчерз Студио». Я бесконечно благодарна «Арт-Пикчерз Студио» и лично Федору Сергеевичу Бондарчуку за то, что он поверил в меня, принял проект, за время реализации которого я набралась бесценного опыта, познакомилась со многими кинозвёздами. Но, как часто бывает, в процессе работы неожиданно раскрылся более глубокий потенциал проекта, чем задумывалось вначале. «КиноТест» перерос формат актёрской видеовизитки. Сейчас мы планируем расширять проект, искать больше новых лиц, молодых и талантливых актёров, давать им шанс быть увиденными. Собственно, «КиноТест» и был придуман, чтобы максимально раскрыть актёра как личность, помочь ему поверить в себя, не бояться пойти на психологический контакт с режиссёром. — А в чём причина, с вашей точки зрения, этого если уж не актёрского страха, то уж точно дискомфорта? — Беда в том, что сегодня наш актёр загнан в жуткие рамки (жанровые, амплуа, чисто личностные и т.д. ), не позволяющие ему раскрывать себя даже на половину своего потенциала: «вот ты можешь быть таким и — ни на сантиметр в сторону от сложившегося стереотипа». Результат: актёры уже сами не хотят меняться, боятся творческого поиска, остерегаются пробовать играть по-другому из-за опасений неудач вживания в новые образы и последующей потери контрактов. Что лично меня саму приятно поразило — актёры, снимаясь в моем «КиноТесте», не боятся, кажется, вообще ничего. Наш YouTube-канал «КиноТест» является достаточно популярным и известным в кругу кастинг-агентов и продюсеров. Многих актёров замечают — это самое важное, это и есть, собственно, цель проекта — сломать стереотип поиска актёра, дать возможность ему не всегда зависеть от кастинг-агентов. «Портрет на фоне» продюсерского кино — Только ли игровые, художественные проекты находятся в поле внимания вашей кинокомпании? — Нет, не только: в 2019 году мы начали новые направления в «КиноТесте». На нашем канале появились разделы музыкантов, бизнесменов, блогеров, политиков — всех, кто хочет поделиться опытом, рассказать о своем бизнесе, развеять слухи о себе из «жёлтых» СМИ. Некий «портрет на фоне эпохи». Мы хотим, чтобы героями проекта были не только актёры, но и представители других творческих профессий. Хочется, конечно, поехать в регионы, где есть интересные сильные театры. Очень хочу снять в «КиноТесте» местных актёров, готовых на эксперимент, открыть их имена российскому кинематографу. — На ваш взгляд, сложившаяся система продюсерского кино, к которой не уменьшаются нарекания тех, кто может и хочет снимать, а также от зрителей, насколько может измениться в обозримом будущем? — Дело в том, что часть именитых и успешных продюсеров не хочет связываться с молодыми, никому не известными режиссёрами. Я знаю много примеров, когда ребят просто использовали как «пушечное мясо». А именно — сначала их встречали с распростёртыми объятиями, но в случае получения ими государственной поддержки продюсеры тут же теряли интерес к фильму и просто отправляли его на полку или же так и не заканчивали съёмки. Самое страшное, что некоторые молодые режиссёры после такого трагического для себя опыта в дальнейшем, что называется, с переломанным хребтом уходят из профессии. Другие, напротив, начинают работать тупо, как заведённые марионетки. Я никого ни в коем случае не осуждаю — у всех семьи; нужно как-то и на что-то жить. В сложившейся системе нет больше желания открывать действительно новые имена, как это было в советском кино. Есть и другая примета времени: даже известнейшие режиссёры, признанные мастера — такие как Вадим Абдрашитов и Юрий Кара — по полтора десятка лет не снимают новые фильмы. Не думаю, что это происходит по причине отсутствия у них новых идей и замыслов. Просто они не пойдут на компромиссы, предлагаемые иными киномагнатами. — Господдержка кинематографиста — какие ещё здесь, на ваш взгляд, соблазны и риски? — Меня радует, когда находят поддержку Министерства культуры и Фонда кино молодые кинематографисты, но это редкость… В основном поддерживают такие фильмы, как, например, «Т-34» или «Движение вверх». Фильмы, безусловно, достойные; но они могли быть сняты и на частные деньги, их продюсерам найти средства совершенно не сложно. Когда же наше Министерство культуры поддерживает какой-нибудь откровенный трэш типа «Бабушка лёгкого поведения» или ленты, где русские беспрерывно пьют, матерятся (и всё это выдаётся за особенности национального характера), — вот это мне абсолютно непонятно. — В какой мере вы как современный кинорежиссёр, живущий в стране «здесь и сейчас», чувствуете на себе табуированность ряда актуальных тем и сюжетов? Во всяком случае, для большинства федеральных телеканалов реализуемость некоторой тематики корректируется ещё на уровне самоцензуры сотрудников. После чего цензурировать «со стороны» уже ничего не надо… — У меня есть уже написанный сценарий про молодежь сегодняшнего дня, которой никто толком не занимается и которой некуда податься, кроме как на проспект Сахарова или в «Гоголь-центр». Сценарий вырос из «короткого метра», который я сняла пять лет назад. И он нисколько не устарел — напротив, как говорится, дозрел на фоне известных московских событий лета 2019 года. Но никто не хочет брать политизированный сценарий, где основным действующим лицом являются СМИ. Мне же кажется, что продюсеры, отвергая такие темы, проигрывают, в том числе в коммерческом плане. Хотя мне ужасно не нравится, что искусство — прежде всего кино — стало исключительно бизнесом. Бизнес убивает творчество и создаёт однодневный ширпотреб. — Молодёжное кино — как бы вы кратко охарактеризовали его состояние? — Пробиться без связей невероятно сложно. Мне повезло. В меня поверили в «Арт Пикчерз Студио», дав возможность снять свой первый полнометражный фильм так, как я хотела: с талантливым оператором Андреем Найдёновым, с изумительными артистами, с потрясающей съёмочной группой. Но мой случай — исключение, подтверждающее общее правило. Порою доходит до трагикомических курьезов. Меня находят в соцсетях начинающие режиссёры. И присылают мне свои идеи и заявки, наивно полагая, что если у меня есть продюсерская компания, то я имею возможности патронировать их проекты. Увы, пока приходится их разочаровывать… Беседовал Алексей Голяков