Писательница в поисках себя и Джонни Депп в берете: Берлинале встал не с той ноги

Фестиваль открылся фильмом канадского режиссера Филиппа Фалардо "Мой год Сэлинджера" по одноименным мемуарам Джоанны Ракофф о ее становлении как писательницы. А в секции Berlinale Special показали пафосный фильм о том, как бородатый Джонни Депп в берете борется с индустриальным загрязнением в Японии. Редакция не поддерживает употребление алкогольной и табачной продукции. В середине 90-х молодая Джоанна (Маргарет Куэлли) приезжает к подруге в Нью-Йорк на пару дней и, вдохновленная атмосферой большого города, решает остаться там навсегда. За бортом оказывается молодой человек, а прямо по курсу — желание стать молодой писательницей. Чтобы быть хоть как-то поближе к литературному миру, девушка устраивается ассистентом строгого литературного агента Маргарет (Сигурни Уивер), чьим главным клиентом является загадочный и от этого еще более популярный Джером Сэлинджер. Помимо других скучных обязанностей Джоанна должна читать фанатские письма, адресованные культовому автору, и отсылать поклонникам сухие стандартизированные ответы. Вдобавок ко всему у девушки появляется новый парень (Дуглас Бут), такой же молодой писатель, который упорно пишет свой первый роман. Джоанна же отодвигает свои мечты о литературном поприще на второй план, все больше проваливаясь в мир чужих достижений и проблем. Повествование Фалардо невероятно ровное. Настолько ровное, что большую часть фильма непонятно, в чем, собственно, состоит история. Роман Ракофф прежде всего о поисках молодой женщиной самой себя, но режиссер как будто не может понять, как об этом говорить, поэтому обходится парочкой клише: короткими умозаключениями о роли женщины в современном обществе и молодым человеком, который настолько зациклен сам на себе, что влюбляется не в Джоанну, но в образ, созданный им самим. В данном случае не лучшим решением было взять в соавторы сценария саму Ракофф — история для нее слишком личная, чтобы она смогла дистанцироваться от нее. Все-таки в фильме Ракофф рассказывает о том, как стала писательницей, — концепция довольно душная и ограниченная, а ввиду отсутствия у Фалардо хоть какого-то собственного голоса — просто-напросто пресная и заезженная. Нет, не то чтобы "Мой год Сэлинджера" ужасный. У режиссера есть вкус и чувство ритма, и фильм вышел приятным и необязательным. Уивер играет этакую легкую версию Миранды Пристли из "Дьявол носит "Прада", только если у последней совсем не была сердца, ретроградка Маргарет к концу все-таки растает. Она, понятное дело, видит в Джоанне себя в молодости и устраивает ей тяжелую жизнь чисто из принципа. Забавно наблюдать за тем, как героиня постепенно разочаровывается в своем избраннике, и из романтичного писателя он превращается в недалекого эгоцентрика. В удачный момент на горизонте возникает бывший молодой человек, и после некоторых раздумий он не так уж плох, как казался сначала. Но на развитие этой сюжетной линии у режиссера не хватает времени. Фалардо вообще нравится бросать второстепенных персонажей на полпути — они изредка мелькают на экране и исчезают, потом снова появляются, если повезет. Я не читала книгу, и могу только предполагать, но, скорее всего, у Ракофф было больше возможности для того, чтобы рассказать про этих героев. Фалардо же не хватает мастерства, чтобы объяснить их функциональную и эмоциональную привязку к сюжету. С Сэлинджером тоже примерно все понятно: писатель-затворник, добровольно похоронивший себя для творчества, чем более недостижим, тем более загадочен. Его книги, прежде всего, конечно, "Над пропастью во ржи" — причина одержимости тысяч поклонников по всему свету, и фильм тоже относится к нему с придыханием. Его всегда показывают полунамеками, и краткие разговоры с ним по телефону подстегивают героиню к переосмыслению ее целей в жизни. В какой-то момент девушка настолько проникается жалостью к фанатам писателя, что нарушает правила и начинает отвечать на их письма не заезженными строчками, а своими словами. И уже кажется, что фильм становится этаким "Сможете ли вы меня простить" Мариэль Хеллер, но в итоге он так и не движется в этом направлении. Он вообще особо никуда не движется, скорее пританцовывает на месте. Почему именно эта картина открывает фестиваль, сказать сложно. Проблематики в нем кот наплакал, и характера явно не хватает. Зато кому характера уж точно не занимать, так это Джонни Деппу в фильме "Минамата" Эндрю Левитаса. Он актер настолько характерный, что совсем не может играть без нарядов, и персонажей себе выбирает соответствующих. На этот раз это гениальный, разочаровавшийся и уставший от жизни фотограф Уильям Юджин Смит. В интерпретации Деппа он с седыми вихрами, аккуратной бородой, в очках и кокетливо сдвинутом набок берете. Сказать, что это какая-то выдумка актера, нельзя, потому что Смит и правда ходил в берете и очках, борода тоже при нем, но на Деппе все это смотрится как бутафория, которой он старательно прикрывается. Будь то побрякушки Джека Воробья, птица на голове или даже просто темные круглые очки в недавнем "В ожидании варваров". Его актерский метод окончательно слился с реквизитом, и без него, кажется, уже не работает. В начале 70-х Смит торчит в своей студии и тихо спивается, пока к нему в дверь не стучат представители компании Fuji, которой он вроде как пообещал сняться в рекламе. Однако настойчивая переводчица Айлин на самом деле пришла к нему совсем не за этим: она хочет, чтобы прославленный фотограф поехал в японскую деревню Минамата и снял сюжет для журнала Life о том, как местный химический завод компании Chisso сливает отходы в океан и вызывает у местных жителей отравление ртутью, которое получило название "болезнь Минаматы". Смит, конечно же, сначала отказывается, потом передумывает и в конце концов оказывается вместе со своей новой знакомой в японской деревне, чтобы снять сюжет и не разочаровать в очередной раз своего редактора в исполнении Билла Найи. На журналистское расследование его задание не очень похоже, потому что про слив ртути все знают и ни для кого уже не секрет, почему болеют люди, хотя государство и сама компания предпочитают закрывать на это глаза. Постепенно он теряет тщательно отрепетированное лицо Смита, и через него все явственнее начинает проступать сам актер. А уж когда герой уходит в запой, Депп дает волю излюбленной "размазанной" мимике и дикции в стиле Джека Воробья. Раз Джек Воробей — всегда Джек Воробей. В какой-то момент он в романтической сцене с Айлин щелкает воображаемой камерой, "снимая" кадр, а еще произносит монолог о том, что фотография отбирает частичку души фотографа и что давать волю эмоциям ни в коем случае нельзя, иначе никогда не сделаешь свое дело. Фильм, как и монологи главного героя, все больше превращается в набор банальностей, а каждая сцена — в испытание актерских талантов Деппа. Самое страшное, что проблема индустриального загрязнения до сих пор очень актуальна. В той же Японии пострадавшие от "болезни Минаматы" по сей день судятся с Chisso, и конфликт далек от завершения. Но Левитас своим узколобым пафосом обесценивает этот опыт и страдания людей. Когда от демонстрируемых на экране ужасов и накала эмоций тянет усмехнуться, а не всплакнуть, режиссер явно что-то делает не так. "Минамата" — это "Мистер Джонс" этого года. В фильме Агнешки Холланд, участвовавшем в конкурсе Берлинале год назад, похожий сюжет (в нем британский журналист разоблачал голодомор на Украине) и симптоматика, к сожалению, тоже. Когда режиссеры берутся за такие чувствительные и важные темы, хотелось бы, чтобы они не просто возмущенно потрясали кулаками, но и думали головой. Иначе это выглядит как эксплуатация.