Александр Микулин, каскадер: «40 лет я придумывал и совершал аварии»
В его репертуаре 65 отечественных фильмов, в том числе те, что стали классикой. И ни одного ЧП! Возможно, благодаря тому, что в жизни и работе Александр Микулин руководствовался теми же принципами, что и его отец - выдающийся конструктор авиамоторов, академик и четырежды лауреат Сталинской премии. МАШИНА ГЕББЕЛЬСА - Александр Александрович, вы ведь в кино пришли из спорта? - Да, в конце 1950-х я был чемпионом Москвы по велосипеду на треке. Велосипед, а потом мотоцикл были моей первой техникой. Гонял на них мальчишкой по Николиной Горе, где у отца была дача. Но машинами я заболел еще раньше, когда наша семья вернулась из эвакуации в Москву и я, четырехлетний, увидел во дворе нашего дома много красивых автомобилей. Это были служебные авто крупных начальников - ЗИС-101 и ЗИС-110. У отца же в распоряжении был собственный «Понтиак», подарок Сталина. Редкая в то время автомашина. - Читала, что упомянутую дачу ваш отец тоже получил по личному распоряжению Сталина. - Так и было. Сталин очень ценил моего отца как ученого. Ведь, скажем, в войну 70 процентов самолетов летали на моторах, созданных им. Мне о том времени напоминают шкаф и четыре кресла, доставшиеся от отца. И это не просто кресла. Когда кончилась война, Сталин вызвал своих любимцев, элиту, и предложил им взять что понравится из трофейного имущества. Тогда с этим добром пришли два эшелона из Германии. И отец взял шкаф и кресла из дворца Рудольфа Гесса, заместителя фюрера, и спортивную машину «Вандерер» Геббельса. А вот от дачи в Николиной Горе отцу пришлось отказаться. Потому что Хрущев после смерти Сталина открыл кампанию против тех, кого Иосиф Виссарионович особенно выделял. Отца он попрекнул тем, что у него две дачи, еще одна была в Коктебеле. Мол, как вы, коммунист, могли себе такое позволить! Хотя наверняка знал историю появления у отца подмосковного дома. - Вы Сталина видели? - Нет. Но видел кое-кого из членов Политбюро. Скажем, с Молотовым меня отец знакомил. С Вячеславом Михайловичем однажды интересный случай вышел. Он тогда уже на пенсии был и жил рядом. Как оказалось, мы с ним стриглись в одной парикмахерской на Никитской улице. И вот как-то сижу я последний в очереди, впереди - человек 7-8. Входит Молотов: «Кто последний?» - «Я. Здравствуйте, Вячеслав Михайлович. Вы меня помните?» - «Помню». - «Вячеслав Михайлович, идите впереди меня». - «Нет-нет, спасибо, я никуда не тороплюсь». Тут народ стал его узнавать, вопросы всякие задавать, он отвечал. Ну и, конечно, вне очереди Молотова пропустили. - Слышала, ваш отец дружил с Сергеем Михалковым. Это правда? - Правда. А потом я с детьми его дружил. Сергей Владимирович очень часто бывал у нас на даче. Помню, вскоре после смерти своей жены Натальи Петровны Кончаловской приехал и говорит: «Я был у Ванги». У меня гости сидели, стали просить: «Расскажите! Расскажите!» И он рассказал просто фантастическую историю. Ванга ему сразу сказала: мол, ты человек хороший и проживешь долго, и он действительно прожил до 96 лет. Потом она обернулась, посмотрела на дверь и говорит: «Вот все твои умершие близкие пришли, тут стоят - отец, мать и девочка маленькая, сестра твоя, бегает. Михалков: «Ванга, у меня нет сестры». Она еще раз обернулась: «Да нет, вот же бегает девочка!» Вернувшись в Москву, Сергей Владимирович стал выяснять и узнал, что у него на самом деле была сестра, которая умерла в пятилетнем возрасте. А он не знал об этом. НОСКИ СМОКТУНОВСКОГО - А в вашем каскадерском деле вы с мистикой сталкивались? - Мистика только в том, что 40 лет я придумывал и совершал аварии и всегда обходилось без серьезных происшествий. Видимо, такая судьба мне была предназначена и плюс, конечно, серьезная подготовка к каждому трюку. - Именно вы придумали «романтическую» погоню в фильме «Берегись автомобиля» и во время этой погони сидели за рулем вместо Деточкина - Смоктуновского. Незабываемые кадры, особенно под вальс Андрея Петрова! - Кстати, «романтической» я ее назвал. Сценаристы и режиссеры обычно не представляют, какими должны быть эти сцены, в сценарии пишут просто: «идет погоня». А там по кадрам нужно снимать - один трюк, второй, третий... Конечно, приходилось придумывать, сочинять, потом технически свои придумки обеспечивать. На этой картине художником по костюмам работала замечательный профессионал Шелли Самойловна Быховская. Она настояла, чтобы для меня была сшита такая же одежда, какая была у Смоктуновского, плюс к этому она каждый раз заставляла меня надевать такую же обувь, как у Смоктуновского, такие же носки. На мой вопрос: зачем носки, совершенно серьезно отвечала: «А вдруг вы, Саша, выпадете из машины во время трюка, а носки у вас другие?!» (Смеется.) * На съемках фильма «Берегись автомобиля» - Вы против того, чтобы актеры сами выполняли трюки? - Категорически против. Я такое позволил всего два раза и лишь потому, что был убежден в безопасности. Я даже против того, чтобы вместо каскадеров работали, скажем, спортсмены. Вот на съемках фильма «Директор» погиб при исполнении трюка актер Евгений Урбанский. Трюк выполнял не он, а спортсмен-автогонщик, Урбанский просто сидел рядом в машине. А авария произошла потому, что спортсмен не знал, как правильно подготовить машину к выполнению поставленной задачи. Через несколько лет съемки фильма возобновились, вместо Урбанского на главную роль взяли Николая Губенко, а меня назначили ответственным за трюковые съемки. Решили: больше никаких спортсменов. Понимаете, спортсмены - те же гонщики, они каждый за себя: берегут свою жизнь, свою машину, думают только о своей победе. И при этом едут по прописанным правилам. У нас же в съемках вокруг люди, камеры, все это надо учитывать. ЗАПАСНОЙ МАЛЬЧИК - Я читала интервью Карена Шахназарова, в котором он вспоминал, как вы лихачили во время сложных съемок... - Вы знаете, иногда разумнее во время съемок не перекрывать движение, а снимать в общем потоке, потому что невозможно проинструктировать десятки водителей. Это, конечно, случалось редко и было очень ответственно. Я такую ответственность на себя брал, потому что иначе не получилось бы эффектной сцены. Но и готовился, конечно, очень тщательно. Так было, скажем, в картине «Забытая мелодия для флейты», где я сидел за рулем скорой, которая мчится к герою Леонида Филатова по оживленному городскому проспекту. Все машины ехали со скоростью 60 км в час, я - под 100, а РАФ, надо сказать, машина очень неустойчивая. И также в общем потоке снимались 10-минутные фильмы для ГАИ, в которых показывалось, как нельзя вести себя на дорогах пешеходам и водителям. Помню, пешеходов-правонарушителей играли Надежда Румянцева, Рудольф Рудин - известные актеры. Тогда была такая практика: нарушителей в воскресенье вызывали в ГАИ и показывали им эти сюжеты в назидание. Помню, в одном таком фильме снимались два мальчика-близнеца: один играл воспитанного ребенка, другой - хулигана, который выбегал на дорогу и чуть не попадал под колеса машины. Спасало мальчишку только резкое торможение. За рулем был я. Сняли один дубль, режиссер отзывает меня в сторонку. «Саша, - говорит, - а если вы что-то не рассчитаете и действительно задавите ребенка?» Я отвечаю: «Так у нас же запасной мальчик есть - точно такой же!» По-моему, режиссер не понял, что я шучу. Во всяком случае, съемочный день тогда на этом закончился. (Смеется.) - В обычной жизни вы тоже правила нарушаете, когда за рулем? - Для меня всегда главным были не правила, а безопасность, хотя на красный свет я, конечно, не ездил. В ГАИ меня хорошо знали, знали уровень моей подготовки, поэтому не очень придирались. И я за долгую жизнь на дороге не совершил ни одной аварии. Права у меня с 1958 года, и разрешено ездить на всех видах транспорта, включая трамвай и троллейбус. Меня иногда сотрудник ГИБДД останавливает, подаю ему права, он смотрит, и глаза у него округляются: «Сколько же вам лет?!» (Смеется.) Марина Бойкова
