Основано на реальных событиях. Как был создан легендарный спектакль «Любовь и голуби»
Вряд ли мы увидели бы фильм Владимира Меньшова «Любовь и голуби», если бы не театр «Современник». Именно здесь в 1982 году режиссер Валерий Фокин поставил одноименную пьесу молодого драматурга Владимира Гуркина. В числе зрителей был и Меньшов, спустя два года взявшийся за свою версию пьесы — уже в кино. «Людк, а Людк!» Спектакль получился народным, и дело тут не только в том, что главные герои — простые люди. Публика хохотала до слез, а где-то могла и всплакнуть — очень уж знакомыми казались и диалоги, и интонации актеров, и даже ситуации, в которых оказывались их персонажи. С замиранием сердца зрители следили за погодой в доме Кузякиных: то гром и молнии домашнего скандала из-за потраченных на любимое увлечение денег, то дождь слез из-за измены мужа, то ласковый ветерок надежды на счастливую развязку конфликта. Все ссоры и примирения — на фоне большого полотна, на котором изображен типичный сельский пейзаж с добротно построенным домом и голубятней. Шли, конечно, на любимых артистов. Колоритную пару Надежды и Василия Кузякиных сыграли заслуженные артисты РСФСР Нина Дорошина и Геннадий Фролов, их детей — начинающие актеры Максим Разуваев, Мария Ситко, Татьяна Корецкая. Имя режиссера в какой-то мере тоже обеспечивало успех постановки. Театралы его хорошо знали: Валерий Фокин блестяще ставил спектакли по пьесам Михаила Рощина, Александра Володина, Александра Вампилова, Константина Симонова. Один из признаков успеха: зрители спектакль сразу растащили по фразам. «Людк, а Людк!», «Что это за пыспыс?», «Ты ли… че ли?!» — эти запоминающиеся восклицания героини Нины Дорошиной вошли в разговорную речь задолго до выхода фильма. Вербатим в советском театре Драматург и актер Владимир Гуркин написал пьесу «Любовь и голуби», когда работал в Омском драматическом театре. Он был довольно известен в городе: по его пьесе поставили спектакль «Зажигаю днем свечу» про драматурга Александра Вампилова, и шел он весьма успешно. Отрывки из своего нового произведения он охотно читал друзьям. Многих удивляло название — слишком простое. На что Гуркин отвечал: «Пьеса должна называться так же, как хороший индийский фильм». А еще он был убежден: хорошая пьеса может родиться только из настоящей жизни. В основу пьесы «Любовь и голуби» лег разлад в доме соседей Гуркина из его родного сибирского городка Черемхово. Сам он его не помнил, так как был еще ребенком, но бабушка рассказывала: однажды сосед поехал на море лечить «органы движения» и завел там любовницу. Бабушка в сердцах повторяла, что «эти самые» органы ему следует поотрывать, и будущему драматургу эти слова запомнились. Гуркин даже не стал придумывать фамилию героям, так и оставил — Кузякины. Поначалу соседи обижались, но потом простили драматурга, увидев, какая хорошая получилась история. Характеры Василия и Надежды он списал со своих родителей. Прототип смешливого соседа дяди Мити — дед Гуркина, а его жены бабы Шуры — двоюродная бабушка. Знаменитую сцену, когда дядя Митя рассказывал про «инфаркт микарда, вот такой рубец» бабы Шуры, чтобы опохмелиться, тоже имеет реальную основу. Гуркин со смехом вспоминал, как один актер омского театра весь вечер оплакивал свою коллегу и просил выпить, а потом оказалось, что она жива, прекрасно себя чувствует и готовится выйти на сцену. Были и голуби. Их разводил родной дядя драматурга, который и привил племяннику любовь к этим птицам, и потом, когда их хозяина посадили в тюрьму на два года за драку, ухаживал за ними юный Володя. Единственный прототип, который драматург отказался деанонимизировать, — женщина, которая стояла за образом разлучницы Раисы Захаровны. О ней Гуркин отказывался говорить, мол, слишком известная в своем городе персона. В общем, Гуркин написал пьесу о том, что хорошо знал и что его веселило. Он и не ожидал, что сибирский трагикомический материал так понравится московским коллегам. Дело было так: в Омск из столицы приехали друзья Гуркина, он им ее прочел, они заинтересовались. В Москве пьесу показали завлиту «Современника» Галине Боголюбовой. Она влюбилась в нее с первого взгляда, лично приехала в Омск и попросила разрешения поставить. Отдельно убедительно попросила: «Больше никому ее не показывайте!» Гуркин не смог устоять. Потом, после успеха в «Современнике», пьесу подхватили во многих других театрах страны. Главная роль Кажется, роль вспыльчивой, но отходчивой Надежды Кузякиной была написана специально для Нины Дорошиной — настолько идеально актриса вошла в образ. И актриса, и критики считали эту работу главной в ее карьере. «Лучше одна большая роль, чем несколько незначительных», — любила повторять она. В «Современник» Нина Дорошина попала в 1959 году благодаря Олегу Ефремову. Они познакомились на съемках фильма «Первый эшелон» (1955). В театре, который тогда существовал всего три года, Ефремов попросил ее заменить одну неожиданно заболевшую актрису. Дорошина согласилась, сыграла, а потом осталась. Когда Олег Николаевич покинул свое детище, она не ушла за ним, как сделали многие, а продолжила работу в «Современнике», уже ставшем ей родным домом. После спектакля «Любовь и голуби» у нее было много звездных постановок — например «Заяц love story», «Пять вечеров», «Двенадцатая ночь», «Голый король», — но успеха Нади Кузякиной было уже не повторить. Кстати, за нее актриса получила первую премию на Всесоюзном театральном фестивале в 1983 году. Владимир Меньшов, когда решил снимать фильм по пьесе Гуркина, сразу подумал позвать Дорошину. Но долго сомневался: а надо ли копировать постановку? Он даже объявил кастинг, но никто и близко не был похож на Надю, какой видел ее Меньшов. Так Нина Дорошина оказалась на съемочной площадке вместе с Александром Михайловым, Сергеем Юрским и Натальей Теняковой. Кроме Дорошиной, из спектакля не задействовали никого. Киновариант Меньшова Владимир Меньшов, получивший «Оскар» за фильм «Москва слезам не верит» (1979), был настроен решительно: следующая его картина должна быть ничуть не хуже предыдущей, чтобы выдержать достойную планку перед критиками, коллегами и поклонниками. Поэтому важнее всего было найти хороший материал. О новом спектакле, который шел с феноменальным успехом в «Современнике», он узнал от своего друга, режиссера Владимира Кучинского. Меньшов, вытирая выступившие от смеха слезы, уже в зрительском зале понял, что это настоящая находка, прямое попадание. На следующий день связался с Галиной Боголюбовой, и та подсказала ему, как найти Владимира Гуркина. Не раздумывая, режиссер купил билет в Омск. Драматург был ошарашен: специально к нему приехала звезда с мировым именем. Согласие на экранизацию он дал сразу же. Киносценарий написал тоже сам — впервые в жизни. Снимать решили не в окрестностях Черемхова, а в Карелии, потому что разруха, царившая на родине драматурга, неприятно поразила Меньшова. Жители карельского Медвежьегорска сдали для съемок в аренду свой дом, пристроили голубятню. В процессе режиссер вносил кое-какие коррективы в текст. Например, полнее раскрыл образ Раисы Захаровны, которую сыграла Людмила Гурченко. Если из пьесы известно только место ее работы и жительства, то Меньшов придумал ей увлечения нетрадиционной медициной, интерес ко всему сверхъестественному, эзотерике. Особое внимание он уделил ее знакомству с Василием и тому, как развивались их отношения. Незабываемые разговоры об инопланетянах в процедурном кабинете и комнате лечебной физкультуры тоже придумал Меньшов. Многие фразы актеры придумывали прямо на ходу. В том числе легендарную перебранку: «Ах ты, сучка ты крашена!» — «Ну почему же крашеная, это мой натуральный цвет». Совершенно по-новому в фильме заиграли образы дяди Мити и бабы Шуры, которых сыграли супруги Сергей Юрский и Наталья Тенякова. Тенякову, которой на момент съемок было всего 40 лет, узнать можно не сразу: сложный возрастной грим, седые волосы, а главное — застывшее на лице вечно подозрительное выражение жены алкоголика. Придуманная Меньшовым сцена перебранки на танцплощадке, куда герои забегают после безобразной выходки дяди Мити, стала одной из самых запоминающихся. Сделал режиссер и маленький шуточный оммаж самому себе: в одной из сцен, когда раскаявшийся Василий Кузякин заглядывает в окно своего дома, в комнате виден работающий телевизор. На экране — фильм «Москва слезам не верит», и мы слышим фразу «В сорок лет жизнь только начинается». Эта деталь отлично вписывается в драматургию: героини обеих мелодрам — женщины, которых предал мужчина. Легко можно представить, что Надя смотрит «Москву…», которая в свое время помогла очень многим советским женщинам перестать беспокоиться и начать жить — пусть даже и без мужа. После выхода фильма его буквально растащили на цитаты, теперь они были известны не только зрителям «Современника». В народ пошли «Беги, дядь Мить», «Девушки, уймите вашу мать» и многие другие. Владимиру Гуркину поначалу не все понравилось в готовом варианте картины. Однако с годами он изменил свое мнение. «Теперь мне все там родное», — говорил он.
