Алексей Слаповский: «Будет крепкая киноиндустрия — будут интересные сериалы»

В структуре контента ведущих российских телевизионных каналов, а теперь всё чаще и разнообразных интернет-платформ сериалы занимают от 13% до 21%. О состоянии и дальнейших перспективах этого направления, а также о смежных проблемах киноиндустрии «Инвест-Форсайту» дал интервью автор сценариев многих известных российских телесериалов, известный российский писатель, финалист престижных премий «Букер», «Москва — Пенне» и «Большая книга» Алексей Слаповский. Прислушиваться к публике будущего — Насколько телевизионные сериалы, которые снимаются в России, за последнее время претерпевают изменения; и если да, то в чём вы видите их главный тренд? Основательны ли надежды на то, что эта трансформация может предстать возрождением «хорошо забытого старого» в виде качественных многосерийных художественных фильмов»? — Начну с конца вашего вопроса: всё «хорошее и доброе», что было в советских сериалах, и их профессионализм, и «смотрибельность», так или иначе было окрашено идеологическим наполнением. Это объяснимо: сама страна, как мы помним, была предельно идеологизирована. Но не будем забывать — та продукция имела свойства, направленные исключительно на внутреннее пользование. Представить себе, чтобы даже в то время на международном уровне (за исключением, пожалуй, стран Варшавского договора) имели спрос, к примеру, «Тени исчезают в полдень» или «наше всё» «Семнадцать мгновений весны», очень сложно. Ныне авторы отечественных сериалов вынуждены учитывать жесточайшую конкуренцию, потому что аналоги данной продукции в Европе (в Испании, в частности; в скандинавских странах) и Соединённых Штатах вышли на принципиально новый уровень. Он выражается и в собственно художественных достоинствах, и в охвате аудитории. В противном случае, попросту говоря, наши сериалы никто не будет смотреть. Что в этой связи вижу я? Публика будущего — люди молодые и уже среднего возраста — от телевизора уходит. Если не совсем от него ушла. Она активно переходят на интернет-смотрение, и в Сети ей почти в равной степени интересны сериалы как резонансные зарубежные, так и российские, демонстрируемые на т.н. отечественных платформах. Характерно, что один из наиболее ярких, на мой взгляд, за последнее время сериалов «Домашний арест» вышел сначала на интернет-платформе, а только потом попал в телевизионный эфир. На этом фоне телеканалы, как ни пытаются поднять качество сериалов, всё равно работают с уходящей аудиторией. Про «киноинтеллигентов и людей» — Общеизвестно: «В начале было слово». По вашему ощущению как сценариста, человека, напрямую вовлечённого в эту «кухню», в чём заключаются основные изъяны литературных основ сериальной продукции? Как можно (и нужно ли) с этим бороться, противопоставлять этому некую систему? — Понимаете, тут какая история. Насколько сильно было идеологизировано советское кино или нет — отдельный вопрос. Но вот поучительная штука: я недавно встречался со студентами ВГИКа и им сказал то, о чём у них в силу их возраста вряд ли есть полное представление: «Ребята, поверьте мне на слово, а кто не верит, найдите в интернете киноленты советской поры». Я порекомендовал небольшой список — им, кстати, по программе обучения это положено. А затем, сказал я, посмотрите фильмы и сериалы сегодняшнего дня; достаточно взять наобум 2–3 названия из сетки вещания практически любого телеканала. Я с полной уверенностью их предупредил, что они почувствуют разницу, обнаружив одну абсолютно очевидную вещь. Средний уровень — интеллектуальный, образовательный, я бы даже сказал, морально-нравственный — советских киногероев был определённо выше среднего уровня советского населения. И это не случайность. Это было результатом эффективного действия той идеологии — хорошим ли, плохим, но по факту он был налицо. Иначе говоря, тогдашние экранные герои были поумнее, я бы рискнул заявить так; выше уровня условной средней «массы» реально живших людей в нашей стране. И ещё немаловажный аспект: советское кино снималось в значительной части про интеллигентов. Вспомните большинство фильмов Эльдара Рязанова: там сплошь служащие, врачи, учителя, сотрудники НИИ. Даже персонажи комедий Леонида Гайдая у нас кто? Тот же Шурик — интеллигент (в возрасте студента). В фильме «Иван Васильевич меняет профессию» — опять Шурик, но уже взрослый — изобретатель. Примеров можно приводить множество. Вывод: кино времен СССР в лучших своих образцах стремилось повышать уровень зрителей вот таким образом, делало это ненавязчиво. И это являлось не столько пропагандой. Режиссёрам, в конце концов, было интересно рассказывать про умных людей, помещая их в ту самую, всем хорошо известную советскую атмосферу. Я студентов подвёл к мысли — раньше уровень киногероев был чуть выше среднего, а сейчас он ниже этой отметки, причём настолько, что спускается зачастую к плинтусу и ещё ниже. Обостряя проблему, могу сказать, что если ещё не так давно у нас снимали «про уродов и людей», перефразируя название фильма Алексея Балабанова, то сейчас снимают только про уродов. При этом, что примечательно, в сериалах в этом плане дело обстоит получше, чем в фильмах полного метра: этих, как я обозвал бы, «кино для тупых», бесконечных «комедюшках», которых снимается сейчас до безобразия много. «Кухне» требуется обработка — Алексей Иванович, вы, насколько я понимаю, не распоряжаетесь финансовыми сметами, не проводите кастинги артистов и других участников производства на съёмочной площадке. Но у вас наверняка есть свои вопросы или претензии к его организации, к чисто коммерческой составляющей. — Вне всякого сомнения. Вообще, для меня она — совершенно закономерная и неотъемлемая часть моей работы. Да, я не продюсер, не директор киностудий, но сам я, когда обсуждаю тему сериалов и кино, начинаю не с творческих вопросов, а с экономики. Почему? Во-первых, я очень обижаюсь, когда слышу жалобы, что вот у нас нет сейчас хороших сценаристов, достойных авторов и т.д. Мне самому приходится читать много текстов — весьма качественных. Их главный «недостаток» заключается лишь в том, что они из-за факторов, не связанных с творчеством, становятся невостребованными. Очень часто (что совершенно несправедливо) по причинам исключительно экономическим. Я не экономист, но по своему опыту достаточно хорошо знаю всю эту «кухню». Давайте признаем, что сериалы, как и всё кино, — прежде всего индустрия. Если она будет нормально функционировать со всеми своими мерками и показателями, то появятся и фильмы, и сериалы. Не будет её — никакого кино вы не увидите. Когда индустрия слабая, шатающаяся, вороватая, то какое-то кино, возможно, будет. Но его качество окажется под большим вопросом. Киноиндустрия зависит от общего состояния национальной экономики. В этой связи золотая пора для российских сериалов, по моему мнению, пришлась на нулевые годы. И на самое начало десятых годов. Именно тогда выходили, кстати, мой любимый собственный «Участок» и другие сериалы, которыми я небезосновательно горжусь. Многие работы моих коллег делались тогда на чистом, как я люблю выражаться, сливочном масле. Сейчас попадаются единичные (!) удачи, по которым мы иногда склонны судить о процессе; но сам конвейер, сам поток стал намного хуже, намного пошлее. — Чем это объяснимо? Совсем плохо стало со средним уровнем зрителей? Как раз на него ориентируются производители «смотрива»? — Дело в том, что на ТВ производители много зарабатывают не только (и не столько) на рекламе. А ещё и на самом производстве. Каким образом? На том, чтоб просто сэкономить на тратах. Или, скажем совсем прямо, на том, чтобы украсть. Это уж кто как сможет назвать, в зависимости от своей юридической подкованности и умения оформлять в бухгалтерии документы. Раньше, в те же 90-е и нулевые, у продюсеров работал негласный «принцип чести»: и качественное кино снять, и себя не обидеть. Сегодня часто перед продюсерами стоит неумолимый выбор — или ты производишь качественный кино- или телепродукт и ничего не крадёшь, или же делаешь сериал поплоше, но зато «греешь руку». К гадалке не ходите — я знаю, что они выберут. Пишущий писатель — играющий тренер — Тексты вам приходят как члену жюри драматургических конкурсов? — Не только. Мне также присылают сериалы на консультацию. Иногда просят дать советы за плату, то есть иногда я осуществляю функцию сценарного доктора. — Вам пора консалтингово-сценарную фирму открывать! — Ну, подобное не столь уж часто бывает; однако случается, что продюсер и режиссёр загорелись идеей, но вот со сценарием явные шероховатости и неувязки, и тут я, чем могу, помогаю — «отремонтировать», «вылечить», привести текст в божеский вид. И третья ипостась: я художественный руководитель Всероссийского семинара «Авторская сцена». Это театральное начинание, но, учитывая, что у нас многие драматурги уходят в сериальное дело, и на этот семинар поступают как пьесы, так и сценарии. — Драматурги уходят в сериалы, как понимаю, не от хорошей жизни? — В том числе да. И это плохо: что не от хорошей жизни. Потому что в действительности сценарное дело, если его реализовывать по уму и способностям, приносит не только неплохие деньги. Это же само по себе очень интересно. Вот я сам недавно был вовлечён в очень увлекательный материал, исторический, по теме опричнины. И делал это не только за материальное вознаграждение. Мне как автору это показалось крайне актуальным и значимым: в сюжетном плане и по характерам героев. — Вы были в числе соавторов, насколько я понимаю? — Нет, соавтором я не бываю практически никогда. Единственное исключение, где я соавтор в кино, — это «Ирония судьбы — продолжение», где нас, сценаристов, в титрах целых четверо. Так что если в кого-то из этих четверых плевать (смеётся), то мне достанется только четверть от всех плевков. — Медийная площадка для кинодраматургов, печатная или электронная, — каковы ваши соображения по поводу необходимости регулярного выпуска такого специализированного издания, где публиковались бы киносценарии, отечественные и зарубежные? — Ответ мой прост: это опять же зависит от здоровья всей нашей киноиндустрии. Когда она по параметрам финансового обеспечения достигнет того объёмов цифр, который в неё направлялся в советские годы, будет и это, безусловно, необходимое издание. Картина здесь ровно такая же, как в книжном деле. Когда оно представляло из себя разветвлённую индустрию, и книжный рынок в стране был огромен (включая т.н. «черный» свой сегмент), то наблюдался реальный интерес к периодике, журналам, писателям, книгам, в итоге — к самому понятию и процессу серьёзного чтения. Я сам выписывал с десяток литературных журналов — от «Нового мира», «Знамени» до моей любимой «Волги», в редакции которой в Саратове я, кстати, сам работал завотделом до переезда в Москву. Но главное здесь — создать и поддерживать экономику спроса в культуре. Рынок формирует потребителя, а не наоборот. Это уже устаревшее понятие, что нужно во всём ориентироваться на потребителя, что покупатель всегда прав и т.д. В большинстве развитых стран давным-давно потребителя формируют, стараются воздействовать на его вкусы и запросы, а не ждут изъявлений его воли. Поскольку у потребителя, давайте это признаем, на самом деле собственной воли нет. — Вы, насколько мне известно, получили приглашение преподавать в Литературном институте, вести семинар прозы… — Да, я там проработал год, но вот недавно решил уйти. Пишущему писателю или активно снимающему режиссёру в творческом вузе всегда тяжело. Он пытается быть играющим тренером — как в спорте. За год я понял: мне пока играть гораздо интереснее, чем тренировать. Да, успел подметить за собой — вот это, преподавать и учить, я, кажется, умею. Но самому мне играть настолько интереснее, что стало катастрофически не хватать времени. И я с грустью попросил прощения у своих студентов, передав их замечательному писателю Евгению Попову; на этом моя история в Литинституте завершилась. Во всяком случае, мой уход никоим образом не связан с какими-либо идеологическими вещами; к счастью, в Литинституте этим стараются не увлекаться. И правильно делают. — Ваш сегодняшний день как кинодраматурга. Любопытно было бы узнать, чем вы порадуете в ближайшем будущем зрителей (и читателей). — Только что закончил цикл рассказов и сразу же понял: эти новеллы должны стать сценарием фильма. Общее название — «Авария». Всё здесь связано с автомобильными пробками, а также с историями, судьбами людей, попавшими в общее ДТП. Ситуации и комические, и трагикомические; всего поучилось шесть таких историй для фильма сюрреалистической, в общем, структуры. При этом — демократичной, понятной по форме. Я думаю, написанное будет востребовано, так как оно отчасти отражает современную ситуацию. Мы сейчас все в карантине, мы «зависли». А что такое пробка? Резко и неизвестно, насколько по времени, рушатся планы у всех; каждый вынужден простаивать. Одновременно пишу и пьесу, и роман. Для меня это совершенно нормальный жизненный график. Беседовал Алексей Голяков