Андрея Ильина на роль главы «Красной капеллы» одобрил настоящий участник разведсети

В нынешний юбилейный год Великой Победы, телеэкран, как уже заведено, наполняется фильмами и сериалами о войне. В том числе и новинками. Но, можно быть уверенным, что покажут и старые ленты, которые не утратили своей актуальности, а по своим художественным достоинствам не только не уступают творениям молодых амбициозных кинематографистов, а вообще-то превосходят большинство из них. В числе таких классических шедевров, например, киноэпопея «Освобождение», сериал «17 мгновений весны». Однако есть прекрасные ленты, судьба которых не столь блестяща, хотя по всем признакам они должны бы быть в обойме «лучших из лучших». И один из таких фильмов сериал «Красная капелла». Об этом наш корреспондент поговорил с режиссёром «Красной капеллы», известным российским кинематографистом Александром Аравиным. - Как родилась идея фильма? - Это был проект ВГТРК, а инициатива сделать сериал исходила от моего хорошего знакомого Валерия Тодоровского. На дворе стоял 2004 год. Вы, наверное, помните, что в тот период практически не снимались фильмы про войну, не говоря уже о разведке. А тут целый сериал о нелегалах, работающих на СССР… Тодоровский, перебрав несколько тем, вышел на историю о «Красной капелле». За основу Валера взял книгу французского исследователя Жиля Перро «Красная капелла», а сценарий написал Андрей Горлов. Потом Тодоровский привлек меня, как режиссёра. И вот что нас удивило - одно из самых величайших достижений нашей разведки, да в общем-то и мировой, именно у нас практически неизвестно. Раньше я что-то слышал о «Красной капелле» - она в моем тогдашнем представлении была нечто вроде группы французского Сопротивления, типа «маки». Потом, начав работать со сценарием, по мере накопления материала я стал представлять истинные масштабы этой сети и её вклад в разгром фашизма. Например, организатор и руководитель капеллы Леопольд Треппер, у нас в фильме он выведен под одним из своих псевдонимов Жан Жильбер, на Западе признан одним величайших разведчиков XX века. По некоторым данным, в ЦРУ вплоть до последнего времени тщательно изучали методики работы капеллы. А для французов «Красная капелла» - это чуть ли не национальный символ всего французского сопротивления фашизму. Хотя на самом деле капелла была создана нашими спецслужбами. - Фильм снимался в Париже и в Риге. Но это было 16 лет тому назад, и нынешние парижане и рижане, как и их страны - они не те, что были тогда. Что Вам наиболее запомнилось из Вашего «страноведческого» прошлого? - Скажем, в Риге работалось просто замечательно - тогда не было той конфронтации между Россией и Латвией, которую мы наблюдаем сейчас; нам буквально во всём шли навстречу, всячески помогали в съемках. Я, например, гулял по центру Риги, замечал приглянувшийся мне дом и говорил рижанам: «Мне он нужен для фильма». И всё - тут же получал согласие и разрешение на оформление фасада в парижском стиле времен Второй мировой войны и собственно на съемку. Кроме того, нам удалось задействовать в эпизодах чуть ли не всех тогдашних прибалтийских звезд советского кино - Арниса Лицитиса, Улдиса Думписа, Паула Буткевича, Лилиту Озолиня, Гирта Яковлева и других. Все они работали в театрах, не бедствовали. Но в Латвии тогда уже не делали фильмов, а они, видимо, соскучились по камере и съемочной площадке и поэтому без раздумий соглашались на роли второго и третьего ряда и даже на эпизоды. В Париже было сложнее. В столице Франции действуют просто какие-то драконовские правила. Например, разрешение на съемку нужно было запрашивать минимум за месяц. Более того, в заявке следовало оговорить не только дату и время съемки, но и точные координаты. То есть не просто указать улицу, а конкретное место на ней, скажем, от дома № 20 до здания № 26. И если, не дай Бог, передвинул камеру на другую сторону улицы, чтобы снять эффектный, с твоей точки зрения, кадр или заехал за границу дома № 26, то есть нарушил строго согласованные условия, могли просто запретить снимать дальше. Вообще все кинематографисты считают съемки в Париже просто кошмаром. Когда американскому режиссёру Стивену Спилбергу, который уже имел опыт съемок во французской столице, предложили еще раз снимать там, он отказался: «Я лучше построю декорации в Голливуде, чем буду делать фильм в Париже». И тем не менее, даже в суровой к кинематографистам французской столице сама тема «Красной капеллы» давала нам такие возможности, которые не снились любым другим съемочным группам. Например, нам разрешили снимать на мосту Александра III через Сену, что в принципе невозможно, потому что запрещено. Никому и никогда не разрешали, кроме нас. Правда, не обошлось без курьезов. Не раз и не два к нам подскакивали возмущенные парижане, в основном преклонного возраста и женского пола: «Я не для того плачу налоги, чтобы наблюдать, как какие-то киношники нагло нарушают правила…». Или другой пример. В Париже есть одно из старейших кафе «Буйон Шартье» (Bouillon Chartier), очень популярное заведение, и очередь в него иногда выстраивается как у нас в былое время в МакДональдс. Когда мы заикнулись, что хотим снять там сцену, нам тут же заявили: «Это невозможно. Хозяин заведения категорически против. Он, например, недавно отказал в такой же просьбе режиссёру фильма «Амели» Жану-Пьеру Жене». Но мы всё же рискнули и обратились к хозяину ресторана. И когда он узнал, что мы снимаем фильм о «Красной капелле», то согласие от него мы получили тут же. Причем, никаких денег с нас он не взял. - Я выскажу свою оценку - сериал отличный, и мое мнение разделяют многие знакомые. И в общем-то странно, что он не «прозвучал» в момент своего выхода на телеэкран в 2004 году… - Увы, сериал вышел на ТВ 30 августа 2004 года, а 1 сентября случился памятный всем ужас в Беслане… Я в тот момент был в Минске, снимал четвертый сезон сериала «Каменская» и тут же позвонил в Москву - просил, умолял перенести показ «Красной капеллы», но на телевидении сетку менять не стали… Да, сериал периодически показывают на каких-то телеканалах, его смотрят в интернете, но того эффекта, резонанса от премьеры, который мы ожидали, так и не произошло. И дело даже не в том, хорош или нет наш сериал. Нам просто очень хотелось, чтобы люди узнали о наших фактически неизвестных героях, разведчиках. А ведь они, действительно, внесли огромный вклад в Победу. И какие люди, какие биографии! Зоя Воскресенская, Иосиф Григулевич… О них и о других надо рассказывать и рассказывать. Или Лео Треппер, главный герой нашего сериала. Это человек интереснейшей судьбы. Треппер был польским евреем и пришёл в разведку через Коминтерн. Он, не будучи гражданином СССР, имел звание генерала ГРУ. Ему пришлось, как и многим его соратникам в разных странах, делать нелегкий выбор (у нас в фильме это показано). Надо вспомнить, что перед войной репрессиям подверглась не только Красная Армия, но и советская разведка. И тем не менее, Треппер, зная всё это, честно и самоотверженно работал на СССР, на победу над фашизмом. - С момента первого показа «Красной капеллы» прошло 16 лет, и за этот период на ТВ прошло немалое количество фильмов и сериалов о войне, в том числе и о разведчиках. По-моему, были среди них и достойные, с точки зрения художественности, правдивости и достоверности, ленты, но массу всё же составили фильмы, главным содержанием которых был банальный экшен - стрельба, погони, драки… - Да, к сожалению, и были, и есть, и сегодня в юбилейный год Великой Победы выходят фильмы, где историческая правда, художественный рассказ о реальных событиях, конкретных людях подменяется этим самым экшеном. Или ещё хуже, когда эта правда намеренно или по невежеству искажается. Я глубоко убежден в том, что произведение того писателя, художника, кинематографиста, который идёт против такой правды, неизбежно утрачивает часть, иногда весьма большую, художественных достоинств. Вот, например, великий польский режиссёр Анджей Вайда, снявший в свое время фильм «Катынь». Я не буду сейчас углубляться в тему катынской трагедии, скажу лишь, что, как я считаю, польский режиссёр отобразил её предельно тенденциозно, использовав при этом чуть ли не полный набор антисоветских штампов. И как результат, картина, по-моему, в смысле художественности получилась очень слабой. - Тогда разрешите несколько провокационный вопрос. А насколько Ваш фильм «Красная капелла» соответствует исторической правде? Нет ли в нём вольных или невольных «отходов» от того, что было на самом деле? - Картина создавалась на основе реальных документов, свидетельств очевидцев и участников событий тех лет. Для нас это было принципиально. Мы постарались максимально достоверно воспроизвести не только событийную канву, но и весь исторический антураж, включая предметы, костюмы, форму и так далее. Ну, например, фурнитура немецкой формы. Она у нас в картине полностью аутентичная. Откуда её взяли? После оккупации Чехословакии Германией в 1939 году на местных предприятиях до конца войны выпускалась большая номенклатура фурнитурных изделий и даже военных наград Третьего рейха. Так вот, формы для производства пуговиц, различных знаков, медалей и так далее после войны достались чехословацкой киностудии «Барандов». И для нашего фильма фурнитура для немецкой формы была сделана на аутентичных матрицах в Чехии. Конечно, наша картина - это не документальная лента, а художественный фильм, где есть место художественному вымыслу, но, повторюсь, мы стремились воссоздать не только дух времени, но и его букву. И в этой связи расскажу интересную, на мой взгляд, историю. Роль Жана Жильбера, тот есть Лео Треппера, у нас играл актёр Андрей Ильин. И он долго не мог войти в образ: «Не чувствую его, и всё тут». Ильин, так сказать, актёр-миллиметровщик, он должен досконально изучить своего персонажа, полностью вжиться в него, дышать с ним в унисон - только тогда у него получается роль. Ситуацию спасла наш замечательный художник по костюмам Люся Гаинцева, которая где-то раздобыла неношеный костюм-двойку от Hugo Boss 1940 года. И на наше счастье он подошёл Ильину. И как только Андрей надел костюм, то сразу, как он потом рассказывал, почувствовал себя Жильбером, резидентом советской разведки, руководителем «Красной капеллы». Что же касается отхода от той реальности… Ну, вот скажем, действие нашей картины в основном происходит в Париже, хотя на самом деле капелла начиналась в Бельгии, там было её основное ядро, и только после провала радистов (этот эпизод у нас есть) разведчики перебрались во Францию. А в целом исторический каркас у нас полностью соответствует документальной основе. - Вы упомянули Андрея Ильина в блестяще сыгранной роли Жильбера. А его оппонентом, так сказать, в фильме выступает Карл Гиринг, возглавляющий зондеркоманду, охотящуюся за разведчиками. И его, на мой взгляд, не менее блестяще сыграл Алексей Горбунов. Насколько я понимаю, Гиринг тоже существовал в реальности? - Да, Гиринг - реальная фигура. И все перипетии этой «охоты» переданы у нас, что называется, близко к тексту, а точнее к историческому контексту. Что касается выбора актёра на эту роль, то здесь получилось вот как. Когда начали подбирать актёров, то мы, Валерий Тодоровский и я, не сговариваясь остановили свой выбор на Алексее Горбунове. Я тогда заканчивал работу над фильмом «Лучший город Земли», где играл Горбунов, и мне сразу стало понятно, что Гиринга должен играть Горбунов. С этим была согласна вся группа. И Алексея утвердили на роль даже без проб. - Как гласит официальная версия, в свое время Юлиан Семенов, автор «17 мгновений весны», «нашёл» своего героя - Штирлица в архивах КГБ, куда его допустили по решению с самого верха. А Вы не имели возможности перед началом работы или в процессе съемок покопаться в архивах ФСБ? - Лично я - нет. И насколько я знаю, наш сценарист Андрей Горлов - тоже нет. Мы работали исключительно по открытым источникам. Дело тут вот ещё в чем. «Красная капелла», о которой наш фильм, подчинялась непосредственно ГРУ. А в отличие от ФСБ ГРУ была и остается очень закрытой структурой, которая ревностно бережёт свои секреты. Я во всяком случае не знаю таких людей, которые могли бы сказать о себе, что они имели возможность поработать с секретными документами ГРУ. - А ФСБ более открыто, чем их армейские коллеги? - Да, во всяком случае, когда я работал два года назад над фильмом «Решение о ликвидации» (речь в нём идёт о сложнейшей операции российских спецслужб по ликвидации лидера чеченских террористов Шамиля Басаева) ФСБ реально помогало мне - консультации, допуск к документам… А вот в работе над «Красной капеллой» приходилось что-то самим додумывать, домысливать. Например, в книге Жиля Перро и в воспоминаниях Лео Треппера есть эпизод, когда арестованный руководитель «Красной капеллы» передает через французских подпольщиков сигнал в Москву о том, что он работает под «колпаком» гестапо. Так вот, из книги и из воспоминаний выходило буквально следующее. Жильбер, находясь в одиночной камере, одна стена которой была зарешечена, то есть камера «просвечивалась» насквозь, умудрился, сидя ночами, составить на пергаменте чуть ли не четырехстраничное донесение, которое днем прятал в ножке кровати. А затем передал это послание (свиток, сложенный в несколько раз толстый бумажный прямоугольник?) на волю. Мне это показалось как-то неубедительно, недостоверно что ли. Да к тому же не очень кинематографично. Ну я и придумал свою версию. А именно, Жильбер иголкой накалывает на тоненькой бумажной полоске зашифрованное послание в Центр. Там этот шифр знали. Затем, свернув полоску в трубочку, вставляет её в папиросную гильзу. И вот уже этот папиросный окурок, точнее, его содержимое и попадает в Москву. Так этот эпизод и был снят. Потом меня не раз спрашивали: «Откуда ты узнал о таком варианте связи?». На что я честно отвечал: «Не знал и не знаю, я его сам придумал». - А была ли какая-то оценка картины со стороны наших спецслужб? Я имею ввиду оценку достоверности именно специфики работы нелегальной разведки? - Я после «Красной капеллы» неоднократно общался и с нашими разведчиками (конечно, с теми, имена и дела которых рассекречены), и с пресс-службой СВР. В частности, работая над фильмом «Решение о ликвидации». Так вот, они не раз говорили, что в целом деятельность наших разведчиков показана в «Красной капелле» правдоподобно и убедительно. Ещё раз подчеркну. Мы снимали не документальную ленту, а художественный фильм. Скажем, Лео Треппер в реальности выглядел как типичный такой бухгалтер - среднего роста, очень не представительный мужчина - скромный пиджачок, штаны, подтянутые чуть ли не до подмышек. И при этом он обладал такой мощной харизмой, что через две-три минуты разговора с ним практически любой незнакомый человек готов был открыть Трепперу всю душу. То есть, Андрей Ильин внешне вообще не был похож на реального Лео Треппера. И вот мы снимаем эпизод на мосту Александра III, на том самом, где запрещено снимать всем, кроме нас. В этом эпизоде была задействована большая массовка, 8 ретро-автомобилей, и вдруг начинается дождь, который не предусмотрен сценарием. Вынужденный перерыв. Андрей по своей привычке ходит в сторонке от группы взад и вперед, повторяя на разные лады свои фразы, словом, вживается в роль. Я тоже чем-то занят. Потом дождь кончился и мы приступили к съемке. И моя жена (она была вместе со мной на съемках в Париже) вдруг говорит: «Знаешь, тут забавный случай произошёл. Подъезжает ко мне на роликах мужчина лет 80-ти и спрашивает на плохом русском языке, что мы снимаем. Я отвечаю, что фильм о «Красной капелле». Он тут же интересуется, кто играет Треппера. Я ему говорю: «Вы, наверное, не знаете его - это наш артист Андрей Ильин». И показываю на Андрея, который в одиночестве репетирует роль. Мужчина быстро подкатывает к Ильину и молча минут пять разглядывает его. Потом оборачивается ко мне и говорит: «Очень похож». Затем разворачивается и быстро уезжает». Я буквально хватаюсь за голову: «Что же ты не остановила его!? Это как пить дать человек, который лично видел Треппера. А, может быть, даже был в «Красной капелле»…». И вот тот факт, что этот парижский незнакомец принял Ильина, такого внешне непохожего на реального Треппера, за «своего», делегировал, так сказать, Андрею право играть советского резидента, стало неожиданной, но очень приятной наградой. Причем, не только мне, но всей группе и нашему фильму. Фото из личного архива