Олег Даль. Наедине со смертью

2 марта 1981 года, в 10.00, Олег Даль приехал на съёмки фильма «Яблоки на ладони» режиссёра Николая Рашеева. Съёмки с его участием должны были состояться на киностудии Довженко. На вокзале его встречал советский и украинский актёр Дмитрий Миргородский, служивший в театре имени Леси Украинки. Сойдя с подножки, Олег даль произнёс фразу: «Я приехал к тебе умирать» Иногда казалось, что смерть стоит за спиной Олега Даля. Порой можно было подумать, что она является его религией – уж слишком часто, к месту и не к месту, он говорил о ней и не менее часто оказывался почти на краю. Он родился в 25 мая 1941 года. За месяц до начала войны. Есть немало пересудов по поводу национальности артиста. Его мать, учительница Павла Петровна была русской. А настоящая фамилия Ивана Зиновьевича, инженера, была украинской – Жерко. Отец Олега был уроженцем Воронежской губернии, любил искусство, нередко публиковался под псевдонимом «Даль» в газете «Гудок». Есть версия и о польских корнях Олега Даля по отцовской линии. Хотя сам актёр всегда считал себя русским. В возрасте 5-ти лет маленький Олег заболел фолликулярной ангиной. Метался в жару. У родных началась паника – уж слишком страшными были эти дни, когда бредил умирающий от высокой температуры и нестерпимых болей в горле этот маленький человечек. Но тогда всё обошлось. Ангина прошла. А какой-то странный, почти метафизический страх за Олега остался. Детство Даля проходило в Люблино. Сегодня – это один из спальных районов Москвы, а тогда — один из городков Подмосковья. После войны Люблино было настоящим захолустьем: летом по улицам ездили подводы, а зимой – сани. Машин практически не было. Первый театральный опыт маленького Олега был смешным до слёз. Во время домашнего представления он появился из-за самодельного занавеса перед глазами родных в «сценическом костюме» из маминого скромного гардероба (шляпе да накидке), произнёс: — «Закончительная» сцена из оперы Чайковская «Евгений Онегин»! – и почти сразу выбежал обратно со словами. — Позор, тоска, о жалкий жребий мой! Во дворе его называли «артист». А Даль хотел быть лётчиком. Играя в баскетбол, сорвал себе сердце, подорванное той самой ангиной. О детской мечте № 1 пришлось позабыть. Даль «станет лётчиком» позже, сыграв роль Жени Соболевского в «Хронике пикирующего бомбардировщика». Ещё в школе он пробовал посещать театральные кружки. Пришёл в один из них с двоюродным братом. Внимательно послушав стихи, рассказанные ребятами, преподаватель театрального мастерства произнесла вердикт: «Ребята, сперва научитесь выговаривать букву «р», а потом приходите». Олег Даль сильно картавил в детстве и юности. Поэтому родные относились к его решению стать артистом с иронией. Каково же было их удивление, когда в один прекрасный день грассировать Олег перестал, и от его картавости не осталось и следа. Оказалось, тайком от близких он посещал логопеда, избавившего от потешного изъяна. Родители были против того, чтобы Олег стал актёром. Что за профессия для мужчины? Разве позволит она твёрдо стоять на ногах? Но мальчик упорно шёл к цели. Даже… научился играть на трубе! Во время одной из первомайских демонстраций, юный Олег захватил с собой инструмент. — Эй, малый! Рвани Дигейтера! – раздалось из толпы. Речь шла о Пьере Дигейтере, авторе «Интернационала». И Даль «рванул», исполнив «Интернационал». Люблинский стиляга После сталинских репрессий в стране многое оказалось разрешено. Подкралась «оттепель». И Даль, наряду с другими подростками 50-х, начал «самовыражаться», впитывая преломленную о советскую реальность культуру Запада. Одевался он, как типичный стиляга. В брюках-дудочках, за хитрым зачёсом и в пиджаке с «адскими» плечами юный Олег пришёл за комсомольским билетом. Между ним и внимательно оглядевшим кандидата в члены ВЛКСМ секретарём Горкома состоялся следующий разговор: — Ты кто? — Олег Даль. — Сын Ивана Зиновьевича? — Ну, да. — Только из уважения к твоему отцу, я разрешаю тебе переодеться, помыть голову и завтра прийти в приличном виде за комсомольским билетом. Бунтарский дух юности стал для Олега Даля своего рода путевой звездой. Более «несоветского артиста» сложно найти в пантеоне кинотеатральных звёзд ХХ века. Ему был омерзителен жизненный уклад, в котором номенклатурный неуч, выступающий в роли цензора, имел власть над талантливыми людьми. Не так всё просто было и в театральном мире, где деспотизм режиссёров, театральных богов, приводил к тому, что мнение Даля не учитывалось, а тот уникальный рисунок роли, который он предлагал, отвергался. Родные и близкие часто уговаривали его пойти на компромисс, покривить душой, стать немного изворотливее в этой жизни. Но на компромиссы Олег Иванович Даль никогда не шёл, словно так и не изжил в себе юношеского максимализма. Неинтересные ему сценарии Даль «определял» в отхожее место для использования «по назначению». Стоит ли удивляться, что он так и не стал ни заслуженным, ни народным? Хотя народным его ошибочно назвали в ходе одной из творческих встреч с аудиторией. Но Олег лишь улыбнулся зрителям: «Тут меня назвали народным, а я, скорее, инородный». И лучшего «звания» для него придумать было нельзя. Главной болезнью Олега Даля был вовсе не приписываемый ему алкоголизм, а тяга к совершенству. Достичь его в тех предлагаемых обстоятельствах, в которых находился актёр, было можно далеко не всегда. Именно поэтому он отказывался от участия во многих картинах, которые считаются лучшими в истории советского кино. После двух недель съёмок в роли ловеласа, борт-инженера Игоря Скворцова в фильме «Экипаж» Олег Даль ушёл. Почему? Ведь картина получилась одной из самых успешных в истории советского кино. Первый советский фильм-катастрофа! Всё очень просто. Среди друзей Даля было немало тех, кто окончил авиационный институт и прямо сказал ему о том, что самолёт с разорванной обшивкой не может лететь по определению, а без хвоста не имеет ни малейшего шанса на то, чтобы удачно приземлиться, Олег понял, что это сказочка для взрослых, которая не тянет на фантастику. И откровенно сказал об этом режиссёру Александру Митте. Простившись с «неудобным артистом», Митта принялся переснимать материал, пригласив на эту роль Леонида Филатова, исполнившего, впрочем, роль «клинического бабника» блестяще. Не стал Даль сниматься и в легендарной новогодней комедии «Ирония судьбы, или С лёгким паром», хотя Рязанов хотел видеть именно его в роли Жени Лукашина. Такого рода фортели для Олега Ивановича имели самые плачевные последствия. В дирекции киностудии «Мосфильм» было дано негласное распоряжение наложить мораторий на участие талантливого, но строптивого артиста в любых фильмах на протяжении трёх лет. Олег пришёл в актёрский отдел, чтобы испросить у тамошнего чинуши разрешения работать и услышал. - А вы разве актёр? Вот Николай Крючков — актёр. Когда он приезжает в какой-нибудь город, там улицы перекрывают. А вы — обыкновенный рвач. Оскорбление было чудовищно несправедливым. Даль всегда был типичным бессребреником, который мог в условиях острой нужды принести домой гонорар за съёмки в фильме (300 рублей – сумасшедшие по тем временам деньги! – одними трёшками), а когда на утро этих денег не оказывалось, мог ответить на вопрос изумлённой жены: «Лиза, человек попросил в долг. Не мог же я отказать» В то же время, с Далем было не так просто дружить, потому что он запросто мог поинтересоваться творческими планами и работой какого-нибудь своего коллеги и, узнав о «халтурах», спросить: - У тебя что – денег нет? Зачем ты снимаешься в этом дерьме? Приносившей удовлетворение работы в жизни Олега Даля было мало, а препон – бесконечно много. Пытаясь компенсировать дисбаланс, Олег начал выпивать. «Это плохо для работы, но хорошо для души», - писал он в дневнике, который вёл всю жизнь. Питие алкоголя являлось для него формой эмиграции в свою собственную империю таланта. Она не могла быть создана в мире внешнем, но дожидалась своего часа в мире внутреннем. Путь был пагубным. С каждым годом таяла надежда на то, что реализовать все переполнявшие его замыслы удастся, а точнее — будет позволено. Вместо литературного материала, который мог бы заинтересовать Олега, журавлиным клином шли советские идеологические сценарии. Травмы, связанные с «недовостребованностью», которая с годами становилась фатальной, взрастали на почве душевных ран сугубо личного характера. Известность Олегу Далю принесло кино, точнее фильм «Мой младший брат», открывшая ещё студенту Щепкинского училища дорогу в жизнь. А затем была комсомольская картина «Первый троллейбус», в котором он играл с актрисой Ниной Дорошиной, коллегой по театру «Современник». Однажды, сорвавшись из Одессы, где снималась эта картина, в Москву на озвучивание другого фильма, Даль вызвал негодование режиссёра Исидора Анненского, который, зная о симпатиях Даля к Дорошиной, заявил: - Или завтра он будет на съёмочной площадке, или вся ответственность за срыв съёмок ляжет на вас. И Нина позвонила в Москву, на киностудию, сказав секретарю актёрского отдела: - Передайте Олегу Ивановичу Далю, чтобы он завтра был на съёмках в Одессе. - Кто говорит? - Жена. Даль приехал в Одессу с твёрдым намерением жениться на Нине, приняв эту шутку всерьёз. И Нина ответила согласием, хотя всю жизнь любила Олега Ефремова, который в театре «Современник» был не режиссёром, а божеством. Ефремов пришёл на их свадьбу и поставил там «спектакль», сделавший невозможным ни первую брачную ночь, ни всю последующую жизнь. Усадив невесту к себе на колени, он пытливо и хитро посмотрел ей в глаза и сказал: «А любишь ты, всё-таки, меня» Невеста режиссёру перечить не стала. И для Олега Даля это стало колоссальным потрясением, показателем бесцеремонности, вопиющей неделикатности человека, которого он безмерно уважал, до и после инцидента уверяя, что такого актёра и режиссёра, как Олег Ефремов больше нет. Ни о какой совместной жизни с Дорошиной больше речи не шло. Второй женой артиста стала его «коллега по цеху» Татьяна Лаврова. Близкие Олега, знавшие её, уже достаточно известную киноактрису по киноролям, приветствовали брак с этой красивой девушкой. Увы, он не продлился долго. Муж и жена расстались спустя 6 месяцев. Как вспоминал позже актёр: «Настолько злой женщины я ещё не видел». Третий брак, в котором Олег даль будет окружён теплом и заботой, будет заключён с монтажёром Елизаветой Апраксиной. Ни в одном из браков детей у Олега Даля не родилось, хотя Лиза Даль несколько раз была в положении, но не смогла выносить ребёнка. Кто знает? Может быть, если бы у Олега родился ребёнок, он вытеснил бы ту глубокую, как пропасть, душевную пустоту и дал бы актёру смысл жизни. Он хотел иметь ребёнка. За год до смерти актёр даже поинтересовался у 26-летнего астролога: - Будут ли у меня когда-нибудь дети? - При вашем звёздном раскладе появление детей маловероятно, - таков был категорический ответ звездочёта. Звали молодого астролога Павел Глоба. На протяжении жизни актёр менял театр за театром, бросал съёмки на полпути, был неудобным человеком, который мог испортить дубль. В ответ на сценарную реплику актёра Игоря Дмитриева в фильме «Клуба Самоубийц, или Приключение титулованной особы», он лишь усмехнулся прямо в кадре: — Игорь Борисович, да бросьте вы всё это. Лучше скажите, что там у нас сегодня на ужин? Есть хочу – умираю. Парадокс: выражение лица Дмитриева было в тот момент таким, что режиссёр остался доволен: именно этот кадр вошёл в картину. Кстати, от «Флоризеля» Даль тоже чуть было не отказался, едва надев костюм своего героя, который сидел ужасно – мало того, что топорщился, так ещё и был подколот булавкой сзади. «Вам принца сыграть или Жоржика из Одессы»? – мрачно поинтересовался актёр, не терпевший халтуры и брака. Каждая из сыгранных им ролей — шедевр, уровня которого многим современным актёров не достичь никогда. Интеллигентный, одухотворённый, вечно влюблённый Женя Колышкин, который оказался в предлагаемых обстоятельствах войны, обрёл и потерял любовь, оказался в плену и получил в подарок на Новый год от немцев свободу. Авантюрист Крестовский, который живёт лишь только мигом между будущим и прошлым. Съёмки фильма «Земля Санникова» были увенчаны громким скандалом, связанным с возлияниями и строптивостью актёра, но картину удалось завершить. Солдат в «Старой, старой сказке», полюбившейся многим детям. Бесподобный Шут из «Короля Лира», которым были восхищены даже британские шекспироведы. На съёмках картины гениальный Даль появлялся в, мягко говоря, не совсем трезвом виде. Актёров это задело. И они подошли к режиссёру Григорию Козинцеву, задав вопрос о том, почему Далю дозволено то, что категорически запрещено другим. Он ответил: «Мне жаль его. Он не жилец». Прекрасен, многогранен Иван Лаевский, в фильме Иосифа Хейфеца «Плохой хороший человек», снятом по мотивам повести Антона Чехова «Дуэль», где Олег Иванович играл в творческом тандеме с Владимиром Высоцким. Их единила очень прочная ментальная связь. В последние дни жизни Высоцкого, вплоть до его страстной пятницы, Олег был в его квартире на Малой Грузинской, 28 и даже к неудовольствию Лизы оставался там ночевать. Когда Высоцкого не стало, на похоронах актёр произнёс фразу. Она стала пророческой: «Следующим буду я» Перед смертью он сыграл в картине «Отпуск в сентябре» по мотивам пьесы Александра Вампилова «Утиная охота». В последние годы Даль соглашался играть только в тех фильмах, где мог сыграть самого себя: герой картины, не найдя в жизни гармонии, счастья, оказавшись в пропасти-пустоте, решает покончить с собой. Съёмки «Принца Флоризеля», рассказавшие удивительно созвучную с судьбой Олега Даля историю уставшего от жизни аристократа, который вступает в клуб самоубийц, происходили в Вильнюсе. И Олег Даль, стоя в костюме загадочного и прекрасного принца, увидел медленно едущий катафалк. Им управлял возница в цилиндре. Даль замер. И сказал: «Посмотрите, как красиво хоронят в Литве. А меня повезут по Москве в пыльном автобусе». Он не пророчил. Просто знал, что осталось не долго. И, как актёр, обыгрывал тему грядущей смерти, которая находила отражение не только в каждом из фильмов, где сыграл Даль в последние годы, но и в его письме к режиссёру «Отпуска в сентябре» Виталию Мельникову. Вместо подписи Олег Даль нарисовал себя, идущего к могиле, и подписался именем своего героя —человека оторванного от мира, в котором живёт. А потому – лишнего. Разговоры о том, что Даля нашли мёртвым в номере гостиницы – ложь. Поднимаясь к себе 3 марта в номер гостиницы «Студийная», он встретил актёра Леонида Маркова. Обменявшись парой слов, сказал: «Пойду к себе умирать» Вскоре за ним заехал режиссёр Николай Рашеев. Пора было ехать на съёмки. Даль не открывал. Рашеев посчитал, что актёр спит. И вновь постучался в номер через час. Но за дверью стояла убийственная тишина. Рашеев и ассистенты бросились к дежурной. Та категорически запретила ломать дверь. Начались поиски второго ключа, не увенчавшиеся успехом. Оттолкнув дежурную, дверь снесли. Даль лежал полностью одетый на кровати. На столике были аккуратно сложены: · Паспорт · Портмоне с деньгами · Едва початая бутылка водки · Упаковка от снотворного, которое ни в коем случае нельзя было смешивать со спиртным. Актёр в молодые годы страдал от бессонницы и даже обращался за помощью к завлиту театра, которая устроила его в хорошую больницу, где от бессонницы его вылечили, сказав на прощание: «От его основной болезни мы его не спасём». От алкоголизма ли? Нет. От этой тяги к совершенству в далеко не совершенном мире. И от боли, которая заполоняла душу, если невозможно было творить в полной мере, как позволял это делать Далю только один режиссёр – Анатолий Эфрос, принимавший его таким, какой он есть, давший надежду на духовной воскрешение, но… предавший в итоге. Накануне важнейшей для Олега премьеры Эфрос сорвался и уехал работать за границу. Оставалось самому режиссировать свою творческую судьбу. Вечером, 2 марта, Олег встретился с киевскими друзьями, засидевшись у них до ночи. Один из них, художник, рисовал его портрет. Почти закончив, предложил отложить работу до завтра: «Время есть». «Рисуй сегодня, завтра меня уже может не быть» Услышал он в ответ. Естественно выпили, несмотря на вшитую «торпеду». Он «заторпедировался» ещё в 1980-м, на пару с покойным Высоцким. Тот выковырял и умер от запоя. А Даль держался. Что же стало причиной срыва? Даль долго добивался разрешения на то, чтобы ему дали возможность показывать спектакль, поставленный им самим, по стихам Лермонтова. Сначала цензорам не понравилось название: «Смерть поэта, знаете ли, это слишком мрачно!». Пришлось переназвать: «Поговори со мною, брат». Затем потянулись бесконечные процессы согласования стихов. А нет ли в произведениях классика XIX века крамолы?! Вот что интересовало чинуш. Казалось, все этапы мучительных согласований и корректировок пройдены. Он очень хотел играть премьеру весной, в дни, когда ему исполнялось 40 лет. И вот, уже от друзей, 2 марта, в свой последний вечер перед смертью, Даль позвонил в Москву жене, Лизе: — Лиза, не звонили? — Звонили. Сказали: «Пока откладывается». — А… ну, да, — быстро сказал Олег Даль и положил трубку. 3 марта, на следующий день, когда дверь сломали, Олег был тёплый. Прослеживалось слабое дыхание. По улицам Киева неслась «Скорая», но врачам, проведшим реанимационные мероприятия, не удалось его спасти. Причина? По одной из версий — отёк лёгких. По другой — инфаркт миокарда. Через несколько месяцев, уже в июне, в квартире Олега Даля раздался телефонный звонок: — Вот… хотели вам сообщить: спектакль Олега Ивановича «Поговори со мною, брат» включён в репертуар на осень… Лиза молча положила трубку. По её лицу текли слёзы. Даль умер. А «там» даже не заметили. Такая история.