Семен Пегов, автор фильма «Позывной “Донецк”»: Запад боится пророссийского контента

Видеохостинг YouTube заблокировал фильм Семёна Пегова «Позывной "Донецк": История одного аэропорта» спустя всего два часа после публикации. Это документальный фильм о штурме аэропорта имени Сергея Прокофьева в Донецке, рассказывающий, как это было, какими силами штурмовали объект, и кто эти люди, которые смогли справиться с такой серьезной задачей. Видео было размещено на ютюб-канале WarGonzo ( https://www.youtube.com/channel/UCKUpuvClmUDtD_IJq-IA60w ). Подписчиков канала не устроило такое отношение к фильму, к истории войны в Донецке, они провели акцию протеста против блокировки – забросали дымовыми шашками центральный офис Google (частью которого является и YouTube) в Москве. Как передал «Свободной Прессе» хронику событий автор фильма Семён Пегов, видео было выложено на YouTube 26 мая около 10.30, примерно к 12.30 оно было уже заблокировано (при том что фильм идет больше двух часов). К 16.00 редакция WarGonzo узнала о планах подписчиков провести акцию, и около 16.30 она состоялась. Автор фильма рассказал в СМИ, что не пытался остановить акцию, так как видит в ней исключительно символический смысл, а не цель нанести ущерб компании. Судя по всему, так к акции отнеслись и в Google. Корпорация пока на обращалась в правоохранительные органы, а видео вскоре было возвращено на YouTube. Формально причиной для разблокировки послужила, естественно, не акция, а пересмотр YouTube отношения к видео. Когда Семён Пегов проверил почту, он нашел письмо, в котором YouTube признал, что заблокировал видео по ошибке. Фильм не нарушает правил видеохостинга, но на него будут наложены ограничения. Сейчас фильм доступен для просмотра, но с ограничениями: без автовоспроизведения и с пометкой «Пользователи YouTube отметили этот ролик как недопустимый. Не рекомендуется смотреть детям и лицам с неустойчивой психикой». Чтобы воспроизведение началось, нужно подтвердить свое согласие на просмотр. По итогам событий «Свободная Пресса» пообщалась с Семёном Пеговым: «СП»: – На ваш взгляд, уже можно сказать, что есть тенденция блокировать пророссийский контент? С чем она связана? – Тенденция абсолютно очевидна. Была блокировка каналов ANNA-News и News Front, чей контент носит откровенно пророссийский характер, ребята работают на стороне пророссийского сопротивления на Донбассе, в Сирии и других горячих точках. Мы знаем, что были ситуации с RT, когда просмотры обнулялись, и с другими изданиями. Случай с WarGonzo – это, скорее, не исключение из правила, а его подтверждение. «СП»: – Этот контент имеет настолько сильное влияние, что его блокируют? – Мне кажется, они стараются избежать того, чтобы этот контент имел очень сильное влияние, так как оценивают его потенциал, а потенциал у этого контента огромный. На той же Украине огромный запрос на адекватную информацию из Донецка, из Луганска, даже из России, потому что многие российские информационные ресурсы там заблокированы, а на счет того, что показывают украинские СМИ – украинский народ понимает, насколько сильно там искажаются факты. Люди хотят знать, что происходит на самом деле. Если смотреть внутреннюю статистику нашего канала, видно, что очень много людей смотрит нас из Киева, из других городов Украины, из Европы, даже из США. Я понимаю, что, скорее всего в том же США это диаспоры, но тем не менее запрос на альтернативную киевской точку зрения действительно огромный. Но когда такой контент набирает большое количество просмотров, происходит аномальная ситуация. Система YouTube так устроена, что, когда видео набирает определенное количество просмотров, она начинает рекомендовать его другим зрителям, не подписанным на канал. Но, например, когда клипы Юлии Чичериной достигают определенного порога, они перестают набирать просмотры. В статистике видно, что люди смотрят их каждый день, а общее число просмотров не увеличивается. Такое же случилось с фильмом «Его оплот», посвященным годовщине гибели первого главы ДНР Александра Захарченко. «СП»: – Повлияла ли временная блокировка на просмотры? – Я думаю, да. Во-первых, сначала много людей ринулись смотреть фильм – не досмотрели. Во-вторых, те, кто собирался посмотреть попозже, когда зашли, увидели, что фильм заблокирован. Сейчас его можно увидеть, но стоят ограничения, якобы этот контент признан пользователями недопустимым, и каких-то зрителей это вводит в заблуждение, они думают, что видео опять заблокировали. Все это отражается на количестве просмотров. Но мы не отчаиваемся, есть альтернативные площадки, и на них люди тоже смогут посмотреть фильм. «СП»: – Это какие альтернативные площадки? – Фильм будет на Яндекс.Диск, ссылку выложим в нашем телеграм-канале. Будет во «ВКонтакте». И наша техническая служба присматривает ряд других альтернативных площадок. «СП»: – Есть ли у России альтернативы YouTube, если он вдруг окажется недоступен? Проживет ли российский пользователь интернета без YouTube? – Мне кажется, на данный момент это проблематично. Если YouTube в России будет заблокирован полностью, или если выкинут все российские СМИ – это нанесет удар по аудитории. Потому что аудитория привыкла к YouTube. Но, конечно, должна быть альтернативная площадка, российская. Российские разработчики создали Telegram, который стал достойным конкурентом другим мессенджерам и чуть ли ни самым популярным. Неужели у нас не хватает мозгов и сил, чтобы создать видеохостинг, который сможет конкурировать на равных с YouTube? Другой вопрос – кто этим должен заниматься: государство или частный бизнес. Я думаю, раз речь идет о серьезной государственной политике, о защите информационного суверенитета страны, то, конечно, государство должно всерьез задуматься и дать людям альтернативу – разработать новый видеохостинг. «СП»: – Расскажите немного о планах на документальное кино. – Сейчас в разработке несколько тем. Планы раскрывать не хотим, но могу сказать об интересных нам направлениях. Нам интересно поработать на Кавказе – это Южная Осетия и, может быть, Абхазия. Интересно на Дальнем Востоке – это Курилы. И в плане документалистики, как мне кажется, мало освоен наш север – Арктика. Во всех этих трех направлениях мы ведем переговоры, ищем варианты.