«Приди ко мне»: патриархальный кошмар в живописном лесу

В российских онлайн-кинотеатрах вышла первая англоязычная работа польки Малгожаты Шумовской «Приди ко мне», которая в оригинале называется The Other Lamb («Другой агнец»). Шумовская – одна из главных фигур сегодняшнего польского кино: она трижды становилась лауреаткой «Берлинале» (картины «Во имя…», «Тело», «Лицо»). Премьера «Приди ко мне» состоялась на не менее важном кинофестивале в Торонто. Известна постановщица и как сопродюсер шокирующего и по сей день «Антихриста» Ларса фон Триера, визуальные отсылки к которому прослеживаются в ее последнем фильме. Действие «Приди ко мне» разворачивается в общине-секте, обосновавшейся в живописном лесу – то ли американском, то ли ирландском. Вероятно, в современности, хотя понять это можно лишь по паре деталей. Во главе секты – человек, называющий себя Пастырем (Михиль Хаусман), внешне похожий одновременно на Иисуса и Чарльза Мэнсона. Его стадо, девушки и женщины, делятся на две категории: Жены, одетые в красное, и Дочери, одетые в синее. Впрочем, Дочери с достижением половой зрелости легко переходят в первую категорию и удостаиваются сексуального внимания своего предводителя. На какие подгруппы делятся обитающие тут же овцы – неизвестно (но баран вроде бы тоже один). Главная героиня по имени Села как раз находится на пороге перехода, и Пастор ее особенно выделяет – как самую благочестивую и красивую. Изображает девушку британка Рэффи Кэссиди из «Убийства священного оленя» Йоргоса Лантимоса и «Вокс Люкс» Брейди Корбета – режиссерам нравится использовать ее ангелическую внешность на контрасте с мрачными сюжетами, обличающими человеческую природу. Селу начинают мучить тревожные кровавые сны и видения, и постепенно ее слепая вера в Пастыря и правильность навязанного им мироустройства начинает расшатываться. «Беги»: к чему приводят маленькие приключения после тридцати Не обойдется без влияния одной из первых Жен героя, ныне им презираемой, – когда-то она прибилась к Пастырю вместе с покойной матерью Селы. Подтолкнут героиню к бунту и события, которые произойдут во время вынужденного путешествия: полицейские заставляют Пастыря и его рабынь покинуть обжитое место в поисках нового Эдема (вместо того чтобы упрятать его в тюрьму). Малгожата Шумовская использует в «Приди ко мне» довольно очевидный символизм, но тут на вкус и цвет: кого-то это раздражает, кого-то совершенно не смущает, тем более что некоторая свобода трактовок все равно остается. И уж точно никто не поспорит, что это кино редкой красоты: от многих кадров захватывает дух. Изображение природы в мистически-первобытном ключе роднит фильм с триеровским «Антихристом», но концептуально картины друг другу противоположны. Если Фон Триер снял мизогинное по своей сути кино о том, что женщина – это дьявол, то высказывание Шумовской – на сто процентов феминистское. Сатана в «Приди ко мне» – мужчина, притворяющийся богом. «Приди ко мне» встает в ряд множества других нереалистических, полных саспенса фильмов и сериалов, вскрывающих глубоко патриархальное и женоненавистническое устройство мира и общества: «Рассказ служанки», «мама!» Даррена Аронофски, «Ведьма» Роберта Эггерса. Причем, как и Аронофски, Шумовская считает природу религии мизогинной. Девушки в «Приди ко мне» не только выполняют все требования «бога»-мужчины, но и изгоняются из секты на время менструаций, возникающих по причине грехопадения Евы – как им внушает Пастырь. «Нормальные люди»: ода новой чувствительности Интереснее же всего в «Приди ко мне» иное: фильм позволяет посмотреть по-другому на вещи даже тем, кому уже про патриархат все вроде бы давно понятно. В небольшом эпизоде вереницу странствующих в поисках нового дома героев замечает из окна машины некая девушка, которая выглядит точь-в-точь как Села, но одетая в современную одежду. Героиня словно смотрит сама на себя, но находясь в другой парадигме, и эта иная Села остается в полном недоумении от увиденного. Именно замыленность взгляда, отсутствие другого опыта порой приводят к тому, что круг угнетения невозможно разомкнуть, потому что никакого угнетения и давления просто не замечаешь. И когда одна из новоиспеченных Жен с восторгом рассказывает своим сестрам о том, что Пастырь назвал ее совершенной, вдруг осознаешь, что отнюдь не только эти странные героини не могут слезть с иглы мужского одобрения – почти все так или иначе на нее подсажены, и отнюдь не по своей воле. «Истории бывают только про Пастыря и его стадо, и только Пастырь имеет право их рассказывать» – объясняет своей маленькой дочери одна из «овец». Малгожата Шумовская и ее героини оспаривают это исключительное право, и эта борьба за нарратив становится одним из главных сюжетов «Приди ко мне» – равно как и одним из важнейших сюжетов сегодняшнего дня.