Павел Трубинер: Любой военный фильм – тяжелая штука

Для большинства людей 22 июня – трагический и страшный день. Еще жива память о том 41-м, когда мирную жизнь нарушили немецкие самолеты. С того момента и пошел отчет человеческой жизни. Спустя годы о тех суровых днях было снято множество фильмов. Балтийское бюро «Аргументы Недели» продолжает «военные» интервью… И сегодня в гостях у нашего издания актер Павел Трубинер. -Павел, для многих людей этот день, когда они с горечью вспоминают события 1941 года. А есть те, которые предпочитают не думать о начале, пожалуй, самой страшной войны в истории человечества… А вот 9 мая отмечают со слезами на глазах. Как в вашей семье принято? -В моей семье мы, конечно, отмечаем День Победы. А 22 июня 1941 года мы вспоминаем, как трагедию. Страшную трагедию. У меня два деда фронтовика. Одного немцы отправили в концлагерь, а другой был на линии фронта. Но они мало рассказывали о войне, начале войны. Не любили говорить об этом. Конечно, мальчишкой я расспрашивал их, но… нет… Помню, когда деда не стало, то я нашел у него сундук… Большой сундук, где на крышке были приклеена газета, датированная 22 июня 1941 года. В ней сообщалось о начале войны. -Павел, вы снимались в большом количестве военных фильмах, сериалах – «Черное море», «СМЕРШ», «Военная разведка», «Убить Сталина», «Смерть шпионам» и т.д. Вы любите работать на «военных» проектах или просто нравятся сценарии? -Действительно, мне нравятся военные картины. С удовольствием принимаю в них участие. Но любое кино – сложная штука. А кино о войне – дважды сложная штука. Психологически и физически сложно. Был такой момент: в одной картине я бегу из плена и мне нужно спрятаться… Кадр выстроен так, что меня засыпают землей. Отсняли сцену. А я подняться не могу… Понимаю, что это невозможно – земля давит. И тут возникает паника, страх. Я пролежал всего две минуты, а как было тем, реальным солдатам войны, в такой ситуации? Вот тут и понимаешь, какое было огромное желание у людей жить, спастись. -Не так давно прошел с успехом сериал «Черное море». Картин о морской разведке, увы, мало в российском кинематографе. Масштабный проект. Как проходили съемки? -Картина, конечно, масштабная. Были сложности. Съемки должны были проходить в Новороссийске, но, к сожалению, город после войны был сильно разрушен, и практически от того времени ничего не осталось. Снимали в Таганроге. И это было не Черное море, а таганрогский залив. Да, и такое случается в кино. Я рад, что люди с интересом ждали выхода следующей серии. Видимо, наша история зацепила. -Павел, какие картины в ближайшее время выдут с вашим участием. Есть о войне? -Будет продолжение сериала «Черное море». Но сейчас только пишется сценарий. Думаю, что к 9 мая следующего года состоится премьера. А в начале осени зритель сможет увидеть интересную картину «Цыпленок жареный». Режиссер там Елена Николаева, которая снимала сериал «Контригра». И речь идет о послереволюционных временах: чекисты, контрабандисты, преступники. Я играю белогвардейца-контрабандиста. Интересный проект. Ждем с нетерпением. -Павел, ключевой вопрос: сегодня некоторые страны решили переписать историю ВОВ. Есть неоспоримые факты, но, видимо, есть и огромное желание что-то изменить. Почему так происходит? -Думаю, что это политика. Захотелось «изменить» ход истории. Просто политика. -Благодарю.