Эннио Морриконе: лучший мастер музыки для кино

Не стало, вероятно, самого узнаваемого и знаменитого кинокомпозитора XX века Эннио Морриконе. Многие фильмы даже из золотого фонда Голливуда узнаются просто по первым нотам его божественной музыки. Подробности у корреспондента «МИР 24» Глеба Стерхова. Так до него еще никто не делал. Киношный композитор – профессия прикладная, а музыка – «прислужница» видеоряда. Но только не для Эннио Морриконе. «Я никогда не считал, к скольким фильмам написал музыку. Мне было бы даже интересно, если бы кто-нибудь этим занялся. Говорят, их около 500», – говорил маэстро. 520, если быть точным. И тут равных ему не было и нет. Никто за всю историю кинематографа не был так плодовит на яркие лейтмотивы. В киношной среде его так и называли «великий синьор Саундтрек». «Я не описываю картинки своей музыкой. Когда речь идет о серьезном фильме, ключевым становится, чтобы с помощью музыки сказать и передать то, что невозможно увидеть», – подчеркивал композитор. Он родился в 1920 году. Локация исторически музыкальная – Италия. Атмосфера мелодичная. Отец – трубач в джазовом оркестре. В консерваторию поступил в 12 лет. Защитил дипломы сразу по трем специальностям: исполнитель на духовых инструментах, композитор и аранжировщик. А обстановка в стране в это время – сплошной диссонанс: Муссолини, репрессии и фашистский диктат. Независимая пресса и творческая молодежь – в загоне. Но Морриконе писал для радиоэфиров и небольших эпизодов кино. Платили мало и в титрах никогда не указывали. Как всякого гения, Эннио никогда не интересовал гонорар как таковой. Только работа, которая увлечет. Главных условий для этого было два: интересная идея и интересный режиссер. Творческий союз Эннио и Серджо – прямо-таки кинематографическая алхимия. В 1964-м их фильм «За пригоршню долларов» просто взорвал зрительское сознание. Это было абсолютно новое кино, которое позже назовут «спагетти-вестерн». И в этом кино зажглась новая звезда – Клинт Иствуд был «такой молодой, карьера еще впереди». Под музыку Морриконе, что называется, «играл, будто жил». Слава была неотвратима. А режиссер Серджио Леоне потом говорил композитору: «Без тебя нас обоих бы не было». {style@media(max-width:500px){#test_inner_banner{width:100%;max-width:none;margin-left:0;}}#test_inner_banner{float:left;max-width:320px;margin-right:15px;margin-bottom:20px;clear:both;margin-left:-10px;border-left:5pxsolid#014e7d;font-size:12px;background-color:#f2f2f2;}#test_inner_bannera{color:#014e7d;}#test_inner_bannerimg{width:100%!important;}#test_inner_banner:hoverimg{opacity:0.7;}.mm_test_header{text-align:center;font-weight:500;font-size:16px;padding:8px;font-weight:700;}.mm_test_title{padding:8px;font-size:16px;font-weight:700;text-align:center;text-decoration:none;}.mm_test_titleh4{color:#333;font-size:18px;font-weight:700;margin-bottom:20px}.mm_test_titlep{color:#333;margin-bottom:0}/stylediv id=test_inner_banner data-mir-incut-id=808div class=mm_test_headerМузыканты, опередившие свое время/divdiv class=mm_test_contenta href=https://mir24.tv/articles/16380078/ot-gaidna-do-kraftwerk-muzykanty-novatory-operedivshie-svoe-vremya?hot=1img src=https://mir24.tv/uploaded/images/crops/2019/October/f8d6639d1b2f41bce53aeaa389bc3f2f04c9eea32bbd94277e8a2723b386c58e-320x_.jpg?token=d21a1dbffeb5b81443e2eccb8f91e202/adiv class=mm_test_titlea href=https://mir24.tv/articles/16380078/ot-gaidna-do-kraftwerk-muzykanty-novatory-operedivshie-svoe-vremya?hot=1Новаторы, изменившие мир музыки от классицизма до электроники/a/div/div/div} Второй вестерн «Хороший, плохой, злой» получился настолько звучный, что вот уже 40 лет подряд композицией из фильма «Золотой экстаз» группа Metallica открывает каждый свой концерт. С режиссером Серджио Леоне у Морриконе общего много. Даже детство. Они ведь – одноклассники. Когда Леоне ставил свою знаменитую мафиозную сагу о гангстерах из еврейского квартала, он так и сказал, что «все остальные для этого фильма в музыке ни черта не соображают, только ты справишься». Маэстро трагического жанра. Это кадры из «Красной палатки». Совместный проект. Италия – СССР. Драма об интернациональной арктической экспедиции и постигшей ее катастрофе. Музыку для советской версии писал Александр Зацепин, а для западной, конечно, земляк продюсера, синьор Морриконе. 40-летнего композитора суровые просторы и менталитет жителей поразили до глубины души. Но лишь десятилетия спустя он станет бывать здесь регулярно. На гастролях с восхищением отзывался о русских и советских композиторах, а местного зрителя называл одним из самых благодарных. Однажды возникла у Марриконе и продолжительная рабочая командировка. В 2003 году режиссер Владимир Хотиненко снимал свою драму «72 метра» – трагическую историю подводников, которые на субмарине подрываются на мине времен Второй мировой во время учений. «Уже было смонтировано минут 45 материала, а у меня не было идеи», – поделился кинорежиссер Владимир Хотиненко. Картина не продвигалась. Главные сцены не склеивались. Нужна была музыка. Настоящая. Сильная и дающая надежду. Так и появилась идея написать письмо самому Морриконе. «В вашей музыке есть красота и надежда. А именно это и нужно для моего фильма». И, казалось бы, фигура речи такая… пафосная, может быть… Но она запала, она сыграла свою роль», – отметил режиссер. И композитор согласился тот же час. «В этом фильме я вижу некую положительную двойственность. Режиссер одновременно точно и деликатно заставляет историю балансировать между двумя возможными исходами: трагическим финалом и, что меня особенно греет, финалом надежды», – говорил Морриконе. Фильм получился с открытым финалом. Зритель сам решал, спасутся герои или нет. И в этом ему здорово помогал композитор. Надежда, которая умирает последней, – его конек. Неформально он фаворит у постановщиков драм, боевиков и ужастиков. Про него говорят: Морриконе своей музыкой даже слабую сцену вытянет. Будет и ком в горле, и мороз по коже. «Он не раз в своей работе сталкивался с тем, что он писал музыку не под рассказ, не под видео, а под сценарий. И зачастую его музыка заставляла режиссера выбирать режиссерское решение по постановке. И он рассказывал, что, например, знаменитую сцену в фильме Паоло Пазолини «120 дней Содома», финальную сцену, они снимали под музыку. Сначала была написана музыка, а потом они ее снимали!» – рассказал режиссер, кинокритик, журналист Давид Шнейдеров. У старшего поколения синьор Эннио на слуху. Под его музыку с мафией боролся и погибал легендарный комиссар Каттани. Телесериал тогда бил рекорды рейтинга. Чемпионат мира по футболу смотрело людей меньше, чем «Спрут». А после трагического финала в нескольких итальянских тюрьмах даже случился бунт. Заключенные не могли смириться с убийством любимого героя – честного, сурового, но справедливого. В 2000-х – кульминация карьеры. Корифеи киноискусства буквально выстраивались в очередь к композитору. Морриконе, работавший с Пазолини и Бертолуччи, окончательно покоряет Голливуд. Пишет для Романа Полански, Оливера Стоуна, Брайна де Пальмы и Квентина Тарантино. Квентин мэтра боготворил. А тот его частенько ругал за жестокость в кино. Но музыку все же писал и для «Джанго Освобожденного», и для «Бесславных ублюдков», и для его «Омерзительной восьмерки». Одно название хлеще, точнее, кровавее другого. Для такого продукта «18+» 87-летнему композитору, воспитанному совсем на другом кино, надо было серьезно постараться. За тарантиновскую «восьмерку» Морриконе получил премию «Оскар». Очередной. Предыдущий был в 2007-м за общий вклад в киноискусство. «Вдохновения не существует, – он всегда во всех интервью из года в год это повторял. – Есть лишь идея, которую композитор развивает за столом. А потом эта маленькая идея становится чем-то важным». Финал своей собственной судьбы он тоже тщательно описал. За несколько дней до смерти. Написал некролог сам себе, начинается словами: «Я, Эннио Морриконе, умер. Я объявляю об этом всем друзьям, которые всегда были рядом со мной. Но и тех, кто немного далеко, я приветствую с большой любовью».