«Бонифаций — это я»
Сегодня нет сомнений в том, что «Каникулы Бонифация» Фёдора Хитрука, как и его предыдущие фильмы «История одного преступления» (1962) и «Топтыжка» (1964) или появившиеся позже «Фильм, фильм, фильм» (1968), три серии о Винне-Пухе (1969–1972) и «Лев и бык» (1983), — классика отечественной анимации. «Каникулы Бонифация» перешли на экран благодаря самому обычному счастливому случаю. Впрочем, по словам Фёдора Савельевича, сказанным им когда-то во время нашей беседы, именно так и рождались почти всегда его идеи. Однако именно «Каникулы Бонифация» занимают в фильмографии этого режиссёра особое место. И не только потому, что он включал эту рисованную двадцатиминутную сказку в число своих удач. Итак, вот их история. — Ни у кого из нас не было не только своей комнаты на студии, но и постоянного рабочего места, — вспоминал Фёдор Хитрук. — Ждали, когда очередной режиссёр закончит свой фильм, чтобы сесть за стол. Первым делом открывали ящики и выбрасывали лишнее. Чаще всего — горы пустых бутылок. Так что наша работа над фильмом начиналась с того, что мы шли на помойку с предшествующими творческими «издержками». В столе, за которым до меня работал режиссёр Анатолий Каранович, я нашёл полтора папиросных листочка машинописи «Бонифаций и его родня». Стал читать. Сказка как сказка. Автор — чешский писатель Милош Мацоурек. Но там была фраза, которая вдруг меня поразила, как-то необычно осветила самые простые вещи. Лев рассказывает, что если у него будут каникулы, то он поедет к своей бабушке. «Смотри-ка, — подумал директор цирка, — а я и забыл, что у львов тоже бывают бабушки!». Знаете, это очень глубокая мысль! У всех — и у зверей, и у людей, и у злых, и у добрых, — у каждого есть своя бабушка, своё детство. Эта плотно упакованная истина позволяет совершенно по-новому посмотреть на самих себя. В общем, в этом было что-то парадоксальное. Второй парадокс — лев, который тяготится своей работой в цирке, боится публики больше, чем она его. Ему отвратительно то, что он должен её пугать: яростно бить хвостом, взрывать когтями песок, рычать. Он одинок и несчастен. И вот в Африке совершенно случайно, чтобы успокоить расплакавшуюся девочку, Бонифаций показывает ей незатейливый номер. И — цепная реакция. Этот ребёнок привёл с собой другого, тот — ещё одного… Дети уже не отставали от него. И вместо того чтобы загорать на песке, есть бананы, купаться в озере, ловить удочкой золотую рыбку, о которой так мечтал, Бонифаций вкалывал каждый день с утра до вечера. Даже в цирке так не работал! Но вдруг вот каникулы закончились. И что же? Уплывая на кораблике, он понял, что счастлив: «Какая всё-таки замечательная вещь — каникулы!» Подумайте, труд может быть утомительным, а может — принести невероятное отдохновение! Параллельно я вспомнил небольшой рассказик Фицджеральда о том, как у одного начинающего писателя всё что-то не задавалось, не задавалось, а потом он вдруг напал на какую-то свою жилу, заперся, две недели не выходил из дома, курил, пил кофе — словом, измотал себя вконец, а когда закончил работу, почувствовал себя таким свежим, полным сил! То есть когда работа удаётся, она приносит радость. Ну и самое главное. Эта работа была праздником для Бонифация ещё и потому, что там, на каникулах, он не пугал детей, а радовал. Звучит несколько на публику, но я так действительно искренне считаю. Должен вам сказать, что все или почти все эти мысли появились у меня потом. Но они наверняка, просто не оформленные, сидели во мне и раньше. В самой сказке «Бонифаций и его родня» я многое переделал, когда писал сценарий. Но поездку Льва в Африку оставил. Вообще, Милош Мацоурек — замечательный! Потом мы с ним познакомились, переписывались. «СП»: — За Бонифацием стоял кто-то конкретный? — Конечно! Это был я. А типаж нашёл великолепный художник Серёжа Алимов. Каждый раз, заканчивая фильм, я проклинал самого себя, свою работу и мультипликацию в целом: «Всё! Что б больше никогда в жизни!» И наверное, не я один. Чувствуешь себя совершенно опустошённым. Изматывает даже не столько работа над фильмом, сколько всевозможные побочные препятствия, неизбежно возникающие на твоём пути. Приходится решать массу производственных проблем: нужно организовать работу, получить деньги, помещение, ругаться в цехах, добиваясь правильного и своевременного проявления плёнки. Не говоря уже о чисто творческих трудностях, связанных с преодолением материала, поиском, как тебе кажется, лучшего из него. То есть тех сомнений и мучений, сопровождающих каждого художника, — пишет ли он полотно или сочиняет роман. Всё это требует невероятной нервной отдачи. Но потом, на просмотрах своих фильмов, по тому, как реагируют на них дети, вижу, что они им интересны, для них это праздник, событие. И у меня снова прилив сил. Я испытываю радость. Я сам готов сказать: «Какая всё-таки замечательная вещь — каникулы!» Поэтому я и есть Бонифаций. Как и все мои товарищи по кино. …На международных фестивалях 1965–1967 годов в Корке (Ирландия), Мамайе (Румыния), Тегеране (Иран) и всесоюзном в Киеве (Украина) «Каникулы Бонифация» удостаивались самых разных наград.
