Генеральный продюсер телеканала RTVI Сергей Шнуров — большой человек в мире медиа, а не просто Шнур, от которого миллионы поклонников по-прежнему ждут новых клипов, а он говорит, что ему надоели соцсети и теперь интересны медиа с другим уровнем ценностей. Что же это за уровень? Зачем он сменил майку на пиджак? Это что-то личное — или тренд? На эти и другие вопросы Сергей Шнуров ответил в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу.
Вопрос, который гневно задают вам все подряд в вашем Instagram: почему вы здесь, на RTVI, а не на сцене?
Сергей Шнуров:
Потому что я себя так вижу. На сцене образовалась такая толпа народу, что мне там уже места как-то и не хватает. Я подумал и решил, что
хватит толкаться локтями, и ушел в сторону
. Что, неужели? Мне кажется, больше вас на концертах все равно года два-три назад никто не собирал и вас ждут.
Сергей Шнуров:
В прошлом году мы собрали почти полмиллиона зрителей за год. Это хорошо. Пора и честь знать. Я вот так чувствую время. Мне стало тесно в рамках шоу-бизнеса, мне стало там все понятно и неинтересно.
Все законы шоу-бизнеса, как мне кажется, я уже понимаю
. Все законы шоу-бизнеса вы уже нарушили, больше нарушать нечего.
Сергей Шнуров:
Я их написал. Я написал новые. Те, которые были, просто нежизнеспособные. Я написал жизнеспособные. И в дальнейшем я не вижу, что делать. Быть стареющей звездой как-то совсем неинтересно. Как это возникло? Вы осознанно хотели стать медиаменеджером или это произошло вследствие случайного предложения, случайного разговора? Я напомню, что вы на телевидении уже немного работали.
Сергей Шнуров:
Не немного, я довольно долго работал на телевидении. Вообще, с медиа я был связан, дай бог памяти, с 1995 года. Я работал на тот момент пиар-директором радиостанции «Модерн», где тогда вещали такие люди, как Дмитрий Нагиев, Геннадий Бачинский, Стиллавин. В общем, золотой состав. Я оттуда. Поэтому с медиа я давным-давно знаком. От тех времен давно уже просто ничего не осталось.
Сергей Шнуров:
Подождите, Дмитрий Нагиев остался, да и Стиллавин в общем-то. Люди остались, часть из них осталась, но от тех порядков, устоев, целей, задач, мира, духа — все другое в современных медиа.
Сергей Шнуров:
Вообще весь мир изменился. Особенно у нас.
Сергей Шнуров:
Везде он изменился. И все-таки — RTVI. Это было случайное совпадение вас с Исраеляном, который купил RTVI у предыдущего владельца, случайный разговор, кто кого нашел?
Сергей Шнуров:
Он нашел меня и мне сделал такое предложение. Я не сразу согласился, я подумал. В принципе, продюсером я себя всю жизнь видел, потому что я занимался продюсированием собственного коллектива, собственного бренда и его развитием. Меня это предложение не удивило. А согласился я потому, что подумал, что это та площадка, тот вольер, по которому мне можно будет бегать, он достаточно большой. Другие предложения, другие варианты вы рассматривали или все-таки идея стать именно медиаменеджером на данном этапе вашей жизни родилась вместе с предложением от Исраеляна?
Сергей Шнуров:
Другие предложения были похожего свойства, но из другой оперы, другого жанра. Развлекательного?
Сергей Шнуров: Да. Опять же, в развлекательном жанре мне тоже стало тесновато, поэтому я склонился к тому, чтобы пойти сюда работать.
«Модно — это не то, за чем я гоняюсь»
Как вы внутренне относитесь к тому, что в вашем огромном Instagram, который побольше любого СМИ по аудитории — 7 млн, ваши поклонники вас костерят за все, что вы делаете сейчас? Они не понимают ваш выбор. А всегда понимали.
Сергей Шнуров:
Нет, подождите, не всегда. Я-то с собой живу довольно давно. Созданный мной проект «Ленинград» совершенно не сразу был принят, и общественность негодовала, кричала, говорила: зачем нам этот блатняк, что это такое? Тогда были модные течения брит-поп и тому подобное. Нужно было быть изо всех сил похожим на западных звезд, я никогда этим не страдал, для меня не было никаких кумиров из MTV. Поэтому я в такой позиции, когда люди не понимают, что я делаю, находился довольно часто. Второй такой эпизод, когда негодовали так называемые поклонники, это введение на первую роль в таком маскулинном коллективе, как «Ленинград», женщины. Тоже все вопили, говорили: ой, какой кошмар, все, конец. Однако конец не случился.
Люди вообще мыслят инерционно: они любят, чтобы было вчера
. А вы все время завтра. Вы сказали: никто тогда не знал, что именно «Ленинград», каким он показал себя, станет модным. Модным было другое. Вы думаете, то, что вы сейчас делаете, к этому слову «модно» будет относиться через год, два, три?
Сергей Шнуров:
В моем возрасте о моде уже не думают. Модно — это не то, за чем я гоняюсь. Тогда за чем?
Сергей Шнуров:
Я занимаюсь собой, мне это интересно. Я ставлю себе какие-то задачи, которые требуют усилий для того, чтобы их решить. В шоу-бизнесе у меня усилий уже никаких не было, мне довольно легко все давалось, и можно было в этой позиции короля альтернативной эстрады находиться довольно долго. Как вы сказали, эта фраза, думаю, запомнится, «не хочу быть стареющей звездой». Но еще важно то, что все, что вы делали раньше, становилось именно модным. Сейчас для вас другие слова. То, что вы сейчас будете делать, как бы вы это охарактеризовали в случае успеха, к чему вы идете здесь, на RTVI?
Сергей Шнуров:
Я хочу, чтобы RTVI стал изданием цитируемым, я хочу, чтобы появился какой-то больший вес у этих публикаций и материалов, которые мы выпускаем. Это основная задача. Опять же, я, естественно, хочу сломать игру и
хочу привнести какой-то новый стилек во все это
. Не моду, но стилек.
Сергей Шнуров:
Стилек, да. Красочку. Красочку во что? Сейчас понять, что такое медиапространство, довольно трудно. Кстати, наша профессия — она у нас теперь вроде общая — не то чтобы сильно уважаема в обществе. Как минимум в нашем.
Сергей Шнуров: Она девальвировалась. Дело в том, что сейчас мы существуем во времени, когда мнение эксперта сравнялось с мнением любого обывателя. Они весят одинаково. И у обывателя мнение, наверное, даже сильнее, поскольку его больше, оно слышнее. Но мне кажется, что в дальнейшем будущем экспертное мнение станет дорогим и искомым.
«В наших широтах бизнес от политики оторвать очень сложно»
Как определить круг аудитории, к которой вы сейчас будете обращаться? В группировке «Ленинград» она была огромной — от интеллектуалов до гопников, от молодых до старых.
Сергей Шнуров:
«Ленинград» — это все-таки состояние, это не аудитория. В состоянии «Ленинград» может быть любой человек. Здесь другая игра, здесь другие карты. Состояние RTVI — вряд ли, но эмоция RTVI должна быть, конечно. Кто, как вы думаете, будет ее разделять? Какой круг, будет ли он широким? Наверное, для медиа, для любой публичной деятельности все-таки важно понять — в кого я целюсь.
Сергей Шнуров:
Сразу видно, что вы мыслите какими-то старыми категориями. Мне не важно, у меня нет целевой аудитории, мне нужно создать настроение RTVI, за которым будут приходить. Ровно то же самое, что я сделал с группировкой «Ленинград».
Это было настроение, которое хотелось получить. Так же будет с RTVI
. Не слишком ли это мало для Сергея Шнурова как поприще или вы будете чем-то еще заниматься? Вы
, вы
, у вас были разные попытки нащупать что-то за пределами стадиона, клипа.
Сергей Шнуров:
В Госдуму я ходил по приглашению, я не то чтобы туда рвался. А в Партию роста?
Сергей Шнуров:
В Партию роста — совершенно сознательно, совершенно добровольно, и это была моя инициатива. И в Партии роста сейчас я себя чувствую совершенно прекрасно, я понимаю, что времена у этой структуры тяжелые, впрочем, как и у RTVI непростые. Поэтому я совершенно точно знаю, что пригожусь. Мой вопрос: будут ли у вас другие поприща кроме этого?
Сергей Шнуров:
Да. Я занимаюсь сейчас производством сериалов в компании Carbon. Мы произвели
, сейчас будет сериал «Чума-2», у нас будет «Чумной Новый год», у нас будет много чего. Производство сериалов. А здесь сколько времени вы проводите?
Сергей Шнуров:
Здесь я провожу, к сожалению, больше, чем планировал. А сколько планировали, как вы думали?
Сергей Шнуров:
Я планировал быть, знаете, таким свадебным генералом. Приходишь, говоришь: «А-а, здрасьте, здесь все работает». А почему не получается?
Сергей Шнуров:
Не получается, потому что я человек подробный, я начинаю вникать в дела и понимаю, что механизм не очень хорошо крутится. Не засосет, не отрежет от других задач? В общем, вам хочется этим так заниматься?
Сергей Шнуров:
Если бы не хотелось, я бы, наверное, здесь не сидел. Конечно, хочется. Но впечатления-то могут меняться. Одно дело, когда вы заходите, другое дело — когда вы погрузились.
Сергей Шнуров:
Если бы я сюда зашел и понял, что этот мир узок, я бы тогда, наверное, разочаровался. Но я сюда зашел и понял, что этот мир много больше и много шире, чем я себе его представлял. В медиа, таком как RTVI, как некоторые другие, как бы вы охарактеризовали, что тут на первом месте — политика или бизнес?
Сергей Шнуров:
В наших широтах бизнес от политики оторвать очень сложно. Нет-нет, я не про содержание, а про смысл деятельности. То есть один смысл деятельности — это сделать, допустим, серьезное СМИ, но которое завоевало аудиторию и работает как бизнес. Как в Америке. Или же СМИ — это все-таки площадка, бог с ними, с деньгами, но...
Сергей Шнуров:
Нет, не говорите такого при мне — «бог с ними, с деньгами». Нет, с деньгами не бог, с деньгами мы. Я, конечно, за бизнес-модель, за то, чтобы это было самоокупаемо, за то, чтобы люди сюда сами приходили, а не мы навязывались. Конечно, так. Но СМИ работают в то же время именно с политикой, и успех зачастую зависит именно от того, как политически вас воспринимают, причем разные слои, разные отдельные люди и целые большие группы.
Сергей Шнуров: Конечно.
«Завоевать себе репутацию оголтелого оппозиционера, уж поверьте мне, не стоит ничего»
У RTVI определенная аудитория, с определенным референсом. И кстати, не знаю, как она вашу личную позицию будет воспринимать. Вас называют ненастоящим оппозиционером. А вы вообще оппозиционер настоящий или нет?
Сергей Шнуров:
Да слушайте, я и музыкант ненастоящий.
Я вообще весь такой ненастоящий
. Я просто очень боюсь радикализма и не люблю его. А сейчас время такое, когда нужны действительно какие-то высказывания на грани хамства. Тогда ты настоящий оппозиционер. Я как-то к этому в силу возраста, не потому что я это не понимаю. Я понимаю, и в 25 вполне себе мог позволить и не такое. Но сейчас мне 47, и к этой так называемой публичной остроте я отношусь не то что со скептицизмом, а с большой иронией. Мне это смешновато. Завоевать себе репутацию оголтелого оппозиционера, уж поверьте мне, не стоит ничего. Тогда как бы вы охарактеризовали, как вы чувствуете это настроение RTVI? Настроение «Ленинграда», наверное, можно было охарактеризовать словами, даже когда все это начиналось. Может быть, нет. А настроение RTVI придет или оно у вас есть? Что бы вы о нем сказали?
Сергей Шнуров:
Я его формулирую, но пока оно не выплескивается за границы наших кабинетов и наших обсуждений. Результаты покажут. Я не могу открывать карты, куда мы будем двигаться, потому что мы все-таки существуем в конкурентной среде, и зачем конкурентам знать, где мы окажемся? Настроение — это ведь не то, что можно похитить. Можно похитить программу. Настроение не украдешь.
Сергей Шнуров:
Да, настроение не украдешь, совершенно точно. А рассказывать о настроении совершенно глупо. И когда я буду рассказывать, как мы будем делать настроение, я буду открывать механизмы. Нет. Хорошо. Что для вас стало сюрпризом, когда вы начали продюсировать здесь в том числе новости? Новостями занимаетесь? Отдельный жанр.
Сергей Шнуров:
Новостями у нас занимается Станислав Кучер, который сидит у нас в нью-йоркской редакции. Я в силу того, что все-таки генеральный продюсер всего этого дела, вынужден заниматься новостями, но отчасти. Вообще, со Станиславом у нас прекрасные отношения, и его видение новостной повестки меня вполне устраивает. От вас все равно ждут новых песен, новых клипов, хотя бы концертов. Что, не ждать совсем?
Сергей Шнуров:
Пока нет. И даже концертов, и даже отдельных выступлений?
Сергей Шнуров:
Я не выступаю, да. И знаете, как-то совершенно не тянет меня на сцену. Видимо, нет у меня такой зависимости. Я вообще всю свою жизнь, так получилось, борюсь с зависимостями. В то же время, если говорить о зависимостях, нет ничего более независимого, чем стоять на сцене, владеть этим огромным залом и говорить о мире, о котором медиа вынуждены говорить, не языком медиа, а языком образов, настроения и так далее. Тут вы свободны были...
Сергей Шнуров:
Перестаньте, нет абсолютно. Это не свобода. У этого жанра очень узкие рамки. Ты должен находиться в контексте своего шоу, ты должен находиться в контексте песен, ты должен находиться в контексте этих понятных образов, ты должен находиться во взаимодействии с публикой. Там очень много условий, гораздо больше, чем в том же самом Instagram. В Instagram ты можешь поливать что угодно, разве что заблокируют, но это не страшно, ты можешь открыть другой. А со сценой — извините меня. Это довольно сложное уравнение. Да, вы сказали, что законы современного шоу-бизнеса вы сами придумали. Расскажите чуть-чуть про ваши законы шоу-бизнеса.
Сергей Шнуров:
Видите, они сейчас реализуются в полной мере, вся молодежь уже давным-давно поняла, что не существует никаких форматов, не существует никаких продюсеров, никакие тебе магнаты не указ, никакие «Муз ТВ», MTV, Первый канал — это никто в современном мире. Первый почувствовал это я, когда не опирался ни на какую медийную поддержку. Кстати, в медиа вы были всегда.
Сергей Шнуров:
Нет. Правда, вы не делали то, что в медиа было приемлемо, скажем так. На многих телеканалах ранний «Ленинград» просто был невозможен.
Сергей Шнуров:
«Ленинград» вообще был невозможен. В медиа мы стали появляться только в силу того, что нас стало невозможно не замечать. только поэтому. Здесь был обратный ход. Обычно люди шли в телевизор, а потом собирали стадионы. У нас было наоборот: мы вначале собирали стадионы, а потом уже телевизор нас заметил, потому что не мог не заметить. Но это же ваша персоналия, что сделало это, никакой не всеобщий закон шоу-бизнеса.
Сергей Шнуров:
Нет, почему? Это время изменилось. Это так теперь работает со всеми?
Сергей Шнуров:
Теперь работает со всеми, конечно, да. Через те же соцсети, через тот же TikTok?
Сергей Шнуров: Все молодые звезды поняли, что сарафанное радио гораздо мощнее, нежели чем просто радио.
«Я себя сейчас не вижу как звезду Instagram»
Тогда перейдем к соцсетям, которые и есть проекция этого сарафанного радио, записанная словами. К соцсетям вы тоже стали очень критичны и чуть ли не грозились закрыть свой собственный Instagram, который, наверное, пока помощнее, чем RTVI, в смысле аудитории.
Сергей Шнуров:
Так и будет, да. Я его закрою в конце года. Зачем? Почему надо его закрыть?
Сергей Шнуров:
Это личный выбор, личное отношение. Не потому, что это некий тренд. Просто я так вижу сейчас себя — без каких-то социальных навязанных связей. Они для вас были навязанными, вы ими тяготились? Для вас было обязанностью что-то написать в Instagram, поддерживать интерес к себе?
Сергей Шнуров:
Любой человек тяготится, он просто этого не замечает. Ты в любом случае играешь в чужую игру. Тебе эта площадка не принадлежит, ты занимаешься производством контента для каких-то совершенно других дядь, которых ты не знаешь. Сколько людей мечтают собрать лайки, обратить на себя внимание именно в социальных сетях. Что вы им говорите сейчас? Что это все не нужно, это блеф?
Сергей Шнуров:
Нет, им, может быть, это нужно. Мне это уже не нужно. Не то что уже, а вот мне просто сейчас это не нужно. Я себя сейчас не вижу как звезду Instagram. Я там был и довольно успешно прошел это испытание. И опять же, я понимаю, что это некая зависимость, с которой я, к своему сожалению, благодаря такому выбранному пути должен бороться. Но даже для RTVI ваш Instagram может быть очень важен. В вашем Instagram ваши программы почти наверняка на данный момент посмотрят больше, чем по тем каналам распространения, даже разнообразным, которые формирует RTVI.
Сергей Шнуров:
Да, но ситуация меняется. Всегда. Вы думаете, это к концу года уже будет бизнес-логичным?
Сергей Шнуров:
Нет, к концу года вряд ли, но когда-нибудь она поменяется. В любом случае время не стоит на месте, что-то будет происходить. И потом, опять же, я мало слежу сейчас за Instagram, но мне кажется, что сама по себе площадка Instagram не является... Смысловой?
Сергей Шнуров: Не то чтобы смысловой, она не отражает духа времени. Вот TikTok — скорее да, но в TikTok я себя точно совершенно не вижу. TikTok — это продукт времени. Вот там действительно образы, там работают уже совершенно невербальные вещи.
«Настоящее, серьезное медиа вряд ли будет массовым, но оно, конечно, будет»
Когда на любой медийной площадке начинают обсуждать современные медиа, это банальный вопрос, но я вам его все-таки задам, вопрос, который тысячу раз ставится всюду. Давайте поспорим, вы за или против, что социальные сети съедят традиционные медиа? Простите за банальность. Я лично так не думаю, но я хочу ваше мнение узнать.
Сергей Шнуров:
Они, конечно, какую-то часть отъедят, но до конца, конечно, не съедят, поскольку, опять же возвращаясь к началу нашего разговора, все равно будет важно мнение экспертов. Не всем оно нужно, не все к нему будут обращаться, но это будет некая — дурацкое слово, но другого, наверное, нет — элитарная интеллектуальная среда. Как-то так это будет существовать. Не все читали толстые журналы, но они были, и они необходимы и до сих пор существуют. И не все слушают симфоническую музыку, но симфоническая музыка необходима. К сожалению, некоторые на нее смотрят и вовсе не слушают.
Сергей Шнуров:
Некоторые смотрят, да. Сложные вещи не могут быть широко распространены, они не могут быть популярными. Настоящее, серьезное медиа вряд ли будет массовым, но оно, конечно, будет. Что касается денег, я могу предположить, что вы могли бы и сами купить RTVI. Вы бы рискнули личные деньги вложить? Не на работу пойти, а на личные деньги финансировать, создавать и развивать медиа? Такой вопрос перед вами не вставал?
Сергей Шнуров:
Классный вопрос вы мне задали. Я сейчас быстро прикинул эту схему и подумал, что я тут резко бы оптимизировал расходы и первым бы делом выгнал себя, потому что я очень дорогой. Вам бы пришлось тогда поработать бесплатно, в качестве чейрмэна и СЕО.
Сергей Шнуров:
Да, скорее всего, так. Да, интересная задачка. Может быть, почему нет? То есть такой вопрос вам в голову не приходил?
Сергей Шнуров:
Не приходил, нет. Но вы инвестируете куда-то? У вас же приличные деньги. Кстати, в Instagram, вы сами писали, вы зарабатываете больше всех из круга...
Сергей Шнуров:
Нет, я такого не писал совершенно точно. Я в Instagram давно не зарабатываю. Это было раньше, когда мерились: у меня столько, у меня столько...
Сергей Шнуров:
Не, раньше зарабатывал, серьезно. Ну как серьезно... Как-то зарабатывал. Просто я выбрал такую стратегию, что я буду выкладывать только дорогую рекламу, и если кто-то может себе это позволить, то пожалуйста. Чтобы не забивать ленту. Она как-то работала, и какие-то люди приходили, заказы были довольно постоянные. Но это неважно, это уже дела прошлые. Да, наверное, может быть, можно зарабатывать с помощью Instagram, но у меня, слава богу, не стоит вопрос материального обеспечения себя. Он для вас закрыт уже вообще? Когда-то тоже раньше вы говорили предельно откровенно, за что мы вас все и любим, что все, что вы делаете, вы делаете за деньги.
Сергей Шнуров:
Да, конечно. Но опять же, все меняется, как мы видим. Может быть, для вас этот вопрос уже закрыт?
Сергей Шнуров:
Вопрос закрыт, но
без денег я делать ничего не буду совершенно точно
. Если я не вижу материальную заинтересованность, то у меня начинают закрадываться какие-то сомнения в адекватности этих персонажей. Если мне говорят, что я такой альтруист, я работаю, потому что обожаю работать, я сразу с опаской посматриваю на этого человека. Его, скорее всего, на работу я не возьму. Для вас лично заработать еще денег, делать то, что увеличит ваши активы, это сейчас важно? Или вы для себя сказали: у меня все есть, я дальше за интерес работаю? Вы сами сейчас в работе скорее альтруист?
Сергей Шнуров:
Сейчас положение такое, что я могу выбирать. У меня есть возможность закрыть Instagram, потому что я не хочу. Не потому что мне это надо, а потому что не хочу. И это, конечно, большая степень свободы. А просто общий ответ на этот вопрос: вы закрыли для себя вопрос со своим материальным статусом, безопасностью, гарантиями? Или нет, или вы хотите расти в деньгах, или вам это еще важно? Здесь ответ — да или нет.
Сергей Шнуров:
В деньгах, конечно, хотелось бы расти. Но я понимаю, что какой-то уровень выше среднего я себе как-то обеспечил, видимо, до конца своих дней. Наверное, так. То есть это не на первом, не на втором, может быть даже не на третьем месте среди личных задач?
Сергей Шнуров:
Да, я об этом сильно не думаю. Я решаю какие-то свои внутренние проблемки, борюсь с зависимостями, как обычно. С какой сейчас? Что еще осталось у вас из этих зависимостей? На вас посмотришь — кажется, уже ни одной. От денег вы уже не зависите, от дурных привычек — тоже, от стадиона не зависите, от Instagram не зависите. Что же осталось? Или какие-то новые появляются? Медиа — это новые зависимости?
Сергей Шнуров:
Наверное. Если к вам приходит Лавров, если к вам приходят другие люди, а вы знаете всех, вы многое можете в этом плане... Как говорится, независимы только те, от кого ничего не зависит.
Сергей Шнуров:
Конечно, я согласен.
Я же не говорю, что зависимости — это плохо
. Для того чтобы начать бороться с зависимостью, ее нужно получить. Сейчас я нахожусь в той фазе, когда я получаю новую зависимость, а потом я начну с ней бороться. Напоследок вопрос профессиональный, медийный, человеческий, вопрос, мне кажется, важный, на который приходится отвечать любому публичному человеку. Степень компромисса. Вы себя считаете человеком компромиссного типа? Как только вы начинаете воевать с ветряными мельницами, а всякое медиа — это именно это, так или иначе, тут возможны разные пути, потому что разные люди тоже ценят разное, нет такого, что это хорошо, а это плохо, это просто личный выбор. Как бы вы сказали про себя, вы человек, скорее готовый и склонный к компромиссу?
Сергей Шнуров:
Зависит от ситуации. Я разный, совершенно точно. Где нет компромисса для вас?
Сергей Шнуров:
Очень много вещей, когда нет компромисса. Если, положим, я выложил какой-то в том же самом Instagram радикальный стих и мне позвонили — откуда мне только ни позвонили — я его не убираю. Я уже сделал все, и никакие уговоры на меня не действуют. А когда вы пишете, вы примеряетесь к возможной реакции? Стихи в том числе.
Сергей Шнуров:
Когда я пишу, я нахожусь в некоем поэтическом экстазе. Бесконтрольном.
Сергей Шнуров:
Да. Поэтому я пишу и пишу. Это творчество, и оно действительно вообще не цензурируется. А в медийной повестке отличается?
Сергей Шнуров:
В медийной повестке — конечно. Я же не могу здесь свалить какой-нибудь новостной выпуск на свое поэтическое чутье, понимаете? Здесь сложнее. Здесь, конечно, приходится больше думать. Дело не в компромиссе. Нет непреодолимых препятствий. Дело в том, как ты играешь. Это, конечно, игра, здесь больше игры. Как ты лезешь на мельницу, грубо говоря.
Сергей Шнуров:
Да-да-да.
Если ты идешь в лобовую атаку, то все с тобой понятно, мельница тебя убьет
. А если так — то да. Но это не компромисс, это военная хитрость. Пожелаем вам успеха в этом восхождении. Спасибо большое!
Сергей Шнуров:
Спасибо.