Манифест «Пощечина общественному вкусу»: Захар Прилепин о новом альбоме Хаски

Писатель Захар Прилепин говорит о политическом высказывании Хаски. Рассказывает как слушать новый альбом «Хоштонг», как его поэтика текстов преемствует русской классике Серебряного века, почему фамилия Путин – символ насилия государства, и отповеди Хаски либералам – лакеям Смердяковым.

«СП»: – Вы хорошо отозвались об новом альбоме Хаски «Хошхонг». В чем его ценность?

– Я рассматриваю его с точки зрения моей любимой тематики – это русская поэзия, поэзия Серебряного века. Я знаю, что Хаски туда вовлечен. В данный момент читает исключительно Велимира Хлебникова и уверяет, что там есть все, что необходимо для смыслового и прочего развития в русском рэпе. Я готов биться об заклад, что 99,9% рэперов не читали Хлебникова, а еще 90% – даже не знают этой фамилии. Несколько лет мы были с ним по-дружески очень близки, и я знаю, что он прекрасно ориентируется во всем. В целом, я могу понять откуда у него что произрастает. В этом смысле это у меня вызывает теплые сердечные чувства – что кто-то вовлечен в ту же самую историю, которая очень важна для меня и ориентируется там с удивительной легкостью. Безусловно, я не отдал приоритет, что новый альбом Хаски лучше, чем последний альбом 25/17.

Тут немного другая экспозиция, потому что 25/17 постоянно работают на очень высоком уровне и в целом ты понимаешь, что получишь очень серьезный, умный и вдумчивый продукт.

Хаски здесь совершил очень быстрый прыжок какого-то животного. Кульбит через голову и занял такую высоту – смысловую и интонационную, с которой никто не работает. С другой стороны, я уважаю Оксимирона, потому что он очень одаренный парень, но это точно не мое. Подача любопытная, но со смысловой с точки зрения – нет, мне это не любопытно.

Про биты

– Хаски здесь открыл некоторые просторы для развития русского рэпа. На прошлом альбоме у него были такие простые биты – биты не вчерашнего, а позавчерашнего дня. Под них условно могли Ace of Base или Доктор Албан исполнять свои хиты. Тоже неожиданно. Он понимал, что делал в данном случае. И в прошлый раз сработал на опережение, потому что тогда было больше таких симфонических битов музыкально насыщенных. Это были минималистические биты, на которых он сделал те хиты, которые сделали его знаменитым.

Пощечина общественному вкусу

– В «Хошхонге» он ушел в другую сторону – он себя не воспроизводит, не повторяется. Конечно же, усложнил поэтику, задачи, стоящие перед ним. Степень свободы и бесстрашия с точки зрения культуры, которые он себе позволил, даже меня несколько озадачило. Вне зависимости от того, симпатично мне это или нет, он реально занят ту позицию, что и Маяковский с товарищами, когда публиковали манифест «Пощечина общественному вкусу». Он как будто вышел и сказал: «Я настолько самостоятельный, настолько крутой и в гробу видел все, что вы по моему поводу думаете». Это так же беспощадно смело как первые романы Лимонова, Буковски или Генри Миллера. Его бесстрашие полностью основывается на его культурной состоятельности. Он знает себе цену, знает, кто он такой, и что есть сегмент людей, которые понимают, насколько это серьезно и продуманно подано.

О влиянии на молодежь

– Возвращаюсь к тому, что есть взрослые люди, которых этими вещами уже не удивишь. Сошлюсь на свою жену, когда очередные сумасшедшие депутаты говорили, что русский рэп надо запрещать – не понимая, что это вообще такое. Супруга, которая в рэпе разбирается, говорит – я бы запретила.

Как религиозный человек, как человек, понимающий, что какую-то часть подростков вовлекают в игры, которые они ни эмоционально, ни контекстуально, ни интеллектуально не способны это вытянуть. Хаски уже понимают, а они – еще не понимают. Для них все эти поэтические забавы с Люцифером и всем остальным беспеределом не ясны, они не понимают контекста. Я взрослый человек, а подростка это может унести в такую сторону, что за ноги потом не извлечешь. Я, конечно, призывал к большей ответственности.

«СП»: Что насчет Монеточки и ее последнего альбома?

– Я не слушал последний альбом, но слушал предыдущие – в некоторых страданиях, прямо скажем. Я не очень понимаю, что такого должно произойти с Монеточкой, чтобы мне это было интересно.

«СП»: – Должны ли творческие люди быть над политической схваткой?

– Надо смотреть без узкополитической оптики, а иначе. Потому что фамилия Путин, возникающая в песне Хаски, никакого отношения к реальному Путину не имеет. Это такая метафора государства, которая осуществляет насилие над гражданином. Если бы Хаски находился в любой другой стране, он мог бы спеть про Трампа, Макрона или любого демократического выбора. В этом смысле Хаски не является своим в том, что называется либеральной оппозицией в России. У Хаски в Intro альбома сразу появляется имя нашего товарища Арсена «Моторолы» Павлова – «Чтобы солнце рыжее как Моторола, мне бы живот вспороло». Безусловная симпатия к Мотороле в символе обновления и взрыва в природе. Или блистательная строфа – «Одна пуля Смердякову между лесенок бровей, ... (зачем) тебе свобода, если ты лакей». Это прямо обращено к нашей либеральной интеллигенции, всей этой смердяковщине. Реально создается ощущение, что они лакеи и Хаски про это прекрасно знает и, с некоторым старанием даже, переступает все эти табу. За этим стоит русский, вовлеченный в русский контекст, культурный человек. Мы говорили, что он наследник Серебряного века, в данном случае он наследник в том числе народовольческой традиции, гражданской традиции. Условно говоря, понятно откуда это растет: от Радищева и Герцена до Абрама Терца.

Люди, которые слышат это, могут не понять. Они услышат фамилию Путин, ужаснутся и пойдут писать – уверен уже написали – кучу доносов по этому поводу. Хаски на э о и рассчитывает на самом деле, если эта история как-то закрутится, то это будет именно то, чего он добивался. Государство должно быть умным и понять, что это вообще не по его части.

Другое дело, что, например, лидер проекта Соль земли с Волгограда сказал, что в мире много интересных вещей, и почему Дмитрий (Хаски) проявляет к Путину такую заинтересованность. В этом тоже есть своя правда. Я понимаю, все культурные контексты и подтексты, но все-таки в этом есть некоторый элемент хайпожорства, который не исключен в литературе – был характерен для всех поэтов, которых я называл и не называл.

Он, конечно, еще постебался над рэперами – «.. шапки набекрень, с утра до вечера сочиняют дребедень». И это правда. Они сочиняют дребедень и неспособны к оригинальному культурному высказыванию. И вся их смелость на поверку туфта – ничего смелого вы не делаете, кроме того, что можете сказать: я топчу ваш флаг, идите со своим Крымнаш, я свободный человек – это не высказывание, это тренд.

О трендах в русском рэпе

– Люди зачастую неспособны самостоятельно мыслить и я нисколько это не осуждаю, потому что сам вырос в момент перестройки, когда пребывал в статусе абсолютной белой вороны среди всех своих сверстников, рок-музыкантов, исполнителей кантри-, блюз-музыки и всего остального. Они все были абсолютно перестройщики – говорили сначала, что Горбачев это хорошо, потом Ельцин – это хорошо, что перестройка – абсолютное благо, и это был тренд. Очень близкое молодому человеку ощущение, что ты революционер: ты против закостенелого, хотя на самом деле находишься внутри тренда. Тогда горбачевско-перестроечном, который все поглощал и довлел над всем, но при этом было ощущение, что они будущее. Была такая песня про колбасу – кстати, гений Виктор Цой сказал, что они такие необычайные революционеры и он не будет с ними петь.

Сегодня это тоже тренд, потому что сражаться с этой «властной машиной, которая едет по всем». И при этом гастролировать по всей стране, собирать огромные залы и миллионы зарабатывать на своих песнях. Я уважаю Василия Вакуленко (Басту), особенно его проект Ноггано, но когда переслушиваю песню – «здесь даже солнца не видно, тут … (нечего) ловить», а потом вижу в Forbes, что он занимает третье место по заработкам в России. Думаю, он понимает, что уже государственный артист и не сегодня так завтра получит «Заслуженного артиста».

Чтобы выпасть из этого ряда, конечно, нужно быть таким же отморозком как Хаски. Который взял и просто поехал к Мотороле, съездил пять раз на Донбасс, а потом взял и навязал себя в этом шоубизе – в общем, падлючном мире. Кроме Хаски, скажем Рем Дигга и еще полтора музыканта первого плана, которые могут себе такое позволить. Остальные знают, что не могут такое позволит, потому что их выкинут, лишат возможности выступать. The Flow и другие площадки сплошь либеральные, абсолютные навальнисты, люди абсолютно не принимающие Крыма-Донбасса. Хаски не выпнут, он настолько крутой, что это забавляет. Он Настолько крутой, что «всех вас вертел». Вертел и государство с его спецслужбами, лакеев Смердяковых, вертел ментов, которые сидят у меня в машине – «ты там сидишь, хамелеон, я за этот час заработал миллион». И вертел всех антимилитаристов, наезжающих на Мотора и «сепарскую вату». Для тех, кто «валит из Рашки», он сочиняет «Поэму о Родине» – гимн о любви, а потому спецслужбы находят там призывы к каннибализму – безумие какое-то.

О людях культуры и государстве

Нужна степень абсолютной уверенности в своей крутизне, абсолютная свобода, вменяемость и четкость подачи. На это мало кто способен. Что можно спросить с Монеточки – она много книжек прочитала, что-то понимает? – ну, маленькая девочка с трудом соображающая – научилась что-то наигрывать и петь. Какой с нее спрос? С Окуджавы гораздо больше был спрос, это был образованный человек, книги писал, войну прошел. А тут я даже не хочу это всерьез рассматривать – ну, Монеточка. Как все – так и она.

Всю эту ерунду, что культурный человек должен быть над схваткой, придумали те, которые хотят вывести хороших опытных культурных творцов вне политики и сами вершить свои дела. Они выбивают серьезных игроков и зомбируют молодых людей – мол не надо, вы туда не ходите, русская культура всегда была над схваткой – это полная ерунда. Русская культура всегда была вовлечена, была партийна – в прямом и переносном смысле – и политический выбор Пушкина, и Достоевского, Горького, Маяковского, Ломоносова, Державина, Есенина. Ты над схваткой, когда Петр идет в Полтаву? Или когда совершается революция 1917 года? Собственно, а где ты тогда в этом момент, куда ты делся?

Даже сейчас – отдельные, казалось бы, страны Армения и Азербайджан – я не могу быть над схваткой, я неизбежно вовлечен. Это Российская империя хоть и бывшая. Я уже не говорю, когда русские люди вовлечены, они стреляют, убивают или имеют ту или иную позицию. Я готов это доказывать, что нет поэтов, писателей, музыкантов, которые не работали на или против государства. Кто-то на чиновничьих должностях – Салтыков-Щедрин, Державин и тот же Пушкин. Прохиндеи придумали идею, «я люблю страну, но ненавижу государство» – это не имеет никакого отношения к действительности. Государство – форма существования, в которой ты живешь. Ты можешь не соглашаться, но таким образом ты оправдываешь любое свое поведение – предательство, измена, насилие. Сними забрало и скажи, что против государства и готов против него воевать, а все эти кривляния – просто разводка для молодых людей, которые не понимают, что в это вкладывается, и повторяют.