Теорема непримиримости: памяти Пьера Паоло Пазолини
Итальянский кинорежиссёр, сценарист, поэт, писатель и коммунист Пьер Паоло Пазолини был скандальной личностью даже по меркам своего довольно безумного времени. Выражаясь языком футуристов, за 53 года жизни он успел сделать тысячи пощёчин общественному вкусу, но и последний в долгу, мягко говоря, не остался — 2 ноября 1975 года драматург был жестоко убит. Обстоятельства той мясорубки до сих пор остаются одной из самых мрачных тайн послевоенной Италии. NEWS.ru вспоминает этапы биографии легендарного мастера неореализма.
«Создать новую культуру»
Пазолини появился на свет 5 марта 1922 года в Болонье в набожной семье муссолиниевского офицера и потомственной аристократки. Такие «стартовые» установки как будто предопределили его инверсные родительским позиции непримиримого марксиста, гомосексуала и критика церкви, подчас становившегося радикальнее водоворота своей богатой на войны и революции эпохи.
Брат будущего драматурга принимал участие в антифашистском партизанском движении и погиб, а сам Пьер Паоло стал показывать свой прогрессистский нрав. С юношеских лет он стал проявлять интерес к поэзии, в 17 лет стал писать стихи, и после окончания школы поступил в Литературный колледж Болонского университета. Ещё до падения режима Муссолини, будучи редактором журнал Il setaccio, сцепился с его издателем, придерживавшимся фашистских взглядов, после чего на время оказался без работы. Радикализация мировоззрения Пазолини произошла во время поездки в гитлеровскую Германию в 1942 году и под впечатлением от работы с литературой на фриульском диалекте итальянского языка, который всячески вытеснялся из оборота имперской политикой фашистов. Уже в 1947 году он пишет в одной из публикаций: «...мы полагаем, что только коммунистическая идеология сегодня способна создать новую культуру».
Переехав в 1950-е годы в Рим, он опубликовал роман «Шпана» о люмпен-пролетарской молодёжи Рима — один из наиболее известных литературных текстов скандального итальянца в России. Тема произведения стала магистральной в его творчестве. Оставаясь коммунистом, Пазолини в каком-то смысле разочаровался в классическом рабочем классе, который в послевоенной Европе стал превращаться в «рабочую аристократию» (по терминологии марксистов), которую, по его словам, «всё больше поглощает „качество жизни“, типичное для общества потребления».
В люмпен-пролетариате меня привлекает его лицо, потому что оно опрятное (а у буржуа испачканное); потому что оно невинное (а у буржуа виноватое), потому что оно чистое (а у буржуа вульгарное), потому что оно религиозное (а у буржуа ханжеское), потому что оно безумное (а у буржуа благоразумное), потому что оно чувственное (а у буржуа холодное), потому что оно детское (а у буржуа взрослое), потому что оно непосредственное (а у буржуа предусмотрительное), потому что оно вежливое (а у буржуа наглое), потому что оно беззащитное (а у буржуа надменное), потому что оно незавершённое (а у буржуа монолитное), потому что оно доверчивое (а у буржуа суровое), потому что оно нежное (а у буржуа ироничное), потому что оно угрожающее (а у буржуа дряблое), потому что оно жестокое (а у буржуа шантажистское), потому что оно цветное (а у буржуа белое), — объяснял режиссёр свою позицию.
В 1957 году сборник стихов Пазолини «Прах Грамши» получил престижную литературную премию Виареджо. Через год ставший знаменитым итальянский автор посетил СССР по приглашению Союза советских писателей и участвовал в Москве в поэтической конференции. Как литературовед, он проявлял интерес к творчеству русских писателей и поэтов Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака и Андрея Платонова. Но впоследствии, став известным как режиссёр, Пазолини оставался мало знакомым советской публике, поскольку был намного левее и революционнее, чем стареющее и утопающее в ханжестве политбюро ЦК КПСС. Как указывал кинокритик Андрей Плахов, «практически все его фильмы были запрещены не только для публичных, но и даже для архивных показов».
«Никого ближе Христа»
С кинематографом Пазолини сблизился в середине 1950-х, работая сценаристом фильмов «Пленник гор» Луиса Тренкера, «Горбун» Карло Лидзани, «Смерть друга» Франко Росси, «Ночи Кабирии» и «Сладкая жизнь» Федерико Феллини, «Кокетка Мариза», «Молодые мужья» и «Дурацкий день» Мауро Болоньини, «Длинная ночь 1943 года» Флорестано Вачини, «Кантата сточной канавы» Чечилии Манджини и других.
В 1961 году состоялся дебют Пазолини как режиссёра — фильм «Аккатоне» о жизни римских трущоб, их обитателе и его жене, которую он заставляет заниматься проституцией. Он был снят на основе его романа «Жестокая жизнь». Через год на экраны вышла экранизация «Мама-Рома» о том, как жизнь порвавшей с прошлым блудницы кардинально меняет поступок её сына. Это была классика итальянского неореализма эпохи его угара, предвосхитившего французскую новую волну и итальянское новое кино (тут оптика Пазолини сильно перекликается с его германским «младшим братом» Райнером Вернером Фассбиндером). В картине «Птицы большие и малые» он с помощью марксистского анализа показал, как переплетаются религиозные темы и природа социального неравенства.
К иудео-христианским мотивам (как и к литературной классике) режиссёр постоянно прибегал в своих картинах, в том числе и для критики традиционного католичества. Так за отрывок «Овечий сыр» в коллективной работе «РоГоПаГ», снятой совместно с Роберто Росселлини, Жан-Люком Годаром и Уго Грегоретти, Пьер Паоло Пазолини угодил под суд и получил условный срок. Причиной стал слишком «безнравственный» сюжет, посвящённый киносъёмкам распятия, во время которого актёр, играющий Христа, реально умирает после того, как его силой закормили другие участники творческого процесса. Таким образом режиссёр хотел подчеркнуть, что современное общество лицемерное и ханжеское, готовое помочь нуждающемуся лишь тогда, когда это доставляет «благотворителю» удовольствие.
Ещё одно важное «религиозное» высказывание Пазолини — фильм «Евангелие от Матфея» 1964 года, где Иисус является революционером. В роли Девы Марии снялась мать драматурга, а главную роль режиссёр предлагал советскому поэту Евгению Евтушенко. По словам последнего, «у Пазолини не было никого ближе Христа, но Христа ещё не канонизированного, не превращённого в предмет всемирной коммерции гвоздями, вытащенными из ладоней».
Я — марксист, выбирающий религиозные сюжеты. Красота! А что, на религию теперь тоже монополия? Вот следствие чудовищной сорокалетней пропаганды и маккартизма! Многие из наиболее глубоко религиозных людей в XX веке — коммунисты, — говорил Пазолини.
Под занавес своих дней он вспоминал, что «определился со своим неверием в четырнадцать лет», но «в последние несколько месяцев <...> осознал, пусть в чисто имманентном и научном плане, идею Бога».
Также на околохристианской тематике основана «антибуржуазная» картина-притча «Теорема», один из центральных персонажей которой — фабрикант — отдаёт завод рабочим, а другая героиня видит в себе мученицу. Из-за присутствия эротических моментов фильм стал поводом для разбирательства и арестовывался, но суд решил, что «поскольку речь, бесспорно, идёт о произведении искусства, оно не может быть непристойным».
Сжимающаяся пружина
Самым радикальным и одновременно известным фильмом Пазолини стала его последняя работа — экранизация Маркиза де Сада «Сало, или 120 дней Содома», в которой он весьма радикальным способом анализирует природу фашизма и механизмы его работы. Это серьёзное политическое высказывание, как и остальные фильма Пазолини, некоторыми «критиками» воспринимается как вычурное «гомосексуальное» эстетство. Чтобы видеть глубже этого поверхностного взгляда, необходимо для начала снять коричневые очки консервативно-постмодернистской иронии, мешающие видеть мир как сложный механизм социальных конфликтов и взаимодействий.
Если рассматривать биографию Пазолини по его фильмам, жизнь драматурга была похожа на сжимающуюся пружину непримиримости, которая трагически разорвалась в предместье Рима. Окровавленный труп режиссёра со следами насильственной смерти нашли 2 ноября 1975 года на одном из пустырей городка Остия. По заключению судмедэкспертизы, у него были вырваны уши, раздавлено сердце, разбита челюсть, сломана левая рука и сломано десять рёбер. По трупу к тому же несколько раз проехал автомобиль.
Первоначально предполагалось, что убийство могли совершить неофашисты, которые при жизни режиссёра неоднократно устраивали провокации на показах его картин, в том числе пожары в кинотеатрах. Естественно, последняя работа Пазолини могла стать поводом для развязывания против него правого террора, учитывая, что в Италии до сих пор существуют последователи Бенито Муссолини (респектабельные и умеренные последователи дуче представлены даже в политическом мейнстриме страны).
Однако вскоре после трагедии полиция задержала занимающегося проституцией 17-летнего Пино Пелози по прозвищу Лягушка, который первоначально сознался в убийстве. В 1979 году суд приговорил его к девяти годам заключения за преступление, совершённое в состоянии аффекта. Но в 2005 году он отказался от признания и через несколько лет расследование было возобновлено, причём главной версией является политическое убийство драматурга. Согласно этой версии к расправе причастны ещё трое человек, в том числе братья-неофашисты Франко и Джузеппе Борселино, промышлявшие наркоторговлей. В среде ультраправых они якобы хвастались участием в громком убийстве. Оба брата умерли в 1990-х годах от СПИДа. В 2017 году не стало и Пелози.